Словно та самая ложка дёгтя, которая испортит столько меда, сколько только способно поместиться в одной маленькой душе.

И поднимаясь в свою комнату, я снова всматривалась в сгущающиеся сумерки на улице, зябко морщась и боясь увидеть в темноте синие хищные глаза, которые будут следить за мной, не моргая и забирая мою испуганную душу в свою власть.

— Господи, что я скажу Дэну?

Я поморщилась, глядя на себя в зеркало и понимая, что губа выглядит еще хуже, чем я думала. Место укуса стало просто багровым и пульсировало от боли, отчего губы стали неестественно пухлыми. Такое не замазать ни одной помадой!

Не могу же я рассказать ему в день нашей официальной помолвки о том, что меня преследует какой-то жуткий тип с бешеным взглядом, который целовал сегодня так, что прокусил губу.

…целовал так, как еще никто в моей жизни. Даже Дэн.

Я тяжело сглотнула, глядя на себя в зеркало и видя, как щеки покрылись румянцем от одного воспоминания о том, что делал этот мужчина. Как он касался меня. Как держал в своих руках, не давая права выбора, властвуя над всем, что происходило вокруг.

Это было ужасно! Но это было и завораживающе!

— Какой стыд, господи!!! И ты еще думаешь об этом!

В ярости на себя я кинулась в ванну, принявшись остервенело тереть собственные губы, а затем и вовсе забравшись в ванну, вылив почти половину бутылки ароматной пены, чтобы только стереть со своего тела и волос запах этого мужчины! Чужого, жуткого, неподдающегося логике или морали!

— Если появится на моем пути еще раз, вызову полицию и напишу заявление о домогательствах! — шипела я сама себе, готовясь к одному из самых важных вечеров в моей жизни и пытаясь взбодриться и выбросить уже из головы его жуткий хищный образ.

Этот тип был полной противоположностью моего Дэна — золотовласого, с обаятельной улыбкой на чувственных губах и теплым светом карих глаз. Просто как день и ночь, лето и зима! Их даже сравнивать было злостным богохульством!

В Дэна сложно было не влюбиться с первого взгляда, и я все еще не верила, что он выбрал меня из множества девушек, которые выказывали ему собственное расположение, а часто просто бегали, навязываясь до безобразия.

Возможно я бы сомневалась в его искренности по отношению ко мне, но мы были вместе вот уже как два года, и все это время Дэн хранил верность своему слову, что у нас все будет серьезно, по закону и как положено. Даже первая близость в брачную ночь!

Кусающий холод этого синеглазого маньяка, который кружил рядом даже после ванны и моих духов, почти рассеялся, как только Дэн появился на пороге, прекрасный до рези в глазах, с букетом цветов для моей мамы и конфетами для младшей сестры, согревая мою озябшую душу своей улыбкой, но растерянно улыбаясь на колкий хмурый взгляд отца, когда тот пробурчал:

— А мать ваша где? — папа поперхнулся, когда получил локтем в бок от мамы, тут же добавив еще более мрачно и сухо, но уже немного вежливее. — В смысле миссис Томпсон не почтит нас своим присутствием сегодня?

— Прошу простить мою супругу за отсутствие, — тут же отозвался отец Дэна, который сегодня выглядел бледнее обычного. — Еще утром с ней все было хорошо, и мы готовились, чтобы прийти к вам со всеми почестями, но в обед ей стало нехорошо. Должно быть какое-то пищевое отравление. «Она отправила вам открытку с самыми искренними извинениями», — мужчина протянул конверт моей маме. — На самом деле, кажется, и меня немного коснулась эта хворь, но сегодняшнее событие настолько важно для наших детей, что я подумал, у нас просто нет права откладывать его даже на несколько дней.

— Надеюсь это не заразно, — в свойственной только отцу вечно недовольной и язвительной манере пробурчал он, в очередной раз получив от мамы, как можно более незаметно, пока она старательно улыбалась и пыталась хотя бы казаться приветливой и радушной хозяйкой дома.

Мама не имела ничего против родителей Дэна, и была на моей стороне, даже если в душе была скорее согласна с папой в том, что этот брак не самая лучшая затея. И меня это радовало.

— Прошу вас, проходите, — широко и максимально открыто улыбнулась мама, приглашая всех в зал, когда Дэн потянул меня за руку, заставляя остаться на минуту в прихожей, чтобы чуть коснуться пальцами моей губы.

Скрыть рану не получилось, как бы я не пыталась замаскировать ее тональным кремом под слоем помады максимально естественного цвета, и я нервно улыбнулась на сведенные брови своего жениха, когда тот выдохнул:

— Как ты умудрилась, детка?

— Была сегодня в библиотеке и споткнулась на ступеньке, когда говорила с Изой. Сама не понимаю, как это произошло.

Да уж! Оправдание просто на грани фантастики! Но Дэн улыбнулся, явно поверив в эту нелепость, чуть подмигивая мне и прошептав:

— Я поцелую и все пройдет!

Ну почему в этот момент я снова вспомнила ЕГО и тот жуткий ядовитый поцелуй, который никак не выходил из головы, отравляя мою жизнь?!

— Дети, вы где потерялись? — услышала я голос мамы из зала, тут же потащив легко Дэна за собой, и надеясь, что он не заметил, как я покраснела. А если и заметил, то списал это на волнение от предстоящей помолвки.

Как бы я не переживала, и не боялась за этот вечер, а все прошло прочти идеально!

Мама была очаровательной и внимательной, сестра выглядела будто ангел небесный и умиляла одним только своим видом. Даже папа молчал и не выпускал своих колкостей на публику, хоть и не мог сделать вид, что доволен всем происходящим.

Теперь торжественно и официально мы были помолвлены, и изящное тонкое кольцо было на моем пальце, как знак того, что я принадлежу только одному мужчине! Самому лучшему и достойному! Тому, кто не допустит грубости по отношению к женщине, и уж тем более не посмеет принуждать ее к поцелую!

— Ну теперь то у меня точно есть право обратиться в полицию в случае необходимости!

Почему-то, в том, что этот случай представится я уже не сомневалась…и поежилась даже, лежа в собственной постели в родном доме, который был моей крепостью.

Теперь, когда скромное семейное торжество осталось позади, и я снова осталась наедине с собой, мысли о НЕМ вернулись, словно выползая из темных углов моей комнаты, вслед за опустившейся мглой непроглядной ночи, заставляя меня натянуть одеяло до самого подбородка. И не выключать ночника.

Снег становился все выше и выше, сковывая движения не только своим обжигающим холодом, но и белой пеленой, которая казалась такой пушистой и воздушной только на вид, а на деле же была словно болото, что тянуло на дно.

Пот струился по моей спине от натуги и попыток не утонуть в ворохе снега, но я упрямо шла только вперед, туда, куда не сунулся бы ни один здравомыслящий человек. Особенно ночью.

Но другого шанса покинуть дом у меня не было.