– М-м… Пришлось прибегнуть к хитростям. Мы много раз говорили с ним о силах самообороны, он мне доверял, но, сколько бы я ни усыплял его бдительность, все равно шансов одолеть его у меня не было. Думаю, их даже специально обучали отражению неожиданного нападения.

Я понимал, что после убийства меня может кто-нибудь случайно увидеть в коридоре, поэтому специально надел куртку, чтобы скрыть следы крови, которая могла забрызгать свитер. Но у куртки было и другое предназначение. Войдя в комнату Уэды…

– Как вы туда проникли? – спросил Усикоси.

– Просто постучал в дверь, назвался, и он меня впустил. Все просто. У него не было причин думать, что я собираюсь убить его и Кикуоку. А Кохэй не говорил ему, что я имею какое-то отношение к отмене заказа на Кикуоку.

– Хм… Ладно, продолжайте, – сказал Окума.

– Я вошел, снял куртку и взглянул на Уэду. Если б мог, я сразу ударил бы его ножом, но это было совершенно невозможно. Уэда – настоящий здоровяк с сильными руками, и особенно я опасался его правой. Я не знал, как поступить, в голове все смешалось. Нож лежал у меня в кармане, и я думал лишь об одном: будет гораздо легче, если правая рука Уэды будет привязана к кровати. И, подумав как следует, я решил реализовать свой план.

Я протянул ему куртку, сказав, что она мне велика и я отдам ее ему, если придется впору. Уэда надел куртку, застегнул пуговицы, но, конечно, она оказалась мала. «Да, тесновата», – сказал я и перепрятал нож в правый рукав свитера. Потом взял его за воротник и раздвинул обшлага куртки, как бы желая снять ее. Уэда стоял спокойно. Стянув куртку с плеч, я резко дернул ее вниз. Куртка была ему тесна, и на секунду обе руки Уэды оказались скованными. Но и в этот момент он еще не понял моих намерений. Я вытряхнул из рукава нож и изо всех сил всадил его в левую сторону груди Уэды. Наверное, он подумал, что нож пронзил его насквозь и вышел из спины. Я до сих пор помню, с каким изумлением Уэда смотрел на меня.

Стянув с него куртку, я надел ее на себя. Свитер был темный, и кровь на нем в глаза не бросалась. И на руки, к счастью, почти не попала.

Свитер я спрятал в своей комнате, в нижнем ящике платяного шкафа. Мне повезло – при осмотре комнаты сотрудники полиции были очень вежливы и не стали рыться в моих вещах. Впрочем, на свитере практически нет следов крови.

Неудивительно, что я чуть с ума не сошел после того, что совершил, а придя в себя, понял, что привязал уже мертвого Уэду за правую руку к спинке кровати.

Рассказ Кодзабуро, похоже, поверг всех его слушателей в глубокий шок.

– Убийца, даже всадив нож в сердце жертвы, вовсе не чувствует себя спокойно. А вдруг она не умерла? Что, если еще жива? У меня не было времени на устройство трюка со снежком. Я хотел покинуть комнату Уэды как можно скорее.

– И вы решили использовать ядро, чтобы запереть комнату? Сделали так, как говорил нам студент? – спросил Усикоси.

– Совершенно верно.

Далее слово взял Митараи:

– Хоть вы и потеряли голову, как утверждаете, но, привязав руку Уэды к кровати, вы ясно дали понять, что преступник побывал внутри запертой комнаты. Однако в комнату, где произошло второе убийство, которая тоже была заперта изнутри, вы не заходили. Благодаря этому вам удалось основательно запутать следствие.

Умиравший Уэда сообразил, что лежит с задранными кверху руками, и попытался оставить предсмертное послание. Поднятые в форме буквы V руки в японской семафорной азбуке означают слог «ха». В японской азбуке большинство слогов обозначаются двумя взмахами сигнальщика, и только «ха» изображается одним.

Однако проблема в том, что «ха» может указывать не только на Хамамото, но и на Хаякаву. Поэтому Уэде надо было изобразить хотя бы что-то похожее на «ма». Но этот слог требует два движения – правая рука горизонтально отставлена в сторону, левая опущена по диагонали, на тридцать-сорок градусов от уровня правой, и перекрещивание флажков в одной точке над головой сигнальщика. Соединить эти две отдельные позы в одну невозможно, не говоря уже о том, что руками Уэда уже подавал сигнал «ха».

Но у него еще были ноги. Семафорная азбука – это передача текстовых сообщений с помощью флажков, которые держит в руках сигнальщик. Ноги при этом остаются свободными. И Уэда старался изобразить слог «ма» ногами. Вот почему его ноги застыли в такой позе. А точку пересечения флажков он нарисовал кровью на полу рядом с собой. Вот вам разгадка нарисованного кровью круга и странной «танцующей» позы трупа. В библиотеке я взял энциклопедию и проверил сигналы семафорной азбуки.

Теперь переходим к убийству Эйкити Кикуоки…

– Погоди, Киёси! – сказал я. – По первому убийству еще столько вопросов осталось!

В салоне произошло движение; видно было, что остальные слушатели согласны со мной. Это типично для Митараи – когда он сам уже во всем разобрался, нормальное объяснение из него надо клещами вытягивать.

– А как же те две палки? Как они оказались в снегу?

– А кукла, которая заглянула ко мне в окно?

– А как объяснить крик, раздавшийся спустя полчаса после убийства?

– Вот вы о чем! – удивился Митараи. – Ладно. С чего начнем? Хотя все это, конечно, связано. Кадзуми, ну с этими палками ты, надеюсь, разобрался? Чтобы на снегу не оставались следы, можно пятиться назад в согнутом положении и стирать их руками. Притом что возвращаешься тем же путем, по которому шел. Но этот способ никуда не годится, потому что сразу понятно, как это сделано. Каков же выход? Очень простой. Надо, чтобы снова выпал снег. Достаточно только над тем местом, где остались следы.

– Но как это сделать? Бога молить? Да еще чтобы прошел там, где следы… Это же невозможно, – засомневался я.

Митараи посмотрел на меня с недоумением:

– Надо сделать наоборот. Пройти там, где может выпасть снег.

– Что? Откуда же он упадет?!

– С крыши, разумеется. Надо, чтобы он упал с крыши. По счастливому стечению обстоятельств, выпавший раньше снег был пушистым, легким. Обычно с крыши он падает вертикально, прямо под карниз, если его не сдувает ветер, конечно. Но мы имеем дело с домом, имеющим наклон, поэтому снег соскальзывает с крыши и падает метрах в двух от карниза.

– Ух ты! – раздался возглас Усикоси.

– Снег мог упасть лишь параллельно линии крыши, и пройти можно было только по этой линии, не отклоняясь от нее. Желательно было заранее как-то ее обозначить, чтобы пройти по ней туда и обратно. Но как это сделать? Прочертить направляющую? Вдруг пойдет снег и ее станет не видно… Вот тебе и причина. Понял?

– Нет, не понял. Палки-то зачем втыкать?

– Это же метки! Воображаемая линия между двумя палками как раз проходит под самым краем крыши. То есть именно туда падал снег, и именно по этой линии надо было пройти. Он отошел подальше, чтобы видеть весь дом, провел воображаемые линии от края крыши до земли и поставил в этих точках палки. Ночью, бывает, плохо видно под ногами. А так все четко. Ориентир туда – палка у западного края дома, обратно – та, что у восточного края. На обратном пути он, как смог, замел следы. А под конец убрал палки и сжег в камине… Конечно, этой головной боли можно было избежать, если бы после убийства Кадзуя Уэды снег не прекратился. Но он прекратился, и пришлось прибегнуть к фокусу.