юбке. Эдик выждал пару секунд, воровато оглянулся, потом попил воды из школьного фонтанчика.

— Детство вспомнил, — улыбнулся он Камышеву, который терпеливо ждал, пока его коллега утолит жажду.

Евгения Скрыль оказалась высокой женщиной под сорок с длинной русой косой и вытянутым лицом, на котором резко выделялись старомодные круглые очки. Одета она была по-мужски, в клетчатую рубаху и бесформенные штаны, и если бы не молоденькая учительница, подвергшаяся остракизму со стороны директрисы за мини-юбку, и еще парочка ее коллег, Валерий решил было, что в этой школе явно что-то не так с женственностью. Хотя кто-то точно бы записал одну молодую особу в ведьмы — следователь снова с улыбкой вспомнил свою прабабку Машу и ее привычку вешать подобные ярлыки. Яркая одежда и подлый характер, говорила она, верные признаки. Вот только советская власть давно уже доказала, что сила не в чёрте, а в прямых руках и сильной воле. Валерий невольно вспомнил Петрик: уж на эту даму, явно послужившую в армии, можно хоть тысячи проклятий повесить, ей будет все равно. Только сплюнет и пойдет дальше тащить на себе школу, несмотря на любые проблемы.

— Евгения Яковлевна, у нас к вам, как вы понимаете, есть вопросы, — обратился к математичке Камышев, когда они с Эдиком представились и показали удостоверения.

— Конечно, — с готовностью кивнула Скрыль и жестом пригласила следователей присесть за парту в переднем ряду.

Валерий с трудом разместился на маленьком стуле, но вариантов не было. Апшилава присел рядом, достав яркий блокнот. На обложке была изображена девушка в откровенном наряде, и Эдик, смутившись, быстро прикрыл ее.

— Расскажите нам для начала, что сегодня произошло, — попросил Камышев.

— Я живу здесь неподалеку, — начала Скрыль, сделав перед этим глубокий вдох. — Во время большой перемены решила забежать домой, покормить кота. А когда возвращалась, увидела, как машина, о которой в последнее время в городе только и разговоров, стоит возле нашей школы.

— Что вас смутило в этой машине? — уточнил Валерий. — Почему вы обратили на нее внимание? Разве это единственная двадцать первая «Волга» в Андроповске?

— Ну, как… — Евгения Яковлевна поправила сползшие с переносицы очки. — Такие машины в городе есть, но черной, насколько мне известно, ни одной. В райкоме у всех более новые «Волги».

— Как я и говорил, — ввернул Апшилава. — Там сплошные «двадцатьчетверки» и одна тридцать один ноль-два.

— Так, дальше, — Камышев жестом попросил Эдика не вмешиваться.

— Меня это сразу же взволновало, — Скрыль одновременно нахмурила брови, вздернула нос и поджала губу. — В первой школе пропали два ученика, и перед этим их видели рядом с той машиной. У нас, к счастью, такого не было, но мы бдим. Я поспешила к этой «Волге», чтобы спасти ребенка — он стоял рядом и о чем-то говорил с одним из пассажиров. Я окликнула мальчика, он обернулся, и в этот момент двигатель машины завелся. Она резко тронулась с места и скрылась.

— Вы запомнили пассажира? — с надеждой спросил Валерий, отметив, что обязательно нужно будет добраться до первой школы. — Сможете его описать?

— К сожалению, его не было видно из-за солнечных бликов на стекле, — вздохнув, развела руками математичка. — А в салоне при этом как будто бы, наоборот, была темнота.

— Номер увидели? — вклинился Эдик.

— Номера не было, — Скрыль покачала головой.

— Ясно, — кивнул Валерий. — А машину эту вы видели в первый раз?

— Возле нашей школы — да, — ответила Евгения Яковлевна. — А так пару раз она попадалась в городе. Рядом с кладбищем, например.

— Интересное времяпрепровождение, — пробормотал Камышев.

Он попросил Скрыль дать письменные показания, затем они с Апшилавой, как и договаривались, поспешили в кабинет к директрисе Петрик, где их уже ждал пятиклассник Ваня Самуйлов, которого спасла сегодня математичка. Происходящее Камышеву одновременно и нравилось, и беспокоило. Нравилось — потому что картина все-таки начала вырисовываться. А пресловутая черная «Волга», похоже, обретала реальные очертания. Вот как раз этот факт Валерия и беспокоил — по его мнению, лучше бы она и впрямь оказалась пугающей городской легендой.

По пути им снова попалась та симпатичная молодая учительница, которую отчитывала директриса. Валерий присмотрелся — да уж, внешность яркая, наверняка от педагогов-мужчин отбоя нет. Вот только, судя по мрачному выражению лица, она явно по-прежнему была не в духе после начальственного нагоняя.

— Чего это она? — удивился Эдик, обернувшись вслед учительнице, когда она прошла мимо них с Камышевым, на ходу бормоча что-то себе под нос.

— Допекла ее, видимо, Зоя Михайловна, — Валерий пожал плечами, слегка притормозив и провожая красавицу задумчивым взглядом.

Девушка остановилась, продолжая выговаривать что-то неразборчивое, словно бы даже нараспев, и не ответила поприветствовавшему ее учителю физкультуры. Тот прошел мимо следователей, неся под мышкой оранжевый баскетбольный мяч и покачивая головой. Видимо, тоже расстроился.

— Пойдем, — Апшилава тронул Камышева за локоть, и оба направились дальше.

— Прошу вас, товарищи милиционеры, — когда они наконец-то добрались до просторного кабинета директора с непременным портретом Ленина на стене, Зоя Михайловна широким жестом пригласила их за массивный стол для совещаний. — А вот наш Ваня Самуйлов.

Сидевший на явно неудобном для него большом стуле мальчишка нахохлился и пристально смотрел на следователей из-под опущенных и сведенных бровей. Ноздри его слегка раздувались, а губы были плотно сжаты. Это говорило о том, что парнишка в гневе, но причина Камышеву была пока не ясна.

— Вы по поводу диверсантов на «Волге»? — спросил, набычившись, Ваня. — Еще бы завтра зашли.

— Так, давай без грубостей, — осадил его Валерий. — Ты ведь, я вижу, пионер, вот и веди себя соответственно.

— Извините, — пробормотал мальчик. — Я просто, как мог, старался их задержать, а Евгения Яковлевна их спугнула. Надо было ей сразу вам звонить!

— А вот с этого места поподробней, — заинтересовавшись, попросил Камышев, жестом заставив замолчать возмутившуюся было директрису. — С чего ты решил, что это диверсанты?

— Так они разговаривали очень странно, — ответил Ваня. — Как будто искусственно. В книжках так люди общаются и в кино про иностранцев. А еще они меня с собой уговаривали поехать — обещали показать какое-то дивное место. Это так тот сказал, лысый.

— Лысый? — заинтересовался Камышев. — Это хорошо, что ты его запомнил, потому что Евгения Яковлевна никого не увидела.

— Так она и не могла никого в этой машине увидеть, потому что далеко была, — мальчик вытаращил глаза, словно удивляясь недогадливости калининского следователя. — А я одного этого точно запомнил. Лысый, даже бровей и ресниц нет, лицо круглое… Шляпа такая как в кино. И пальто черное с высоким воротом, шею не видно.

— А других ты не разглядел? — уточнил Валерий. — Как они выглядели?

— Нет, — школьник помотал головой. — Я с этим