– Ты одета как простолюдинка, – указал он. – В церкви будут мастера со своими женами. Будет весь капитул! Если со мной увидят тебя в такой одежде, они завтра перестанут покупать у меня мясо и перейдут к мастеру Гвидо!

– Но я всегда ходила с тобой так. У меня нет другого платья.

– Тогда оставайся дома, – решительно указал он. – К следующему разу я куплю тебе другую одежду.

День выдался прохладный, в новом, подогнанном под его фигуру котте Магнуса Клаус чувствовал себя важной персоной. В церкви он с трудно скрываемым удовольствием замечал любопытствующие взгляды людей, которые раньше в его сторону и бровью не вели. Казалось, даже епископ, вещающий с амвона о приумножении богатств земных, говорит именно о нем. После мессы он, не заходя домой, отправился на рынок за городскими стенами. Свежее мясо продавали только один из его новых подручных Реймо и подмастерье конкурента Эндо. Остальные продавцы пытались задешево избавиться от двухгодичной солонины или вяленой рыбы, но свежатину в виде подвешенных на крюках живописных глухарей и диких гусей предлагали и двое охотников, и Клаус подумал, что неплохо бы с ними заключить соглашение, чтобы свежая птица поступала в продажу исключительно через него.

Нежданно свалившееся богатство сжигало его душу неведомым ранее огнем. Какой смысл в деньгах, если не пользоваться тем, что они могут дать? Вспомнив о Марте, он заглянул в ряд, торгующий одеждой. На грудастых розовощеких торговок, восседающих среди горы всевозможных женских причиндалов, его котт особого впечатления не произвел, но интерес к проникшему в их царство мужчине проявился сразу, и от их насмешливых взглядов он поспешно ретировался в боковой проход. «Ну уж нет, пусть Марта сама ищет себе платье или, сколько бы это ни стоило, заказывает его у портного», – подумал он, запнувшись у лотка с дешевыми украшениями из кусочков кожи и дерева. Подцепив двумя пальцами кожаный ремешок, он поднял на уровень глаз неприметный деревянный кружок с вырезанным на нем знаком в виде двух пересекающих друг друга спиралей.

– Господин ищет себе нагрудное украшение?

– Что? – вздрогнув, Клаус посмотрел в сторону соседнего лотка с переливающимися всеми цветами радуги поделками. Невысокий чернобородый торговец с хищно загнутым горбатым носом оскалил желтые зубы.

– Люди вашего ранга не часто заглядывают на открытый рынок. Посмотрите на мои изделия. Здесь вы найдете самое лучшее для себя или для дамы вашего сердца. Это товар для знатных людей.

– Я, э…, да, пожалуй… Я бы взял вот это! – Клаус ткнул пальцем в притягивающее его взгляд украшение, живо представив, как он будет выглядеть с такой бляхой на груди во время торжественной мессы среди самых уважаемых прихожан, в число коих по велению судьбы причислен теперь и он сам.

– Это особая вещь!

– Что ты за нее просишь?

– Это самое дорогое украшение в моей коллекции. Оно принадлежало важной персоне. Очень важной.

Клаус с пониманием посмотрел на продавца. Чернобородый знал свое дело. Даже кусок мяса можно продать вдвое дороже, если придумать для него хорошую историю, что-нибудь о том, как этого барана взращивали на лугах с особо нежной травой для свадьбы дочери графа или герцога, как невеста сама водила его на водопой с чистой и прозрачной водой и как перед самой свадьбой ее жених был убит в жестоком бою с язычниками, и лишь поэтому баран, напоминающий невесте о своем возлюбленном, – при этом следовало слегка подмигнуть покупателю и дождаться от него понимающей улыбки, – попал к лучшему мяснику города и предназначен теперь только для самых-самых важных клиентов.

– Бляха неплоха, – как можно более равнодушно согласился он. – Но не в лучшем состоянии. Вот здесь видна царапина. И слегка загнут краешек справа.

Чернобородый в деланом изумлении всплеснул руками.

– О чем мы говорим! Царапина, погнутость… – я ювелир и, если пожелаете, могу устранить их в считанные мгновения.

– Так почему же ты не сделал этого? – требовательно спросил Клаус. Теперь не он – другие должны угадывать мельчайшие его пожелания. Пусть Марта еще не понимает этого, но когда она увидит, с каким уважением говорят с ним великие мира сего…

– Но тогда бы ее ценность снизилась!

– Это как? – удивился Клаус.

– Очень просто! – ювелир оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, и выудил откуда-то из-за пазухи янтарные четки. – Видите? Янтарь для этой безделицы из местных краев привезли в далекую Персию, и он попал в руки ювелира эмира, наместника Аллаха на земле. Два года эмир не выпускал четки из рук, перебирая одну бусинку за другой. Янтарь истерся, потерял начальный блеск, и он отдал четки своему ювелиру на чистку. Но на следующий день на праздничной церемонии огромный слон из свиты эмира взбесился, перебил стражу и растоптал самого эмира. После гибели владыки Востока многих из его приближенных ждала печальная участь. Ювелир эмира в страхе за свою жизнь бежал, но в последний момент успел продать эти четки мне. Теперь это мое самое ценное достояние. Я мог бы отполировать четки, чтобы они заблистали, как новые, но тогда они больше не были бы четками, которые держал в руках сам наместник Аллаха. Понимаете, о чем я?

– Понимаю, – полушепотом подыграл ему Клаус. Богатые и знатные люди легко велись на подобные истории, с удовольствием пересказывая их затем в своем кругу. «Теперь и в моем кругу», – подумал он. Но богатый и знатный еще не означает глупый и наивный. – Прекрасная история. Цена этим четкам на базаре два пфеннига. Я дам тебе за них пять. Если договоримся по цене за бляху.

– С мудрым человеком можно договориться о чем угодно, – вздохнул торговец.

Первым, кого встретил Клаус на улицах Риги, была чета Гогенфауеров. Недавно фрау Гогенфауер самолично зашла в мясную лавку Магнуса, когда за прилавком был Клаус, и придирчиво проследила, чтобы для нее завернули самый жирный кусок свежей свинины. Гогенфауеры владели тремя купеческими кораблями и входили в число наиболее именитых горожан. Обычно, завидев их, Клаус издалека отвешивал глубокий поклон, получая взамен едва заметный кивок. В этот раз, погруженный в свои мысли, он увидел знатную пару только в момент, когда она остановилась перед ним. Глава семейства первым склонил перед ним голову и заговорил:

– Уважаемый господин э-э-э…

– Клаус, – пришел ему на помощь опешивший на мгновение мясник. – Мастер Клаус, если позволите.

– О, так это вы! – еще раз склонил голову судовладелец. – Наслышан, наслышан. О вас говорят как о человеке, который далеко пойдет. И это заметно, уж поверьте. А мы Гогенфауеры. Даже странно, что мы не встречались ранее. Рад личному знакомству.

– Но мы… Я тоже рад, – спохватился Клаус.

– Я знал мастера Магнуса. Уверен, мы могли бы обсудить с вами немало интересного. Как вы считаете?

– Я? Как считаю? Конечно!

– Дорогой, – фрау Гогенфауер взяла супруга под руку. – Давай пригласим уважаемого мастера Клауса на наш праздник. Мы спускаем на воду новый корабль, это уже четвертый, и хотели бы отпраздновать это с самыми близкими нам людьми. Приходите вместе с супругой. Если она у вас есть, конечно. Вы еще совсем молодой человек! А у нас будут многие именитые горожане с незамужними дочерьми. Да взять хотя бы нашу Фриду…