Малознакомый парень тащит меня в какие-то трущобы, а я огоньками любуюсь! Позор на мою голову. Покусится еще на мою потрепанную невинность. А я собираюсь вернуться домой в том же виде, в котором и появилась здесь.

– Что? – парень искренне округлил глаза.

– Ничего.

Да уж, а я уже накрутила. Это в первый раз за нами, девушками, толпы… Хотя 5 человек – это не толпа. За 20-то лет. К тому же, в итоге только один выбился в «финал». Нет, мне и одной неплохо. Никто через плечо не заглядывает и в трусах по бабушкиной квартире не ходит.

– Пришли, – Вик остановился. А я, поглощенная размышлениями о своей скудной личной жизни, врезалась в него, изрядно ушибив переносицу.

Потирая пострадавшее место, подняла голову. Передо мной под толстым слоем пыли красовалось некогда роскошное здание – из посеревшего от времени камня, с пилястрами и лепниной (правда, сколотой то здесь, то там). Сквозь изрядную трещину в ставнях, размером с человеческую голову, проглядывала рванная и засаленная красная ткань. Взгляд пополз выше, в надежде увидеть яркую вывеску, говорившую о том, что это не забытое Богом место. И тут облом – массивная покосившая вывеска, правый край которой весел не на цепи, как левый, а на обыкновенной бичевой веревке. На надписи – горизонтальной линии с загогулинами – был изрядный скол. М-да… Если ЭТО здешний пятизвездочный отель, пойду топиться в том озерце, в надежде вынырнуть дома. Если, конечно, его найду.

Ну, надо же… Мир с магией, а здание отреставрировать не могут.

Вик постучал потускневшим молотком, выполненным в виде рогов.

– Будь как дома, – отворил скрипучую дверь и пропустил меня вперед.

Открылся вид на просторный холл с обшарпанным баром-стойкой. Осторожно прошла дальше по скрипучим половицам, силясь разглядеть хоть кого-нибудь в слабом свете старых керосиновых ламп. Где-то слева, в углу, в районе старых бархатных портьер, раздался заливистый смех. Во тьме сверкнули золотисто-зеленые чешуйки на тонкой руке. До безобразия счастливый широкоплечий мужчина рассказывал своей спутнице сальные морские байки. Приросла к полу, когда обладательница не совсем обычной кожи, повернулась ко мне. Ее глаза даже при плохом освещении сияли янтарем, который слово кинули в стакан с «голубой лагуной». Золотые ободки вокруг светло-голубых глаз пьянили и тянули к себе. Я уж было сделала шаг к ней, как получила грубый толчок в плечо, разогнавший наваждение волной возмущения.

– Амрит! – проигнорировав мое шипение, Вик с распростертыми руками направился к столу бармена на другой стороне зала. Я не сразу поняла, что он обращается не к горячительному напитку, а к  человеку за барной стойкой.

При ближайшем рассмотрении бар напомнил какой-то перевалочный пункт. Нет, там были стеллажи с выпивкой, только вот соседствовали они с учетными книгами, непонятными амулетами и стопками медных подносов. Да и не это округлило мои глаза до размера двух блюдец, и не то, как после слов «Намасте, дост13» Вик заговорил на каком-то абракадабрском.

Я покрепче сжала мешок в руке, старясь не пялиться на рога бармена-администратора, украшенные кольцами, золотыми цепочками и драгоценными камнями. И искренне надеясь, что меня не заставят вскрывать поклажу. Так и представила, как два мужика «инспектируют» мой лифчик, думая, как его подороже загнать местному населению. Ухоженный вид хозяина с аккуратной бородкой и общее запустение заведения не внушали доверия. В сердце закралось подозрение, что этот тип не ресторатор-тире-владелец гостиницы, а какой-нибудь скупщик-процентщик.

Мявшись на месте, невольно сделала шаг вперед. И о чудо! Они вдруг заговорили на чистом русском, стоило мне подойти поближе.

– … Вик, твоя затея добром не кончится. Как всегда. Помнишь, что случилось в Нате? – человек, если можно так назвать обладателя двух внушительных бычьих рогов, вздохнув, покачал головой.

– А что Нат? Не пойман – не вор. Да и вообще… – Вик осекся, бросив на меня настороженный взгляд. Видимо, понял по моему лицу – а именно, по прищуренным глазам и сморщенному лбу – что я все понимаю.

– Добрый вечер, – смуглый мужчина где-то за 40 сложил ладони в приветственном жесте, – Я – Амрит Ранават. Пусть Шива осветит вам путь.

– Здрасте… – на мгновение растерялась я, скопировав его жест. – Маш… рия… Мария.

– Ладно… – карие глаза Амрита с минуту внимательно изучали меня, прежде чем он повернулся к Вику и нехотя кивнул. – Поднимитесь по черному пролету. Только попробуй хоть что-нибудь украсть, Вик. Нашлю тебя проклятье Кали Мы14.

– Будь спокоен, – бодро отозвался мой спутник, принимая из рук индуса ключ и странную красную монету, теперь и я поравнялась с Виком, чтобы не упустить важную информацию и заметила две вертикальные полосы на его лбу.

Ранават лишь ухмыльнулся, будто бы совсем парню не поверил.

Вик проследовал по правому коридору, из приоткрытой двери в самом конце доносились дразнящие запахи еды, приправленной специями.

– Эй! – Вик остановил меня, когда я непроизвольно зашагала в сторону манящих запахов. Индийская кухня… Моя вторая любимая после китайской. Рис бирьяни… Я точно его учуяла.

– А может мы… – сглотнув слюну, почти проскулила я.

Парень бросил на меня короткий изучающий взгляд.

– Ну, уж извини, что я не питаюсь одним сельдереем и авакадой… авакадом… Да черт его! У меня в желудке с семи утра ничего не было!

– Ш-ш-ш! – Вик, шикнув на меня, зажал мне рот рукой и вжал в стену прямо за резным деревянным косяком.

Я взбрыкнулась, попыталась рвануть от обнаглевшего парня подальше, как на шум в коридоре вышла сама кухарка. И тут я уже была не против любых рук, что затолкают меня в шкаф или уволокут куда подальше. Что Вик и сделал.

Девушка, в зелено-оранжевом сари с позвякивающими браслетами, озадаченным взглядом оглядела коридор и вернулась в кухню. Ошарашило меня не количество браслетов из турецкого золота, а количество запястий рук их носивших.

– Ш-ш-то это? – заикаясь, спросила я. Лимит странностей на сегодня был исчерпан. И голова вот-вот лопнет от анализа дичайшей информации.

– Не что, а кто, – спокойно поправил меня Вик. – Это Парвати, жена Амрита. Она одна из… даши… Дашамахавидьий15. Вот!

– А эта… ну которая с чешуей…? – продолжила я, смутно понимая, что ответ мне ничего не разъяснит, как и с многорукой.

– Нереида. Мавка, по-вашему, или русалка, – пояснил он, видимо, заметил, что у меня глаз задергался от незнакомых слов и местного контингента.