– У меня, – ответил Кохэй Хаякава, – но я его никому не давал. Хотя сам замок какое-то время висел у входа на кухню.

– Это было, когда та комната была занята?

– Да, именно так.

На всякий случай детективы еще раз осмотрели дом, кладовую в саду и помещение Кодзабуро в башне, но ничего необычного не обнаружили.

– Ничего не понятно! Откуда тогда мог появиться свет? – по обыкновению расписались в собственном бессилии детективы.

* * *

Примерно через час дверь салона отворилась, показалась Хацуэ Канаи и направилась к лестнице в западном крыле здания. Ей что-то понадобилось в ее комнате.

Ветер завывал все сильнее. Поднимаясь по ступенькам, Хацуэ непроизвольно кинула взгляд через перила на коридор цокольного этажа. Она была уверена, что обладает экстрасенсорными возможностями, и, возможно, именно благодаря им увидела то, что увидела. То, чего не должно быть.

Хацуэ глядела вниз, и ей казалось, будто под ее взглядом в плохо освещенном пространстве коридора поднимается могильная плита, скрывавшая под собой склеп. В одном из углов склепа она различила зыбкое белесое световое пятно, постепенно принявшее форму человеческого тела.

Все живые обитатели дома находились в салоне. Хацуэ знала это точно, поскольку только что вышла оттуда.

Ужас парализовал Хацуэ, она не могла оторвать взгляд от открывшейся картины, к которой ее притягивало, как мощным магнитом. Смутный белесый силуэт человека (если человека) почти бесшумно (издававшийся им звук можно было сравнить разве что с шелестом листа бумаги, упавшего на пол) двигался по коридору будто ползком, направляясь к четырнадцатому номеру, где был убит Кикуока. Он словно стремился на сбор всех призраков, обитавших в этом доме.

Как по недоступному человеческому уху сигналу, дверь четырнадцатого номера отворилась, и силуэт исчез в комнате. Перед тем как раствориться во мраке, светящаяся фигура стала медленно поворачивать голову вбок и остановилась, только когда голова совершила оборот на сто восемьдесят градусов. Всего на одно мгновение Хацуэ открылось лицо таинственного создания, и она встретилась с ним глазами. Перед ней была ухмыляющаяся рожа деревянного Голема!

Волосы на голове Хацуэ встали дыбом, все тело покрылось гусиной кожей. И она услышала свой крик. Казалось, голос принадлежал не ей, а кому-то другому. Это был не крик, а вопль ужаса. Он звучал долго, не переставая, как бушевавшая за стенами буря, подчиняясь не ее, а чужой воле. Нервное истощение лишало сил, Хацуэ теряла сознание. Крик звучал в ее ушах все тише, пока наконец не превратился в едва слышное эхо.

* * *

Хацуэ очнулась на руках своего мужа. Со всех сторон на нее смотрели лица. Времени, похоже, прошло совсем немного. Все обитатели дома собрались вокруг Хацуэ. Худые руки мужа, обычно слабые и беспомощные, сейчас держали ее надежно.

Какое-то время Хацуэ отвечала на сыпавшиеся на нее вопросы, рассказывая, какой ужас она только что наблюдала. Ей казалось, что она объясняет все четко и ясно, но до слушавших ее людей ее слова не доходили.

«Ну как можно быть такими бестолковыми! – возмущалась Хацуэ в глубине души. – Хватит с меня этого дома ужасов!» А изо рта у нее вырывались лишь нечленораздельные звуки.

– Принесите воды! – крикнул кто-то.

Хацуэ пить совсем не хотелось, но поднеся ко рту стакан с водой, она почувствовала странное облегчение.

– Может, приляжешь на диван, здесь, в салоне? – заботливо поинтересовался муж. Хацуэ еле заметно кивнула.

Однако, как только она улеглась на диван и принялась еще раз рассказывать все, как было, даже не пытаясь дать волю воображению, муж снова превратился в твердолобого, ограниченного обывателя.

– Кукла не может ходить! Тебе это привиделось. – Никакого другого вывода ожидать от него было нельзя.

– Но там, на лестнице, что-то не так! Там кто-то есть! – упорствовала Хацуэ.

– Это с тобой что-то не так в последнее время, – вынес заключение Митио, игнорируя протесты жены.

– Ну, ну! – вмешались в диалог супругов детективы. Они предложили всем пройти сначала в третий номер и проверить, на месте ли кукла, а потом заглянуть в четырнадцатый, хотя было очевидно, что словам Хацуэ они не верят.

Остановившись перед третьим номером, Кодзабуро открыл дверь, а Одзаки тут же повернул выключатель и включил свет. Голем сидел на своем обычном месте, прислонясь спиной к стене с окном, выходящим в коридор, возле стены, увешанной масками тэнгу.

Одзаки быстро прошел в комнату и остановился у вытянутых ног куклы.

– Это лицо вы видели? – спросил детектив.

Оставшаяся в дверях Хацуэ не могла себя заставить посмотреть на куклу. Впрочем, в этом не было необходимости.

– Я уверена. Это он!

– Посмотрите, пожалуйста, внимательнее. Точно это лицо? – еще раз спросил Одзаки с кривой усмешкой.

– Сто процентов – он!

– Но кукла же здесь, на своем месте.

– Я не знаю, как так получилось!

– Она была в шляпе и в этой одежде? – подключился Усикоси, стоявший рядом с Хацуэ.

– Хм-м… Я не помню. Но лицо-то это. Гадкая, ухмыляющаяся рожа. А шляпа… Нет, шляпы вроде не было…

– То есть кукла была без шляпы?

– Ну не знаю я! Не помню точно.

– Вот я и говорю, что у тебя с головой не всё в порядке, – встрял в разговор Митио Канаи.

– Умолкни ты! – крикнула Хацуэ. – Что бы ты запомнил, если б увидал такое! Какие детали?

Детективы молчали. У Хацуэ были основания так говорить. Никто не знал, что сказать дальше. Никто, кроме моего друга.

– Ведь я же говорил! – торжествующе заявил Митараи. Одзаки и другие детективы закатили глаза: «Опять старая песня!». – Он и есть убийца. У него лицо куклы, но он всех нас дурачит. Все это время он совершенно спокойно передвигается по дому. Отсоединив суставы, он способен проникать в маленькие отверстия. Убивает хладнокровно, не испытывая жалости. Он – жестокий убийца. Вы собирались проверить четырнадцатый номер? Действуйте. А когда закончите, я расскажу вам обо всем. О совершенных им многочисленных злодеяниях. Господам из полиции я бы советовал не трогать его – если вам дорога жизнь, конечно… Кадзивара-сан! По-моему, вы собирались подавать чай. Попросите, пожалуйста, Хаякаву-сан помочь вам и принесите чай в четырнадцатый номер. Думаю, это идеальное место для нашего разговора.

Митараи посмотрел на детективов. Взгляд его излучал уверенность в себе.

Настенные часы в четырнадцатом номере показывали ровно полночь. Кадзивара и Хаякава с женой принесли подносы с чаем. Страдавшие от безделья люди – а их в комнате собралось около дюжины – не спеша разбирали чашки.

Митараи взял с подноса сразу две, одну передал мне, а вторую с почтительным видом вручил оказавшейся рядом Эйко. Такими же быстрыми движениями он раздал блюдца и только потом взял чашку себе. Продемонстрировал несвойственную ему живость.