на полке второго яруса, ближе к решетке. Точно такой же, как во сне. При мысли о том, что все это ему не приснилось, Наруто ощутил прилив тошноты.

— Но рыльце и правда годное. Я подумаю.

— Может, отощает еще, — с надеждой бросил ближний — тот самый, которому Наруто врезал по морде. — Сейчас-то он еще свеженький, с воли.

Наруто, затолкав свой гнев поглубже, максимально расслабился, и боль понемногу стала спадать. Ближний развернулся к нему лицом. Он был низкий и широколицый, с небритой розовой рожей.

— Чего ты забился в угол, выходи, покажись нам, — крикнул кто-то сверху.

— Отстаньте, — буркнул Наруто.

Этот коллектив вызывал у него отвращение. Он и мысли не допускал, что останется тут надолго. Его место было не здесь.

— Выйди, — приказал лысый.

Наруто пробрало до мурашек. Такой холодный металлический голос… Этот лысый не был обычным шиноби. Плевать на чакру и техники, здесь и сейчас они все были равны, но в этом лысом было что-то властное и непоколебимое.

«Похоже, он тут вожак», — сказал Кьюби.

Мне тоже так кажется. И кто его только выбрал? Как они вообще выбирают, кто у них главный?

«Вожака не выбирают, — откликнулся Кьюби. — Он сам себя выбирает».

Наруто продолжал упрямо сидеть. С какой стати он должен был подчиняться какому-то хмырю, который сам себя выбрал? Он смотрел прямо на лысого, но не видел глаз: зрение вернулось все еще не полностью и после сна снова откатилось немного назад. Вся камера молча ожидала от него действия. Атмосфера с каждым уплывающим мгновением накалялась.

В коридоре слышались отдаленные голоса и ритмичные удары о деревянные брусья решеток. Звуки приближались. Наруто отвернулся первым: он услышал, что голоса уже совсем рядом, и заинтересовался.

Повисшее напряжение не нашло разрешения.

Их выпустили на завтрак.

Наруто вылавливал в миске палочками скользкую лапшу, шумно втягивал губами и смотрел на свою ладонь.

Сжимаю… разжимаю… Чакра не нужна. Когда же она появляется?

Он тяжело выдохнул и с тоской посмотрел на оставшийся в тарелке безвкусный бульон. Наруто не привык к такой жизни. В свое время он был узником собственной деревни, но заключение в деревне ничуть не походило на те ужасные условия, в которых он оказался сейчас. За это утро у него было время подумать, и он впервые пришел к тому, что выбраться из замка Хозуки может быть и вовсе не так просто, как ему казалось поначалу. Саске спас ему жизнь, но глупо было бы ожидать от него большего. Коноха за него не вступится. Другие деревни готовы были разорвать его на клочки. Надеяться можно было только на себя.

Жирный извращенец оказался совершенно прав. Без чакры они все были просто людьми, тогда как замок охраняли свободные шиноби и наверняка очень опытные. А он не мог даже драться как человек: рефлекторно приправлял удары чакрой и валился в изнеможении от удушающих огненных пут.

Что же делать?

Он снова сжал пальцы в кулак и попробовал напрячь. Сильнее… еще сильнее…

Печать на теле разгорелась.

— К стене!

Наруто стукнулся лбом о деревянную решетку соседней камеры и скривился от запаха немытых тел. Накануне вечером ему было настолько плохо, что он не обратил внимания, но сейчас от вони мутило.

Засов за спиной задвинулся. Он снова очутился в клетке.

Большая часть его сокамерников уже была здесь. Клетка открылась, запустили оставшихся. Никто не двигался с места, пока голоса конвоиров не стихли окончательно. И как только растаяли последние звуки шагов, лысый мягко спрыгнул с верхней полки.

— В прошлый раз нас прервали, — сказал он негромко.

На висках и голых по локоть руках лысого выступали зеленые вены. Волос не было не только на голове: ни ресниц, ни бровей у лысого также не оказалось. Узкие маленькие глазки глядели на Наруто внимательно и с каким-то нечитаемым выражением антипатии.

— Мне показалось, ты не послушался, — все так же негромко продолжал лысый. — Я ошибаюсь?

— Ты не ошибся, старик, — хрипло ответил Наруто.

Лысый прищурился. Кожа в уголках маленьких глазок собралась в редкие морщинки.

— Хорошо подумал?

— Да, даттэбайо!

Наруто грозно нахмурился и сжал кулаки.

Сейчас мы все люди. Он ничего мне не сделает.

Движение лысого было неуловимо быстрым. Наруто сам не заметил, как два пальца вонзились ему в солнечное сплетение. Он ударился спиной о деревянную решетку и сполз по ней на пол, задыхаясь.

Как…

«Наруто!» — рявкнул Кьюби.

Он резко вскинул руку — не видя атаки, на одних инстинктах. В кость на запястье врезалось ребро ладони.

Черт… Это могла быть шея.

У лысого был необычный стиль тайдзюцу, и он неплохо приноровился использовать его в условиях тюрьмы, не укрепляя чакрой. В живот прилетел удар пяткой. Внутри все свело резко болью. К горлу подступила жгуче-кислая рвотная масса. Наруто сглотнул ее и судорожно вдохнул.

Все…

«Сдаешься?» — недоверчиво спросил Курама.

Нет, черт возьми. Я разозлился!

Лысый снова косо рубанул ребром ладони. Наруто нырнул вперед, и ладонь лишь слабо задела его левое плечо. Он резко перехватил противника за запястье, одним движением кисти скрутил ему руку и от души вмазал по голому черепу. Чакра, прорвавшись сквозь блокаду огненной печати, все-таки влилась в удар, и лысого отбросило к перегородке между полками.

Печать Муи по всему телу обжигающе пульсировала, однако Наруто чувствовал себя на удивление лучше, чем с утра. Организм успел переработать яд. Сопротивляться боли и жжению печати стало чуточку проще.

Десяток крепких мужчин пялились на него враждебно, но в то же время с опаской. Только тощий, как скелет, хиляк на коленях подползал к поверженному лысому.

Терпеть жжение печати становилось все труднее. Наруто невольно скорчил гримасу от боли, и давешний знакомый, лапавший его за лицо с утра, мигом просек эту секундную слабость.

— Бей его!

— Ты, ублюдок колючий! — хрипло заорал Наруто. — Я тебе сейчас рожу сверну, ттэбайо!

Пекущая боль от печати кипятила в нем ярость. Сокамерники бросились на него гурьбой. Наруто схватил за грудки подскочившего смельчака и ударил его лбом. Тот, не ожидавший такого выпада, осоловело моргнул. Наруто ударил его кулаком. Кто-то вломил ему по ребрам, но за жаром печати Наруто даже не почувствовал.

Он издал боевой клич, придуманный на ходу, и утонул в водовороте огненной боли, тумаков и