Ветер повеял с севера, принеся заунывные стоны, вой волков и пьяные протяжные вопли. В блёклых лучах Итиль, с трудом пробивавшихся сквозь смрадный удушающий мрак, звуки сливались с гулом сквозняков, доносящимся от руин, создавая искажённое подобие пения горна.

Долину заволокло едким дымом, от которого заслезились глаза и запершило в горле.

Из тьмы возник силуэт. Грязный, вонючий, пьяный и очень счастливый воин из армии Моргота, качаясь, хохотал, продолжал пить и громко разговаривал с невидимым собеседником, вертя за волосы отрубленную голову с настолько обезображенным лицом, что узнать погибшего эльфа не представлялось возможным. Знахари, прятавшиеся за стеной брошенного дома с обвалившейся после пожара крышей, лишь понадеялись, что увечья были нанесены после смерти, а не послужили её причиной.

Орк говорил. Непонятно, с кем, и непонятно, о чём, можно было лишь догадаться, что вонючий туман ему вставил, поэтому надо ещё выпить, чтобы было совсем хорошо. Подойдя ближе к затаившимся эльфам, воин вдруг согнулся пополам и начал бурно изрыгать содержимое желудка.

— Странный орк, — поморщился один из знахарей, отправившийся в Долину вместе с Эль и Дис. — Кожа не жёлтая, глаза светлые, весь заросший, словно облезлый наугрим.

Не говоря ни слова в ответ, второй лекарь метнул во врага нож, и тот рухнул в собственную блевоту. Рука по-прежнему держала отрубленную голову за волосы, по камням растеклась алая кровь. Алая? Не такую видели пережившие Битву-под-Звёздами валинорские мятежники на земле, трупах врагов и своём оружии.

Ветер подул с юга, дышать стало легче. Скорбный гул погибшего королевства стих, и стали слышны мелодичные трели птиц из нетронутых пока рощиц.

Резко сменив направление, потоки воздуха, воняющие гораздо отвратительнее, чем дым над вратами в Долину, принесли звуки злого торжества и леденящие душу стоны. Ветер рыдал в деревянных и металлических обломках зданий, и в этом была своя, пусть и чудовищная, но музыка, сопровождаемая ускоряющимся стуком сердец тех, кому пришлось её слушать.

— Нам нужно найти дом, — сказал чуть слышно знахарь, осторожно вытаскивая свой нож из трупа и забирая оружие воина Моргота. — Моё жилище, к сожалению, слишком далеко и, скорее всего, уже стало пеплом.

— Я не хочу знать, что случилось с моим домом, — прошептала Эль, вытирая слёзы, очень внимательно смотря на орка. Странный. Очень странный. И почему-то возникало ощущение, что этому несчастному надо было помочь, а не убивать, ведь он не издёвка Моргота над природой эльфов, а новая, лишь начавшаяся жизнь! Её нельзя обрывать! Её необходимо беречь, направляя в верное русло, будто исток реки, ещё такой маленький и незаметный, но великий в грядущие эпохи. — Сулкар, — ещё тише сказала травница, помогая оттаскивать мертвеца с дороги, — то, что здесь творится, неправильно! Мы не должны воевать! Мы обязаны делать мир прекрасным, а не заливать его кровью.

Ветер подул очень сильно, запах гари сдавил горло.

И вдруг издалека, из темноты донеслись звуки музыки. Арфа? Похоже, что-то упало на струны инструмента, прокатилось по ним.

Знахари обернулись и увидели среди деревьев почерневший от копоти дом без дверей и окон, зато с целой кровлей и не выглядящий готовым вот-вот рухнуть, во дворике валялись обломки утвари: орки уже были здесь, забрали всё ценное, поэтому вряд ли вернутся вновь.

То, что надо! Взятых с собой запасов хватит на первое время, потом можно будет охотиться, по очереди отлучаясь в лес. Да и какой смысл загадывать на такой большой срок, если нет гарантии наступления нового дня?

Арфа прозвучала снова. Очень тихо, словно умирая.

Оглянувшись с тревогой на собратьев, Дис бросилась в дом, вбежала в обугленный дверной проём, но вдруг отпрянула, коротко вскрикнув. Испугавшись, что выдала себя и друзей, эльфийка зажала рот и, смотря глазами, полными ужаса, указала рукой во тьму. Сулкар, переглянувшись с Эль и ещё одним знахарем, сделали шаг за порог.

Среди обломков мебели и обезображенных фрагментов тел, у стены висела за руку эльфийка-травница, оставшаяся в Поющей Долине для помощи воинам, из распоротого живота до самого пола тянулись внутренности, качающиеся от ветра, задувавшего в разбитое окно. Кишки задевали струны валяющейся под телом треснутой арфы, словно наигрывая мотив для написанных кровью на стене стихов, которые, видимо, и написала не дождавшаяся помощи знахарка, умирая от боли, но не сдаваясь:

Когда окончится война,

Мой мальчик испечёт мне хлеба,

Земли коснётся тишина,

Непостижимая, как небо.

И в этой хрупкой тишине

Рок имена и судьбы свяжет,

Замрут созвездья в вышине

И чей-то голос тихо скажет:

«Мама, я вернулся домой,

Мама, я вернулся живой.

Намо простит нам с тобой всё сполна,

Когда окончится война».

Когда окончится война

Единой верой в милосердье,

Любовь останется одна

Для всех надеждою последней,

Ведь год от года без любви

Живя во лживом чуждом свете,

Мы стали Валар не враги,

А просто брошенные дети.

— Мы шли слишком медленно, — прошептала Эль, оседая на залитый кровью пол.

— Знаю, — тихо сказал Сулкар, осматриваясь, — что никто не хочет оставаться здесь. Но это был госпиталь. Судьба привела нас сюда. Похороним… всё, что найдём, и будем делать то, за чем пришли. Возьми себя в руки, Эль. Ты же сильная.

Знахарка поднялась. Да, сдаваться нельзя. Не сейчас!

«Я сильная».

***

Тела валялись прямо на улицах, свисали из окон домов, наполовину торчали из дверных проёмов, кто-то застрял в ветвях или распластался на крыше: здесь, в окрестностях центральной части Поющей Долины, был кровопролитный бой, надежды найти кого-то живым таяли с каждым найденным трупом.

Чтобы сделать поиски более эффективными, эльфы разделились парами, а Сулкар остался сторожить госпиталь. Продвигаясь вдоль улицы, которая совсем недавно была прекрасной и светлой, а теперь оказалась затянута дымом и залита кровью, завалена изуродованными телами, Дис и её помощник Камилот свернули в сторону домов, прячась за деревьями и садовыми арками. Из некоторых зданий доносились голоса: в основном ругань. Прислушавшись, эльфы поняли, что командиры требуют двигаться дальше на юг, так как пришло подкрепление, но далеко не все солдаты согласны идти в бой, потому что придётся покинуть дома, которые, даже пострадавшие от войны, лучше «дыр», в которых приходилось жить на родине.

Обогнув сотрясаемые криками и поднявшимся грохотом металла и дерева постройки, знахари оказались около ямы на заднем дворе, где около горы трупов кружились стаи мух. Во