Она перешла на шепот, погасила улыбку и умолкла. Я, не мешкая, вклинилась с вопросами, почему Максимовы никогда не жили в Большерецке и что вообще случилось, если Стас жив, а Лидия Петровна, сама не своя, носится по коридорам прокуратуры?

Не ответив ни на один из вопросов, следователь пододвинул к нам фоторобот молодой женщины:

– Вам знакома эта личность?

Не зря эти шедевры именуют роботами, хоть и фотографическими. Красивая внешность с застывшими навеки чертами лица. Как-то не верилось в ее реальность. Казалось, она всю жизнь провела неодушевленным предметом – манекеном.

– При жизни мы ее, слава Богу, в таком виде не видели, – заявила Наташка и оглянулась на меня, ища поддержки. Я подтвердила это заявление, для убедительности пристукнув скоросшивателем по столу. – Потому что не видели… и все. – Посмертно, если этот факт имеет место быть, тоже. Имеется в виду, в бронзе, как памятник…

Владимир Александрович укоризненно покачал головой:

– Подробностей, где вы ее не видели, не надо. Достаточно того, что эта женщина или похожая на нее вам не известна. Правильно?

Наташка собралась было заартачиться. Ей не хотелось врать на сто процентов. По вполне понятным причинам. Если разделить фоторобот на отдельные детали, уголок рта, половинку брови или кончик носа всегда можно примерить на знакомых, и они подойдут им, как родные. Подруга успела разинуть рот, я вовремя себя подстегнула и, перекинув ей скоросшиватель, который все это время вертела в руках, уверенно ответила:

– Абсолютно правильно!

Наташка растерянно повертела железяку и швырнула ее Хореву. Он поблагодарил и попытался сунуть скоросшиватель в ящик стола. Как бы не так! Там не было места. Но следователь оказался достаточно упрямым, выставил наверх поллитровую кружку с дарственной надписью, и скоросшиватель исчез с моих глаз навсегда.

Выяснились интересные вещи. Максимовы проживали по месту официальной регистрации – в небольшом городке с потусторонним названием Зарайск, расположенном в шестидесяти километрах от Рязани. Стас действительно являлся студентом первого курса, но не Университета дружбы народов, а Московского авиационно-технического университета. Семья снимала однокомнатную квартиру в доме, располагавшемся по соседству с нашим. С общежитием, куда Стаса с большим трудом устроили родители, пришлось расстаться, поскольку мальчик действительно был бит студентами, и не единожды. Его заподозрили в участившихся мелких кражах. Стасу пришлось отдуваться за четыре случая хищения двухсот рублей, одной зажигалки, пачки сигарет, половинки батона варено-копченой колбасы, трех новых общих тетрадей и книги «Ошибки Камасутры». По ходу обсуждения фактов воровства бедняга не выдерживал и приводил увлекательные примеры из истории о способах тайного изъятия ценностей у их собственников или законных владельцев. Короче говоря, «он слишком много знал», за что также был бит. К счастью, правда восторжествовала – фактический виновник краж был установлен, и студенческое братство с чувством огромной вины за поклеп на собрата возлюбило Стаса, как родного, со всеми его недостатками. Была надежда на то, что эта любовь продлится все время обучения, но мама решила не испытывать судьбу.

Причины, по которым Лидия Петровна кое в чем откровенно нам врала, следователю еще предстояло установить, а посему наши показания пришлось оформить документально.

Владимир Александрович посмотрел на часы, подумал немного и решил приоткрыть тайну следствия. Рассказывал он скупо, но я, немного дополнив ее и приукрасив, видела перед собой объемную картину случившегося.

Все началось с заявления в прокуратуру гражданки Ивляковой Светланы Викторовны, двадцати семи лет от роду. В последних числах августа женщина на выгодных условиях, как считала сама, сдала одну комнату своей двухкомнатной квартиры некоей молодой особе, судя по паспорту, Лукьяновой Галине Андреевне. Галина. Молодая преуспевающая бизнес-леди в ожидании окончания строительства дома, в котором приобрела квартиру, нуждалась во временном приюте.

Получив от нее предоплату за два месяца вперед в конвертируемой валюте, Светлана Викторовна спокойно уехала отдыхать за границу. Скоро возвращаться не планировала. Две квартиры, ранее принадлежавшие родителям и ныне сдаваемые в аренду, приносили неплохой доход. Сами родители после оформленного семнадцать лет назад развода вновь счастливо соединились в гражданском браке под лозунгом: «От добра добра не ищут» и свили дворянское гнездо в Подмосковье. На месте старых развалин помещичьей усадьбы. Как выяснилось, в свое время какой-то предок папы Светланы Викторовны приходился племянником местному барину, почитаемому крестьянами за доброту и хроническое меценатство. Это обстоятельство позволило ему разориться еще до Великой Октябрьской социалистической революции. Усадьба была заложена и перезаложена, а потом бедный помещик совершенно не расстроился, когда ее под горячую руку сожгли. Находясь к тому моменту в сумасшедшем доме, он, будучи в образе теоремы Пифагора, чувствовал себя вполне счастливым.

Родители Светланы Викторовны, использовав личные связи, подкрепленные определенными материальными усилиями, добились возвращения двенадцати соток земли на месте бывшего пепелища, давным-давно используемого под местную свалку крупно-габаритного мусора, построили комфортабельный особнячок, в котором ныне и проживали заработанные ранее денежки.

Полгода назад Светлана Викторовна познакомилась с очаровательным мужчиной очень зрелого возраста, который почитал за счастье содержать ее. Вместе с ним в его загородном доме и она проживала – его денежки.

Вернувшись из круиза, вскоре улетела в Таиланд, затем еще какое-то время от души наслаждалась природой Подмосковья. Но родная сторона быстро приелась. Безделье влекло за собой усталость и раздражительность. А тут еще, присмотревшись, Светлана Викторовна ужаснулась: содержатель совсем не был очаровательным. Скорее страшненьким. Окружающая обстановка, включая мужчину очень зрелого возраста, вызывала стойкое желание взвыть. Какой смысл в этих немыслимых нарядах и дорогой косметике, если не перед кем показаться во всей красе? Гражданский муж в последнее время стал строго ограничивать круг ее общения, и в конце концов все свелось к двум собакам и помощнице по хозяйству, нудной, совершенно не общительной мымре. Больше всего хотелось свободы. Светлана Викторовна решила заранее подготовить почву к бегству и с этой целью явилась переговорить с квартиросъемщицей бывшей маминой квартиры на предмет досрочного расторжения договора аренды. Трехкомнатная папина приносила больший доход и в качестве уютного уголка для собственного укрытия пока не рассматривалась.

Дверь открыла совершенно незнакомая женщина, и приветственные слова, готовые сорваться с губ Светланы Викторовны, улетучились. Она неуверенно посмотрела на номер квартиры и поняла, что не ошиблась. Женщина не выказывала нервозности, спокойно ждала разъяснения по поводу цели визита роскошной красавицы.

– Где Галина? – обретая уверенность, строго спросила Светлана Викторовна.

– Простите, вы, наверное, ошиблись…