— Ты прав, Хасан… — прошептал Надир, явно испытав облегчение после того, как получил от Хасана хороший совет. Посидев еще немного в раздумье, он встал и направился в гардеробную. — Нужно собрать вещи!

— Горничная давно сделала это, — сказал Хасан, обрадовавшись тому, что ему удалось повлиять на настроение Надира. Впрочем, как всегда.

Инна не понимала, почему Агата так расстроена из-за того, что провела ночь с ярким восточным красавцем. Или расстроилась она потому что бездумно "отшила" его? Надежды на то, что он вернется не было никакой, это немного утешало. С глаз долой!

Сидя за столиком в кафе, сестры все больше молчали, — Инна не хотела играть на нервах у Агаты, а Агата, трогая виски дрожащими пальцами, прятала от нее глаза. Лишь в моменты особого напряжения, когда молчать уже было невозможно, сестры начали говорить, перебивая друг друга.

— Послушай, что плохого в том, что ты переспала с этим парнем? — зашептала Инна, подаваясь вперед. — Тебе не понравилось, что ли? Тогда забудь и живи дальше. К чему эти муки совести?

— Зачем я тебе проболталась, Ин? Хотела, чтобы ты поставила меня на место, а ты говоришь «что плохого?! Он не для меня! — шепотом отвечала Агата, пряча лицо в ладонях. — Он не в моем вкусе… слишком во всех смыслах.

— Да ладно тебе жаловаться! — напористо оборвала ее Инна, теперь она лениво привалилась к спинке стула и, отхлебнув из бокала сок, продолжила. — Что именно в нем не в твоем вкусе? Нос, рот, язык?

— Он непростой смертный, ты сама мне говорила, — нервно ответила Агата.

— Ну, да, — закивала Инна, — он сын министра. И настоящий аристократ, раз выдержал наши издевательства на аукционе. Павлин-мавлин, ха-ха! Ты не привыкла летать высоко, притягиваешь каких-то утырков. Кстати, Богданович рассказывал, что еще двести лет назад род Надира был всего лишь бедуинским племенем. Так что, не парься. Лучше скажи, как это, заниматься любовью с обрезанным парнем?

Инна уставилась на сестру жадными глазами, будто и вправду думала узнать от нее интимные подробности.

— Ты с ума сошла! — Воскликнула Агата, чуть не плача. Вскочив с места, она сняла со спинки стула сумочку, закинула ее на плечо и, бросив, — увидимся потом! — быстро ушла.

— Иди, иди! — тихо усмехнулась ей вслед Инна. — Думаешь твой павлин вернется? Сщас! Такие принцы если уходят, то навсегда…

На шумной Тверской Агату осыпало снегом, закрутило в людском потоке так, что она не сразу сообразила, где ее ждет водитель Сергей с машиной. Она металась туда, сюда, набирая при этом номер мобильного Сергея на блестящей, розовой “раскладушке”. Сергей отозвался немедленно, сказал, что “киснет в пробке” на перекрестке. Нужно было ждать его в условленном месте, то бишь, у кафе, среди прохожих. Чтобы видеть движение машин, девушка подошла ближе к обочине, проводила взглядом несколько машин, вырвавшихся из “пробки” и, отдернув рукав пальто, взглянула на часы. Опаздывала она на целый час…

— Агата! — услышала она сквозь плотный уличный шум мужской голос, и осмотрелась по сторонам. — Агата Фомина?

Из толпы навстречу ей вышел высокий, полноватый мужчина в спортивной куртке и джинсах. Подойдя к ней, он пристально всмотрелся в ее лицо и улыбнулся:

— Привет, Агата! Прости, но ты ли это? Ты. Узнал тебя по волосам…

— Я, Вадим Владимирович, — ответила девушка, опешив от неожиданности, она неуверенно заулыбалась. — Сколько лет, сколько зим…

— Да! Неожиданная встреча, — сказал мужчина, тоже, видимо, никак не ожидая встретить ее посреди московской улицы. — Как ты? Давно ты была дома?

Впервые за несколько лет Агата встретила человека из прошлого; и кого?! Учителя Березниковской средней школы, в которой она исправно училась. Вадим Владимирович Коновалов преподавал детям маленького городка на Волге трудно — изучаемую химию. Если учесть, что Агата к химии не питала уважения, то будет не совсем понятно, почему она посещала каждый урок Коновалова. А уроки она посещала исключительно ради самого учителя. По меркам провинциальной девочки он был красавцем, вот и ходила она им любоваться…

Пока Агата с Вадимом обменивались вопросами, из “пробки” выбрался Сергей и подкатил прямо к ним. Выглянув из окна, он поинтересовался, как всегда вставая на защиту одинокой сотрудницы:

— Что такое, Агата? Нужна моя помощь?

— Нет. — Агата смущенно рассмеялась в ответ, и кокетливо качнулась на каблуках белых сапожек. — Это мой бывший учитель. Такая вот приятная встреча!

— Ну, это святое! — расплылся в добродушной улыбке Сергей, и его лицо избороздили мимические морщины. — Садитесь! Подвезем.

— Да, да, пожалуйста, Вадим Владимирович… — спохватилась Агата, она распахнула перед мужчиной дверь черного джипа.

Коновалов недоверчиво покосился на машину:

— Это твоя? — Он сел в велюровый салон, недоумевая, — не понимаю, ты ли это или не ты, Агата?

— Она, она! — хохотал Сергей. Агата, сев рядом с Коноваловым, поспешила объяснить ему, откуда у нее машина, и почему, собственно, она так респектабельно выглядит:

— Я работаю в большой фирме по продаже товаров для женщин, эта служебная машина… — запнувшись от смущения, девушка натянуто улыбнулась. — А вы чем сейчас занимаетесь?

— В Москву я попал проездом, — ответил как будто бы нехотя Коновалов и перевел тему разговора в другое русло. — Давно ты не была у своих? Ты не ответила…

— Давно, — кивнула Агата согласно. — Лет десять точно. И не тянет, если честно.

Она всегда боялась встретить кого-нибудь из земляков, боялась, что они начнут расспрашивать ее о том, почему она долгое время не была у родителей, точнее, у матери и отчима, и не общалась с ними, почему она, устроившись в столице, не хочет помочь им. Неужели помнит старые обиды?

— Очень жаль, мне всегда казалось, что ваша семья это настоящая каменная стена, которая будет стоять долго, — деликатно высказался Коновалов. — А все эти слухи только слухи…

Агата пожала плечами, не зная, что и как сказать. Она была не готова говорить на эту больную для нее тему, поэтому решила поступить так, как поступала на уроках химии, когда не знала ответа на заданный вопрос, — просто молчать.

Меж тем Москва плыла за стеклами джипа и было ясно и Агате, и Коновалову, что этот город давно перестал быть просто городом, это было целое государство со своими законами адаптации и выживания.

— И все же, — Агата начала разговор заново, — что вы делаете в Москве? Или это нечто личное?

— Да в общем, нет! — грустно улыбнулся Коновалов. — Как я уже сказал, я тут проездом, возвращаюсь из мест не столь отдаленных… — он посмотрел на удивленную Агату с неким вызовом. Наверное, боялся ее реакции, конечно, негативной и оскорбительной.

— Я ничего не знала, — выговорила она тихо. — Мне жаль…