Рыцарь, помедлив, стянул с головы уродливую железку, и под ней, как я и предполагала, оказалось до боли знакомое лицо. Правда, не измученное и не истощенное, а надменное, холеное, с насмешливо прищуренными глазами, в самой глубине которых тлел знакомый злобный огонек.

— Вот чего ты боишься! — выдохнула я, уставившись на двойника эль Гарра. — Потеря контроля над собой — вот твой самый главный страх. Харт, ты слышишь?! Тебе нельзя умирать!

— Довольно, — оскалился двойник мага и крутанул в ладони меч. — Сегодня все это закончится. Надоело изо дня в день останавливаться на одном и том же.

Я решительно загородила поверженного рыцаря собой и вскинула загоревшиеся новой порцией заклинаний руки.

— Только через мой труп.

— Это можно устроить, — благодушно кивнул черныш и коротко свистнул.

Вокруг меня образовался вихрь, и сиганувших в нашу сторону тварей испепелило на месте. Тех, которым повезло оказаться чуть дальше, просто изжарило. Остальных разбросало в разные стороны, кого-то изломало, искалечило. А кто-то предусмотрительно отскочил от холма сам, но тут же попал под когти вынырнувшего из пустоты демона и истошно завыл, привлекая внимание хозяина.

Глянув на то, как бесчинствует среди орды нежити явившийся со мной тоэрани, рыцарь вынужденно признал:

— Хорошая попытка. Но ты опоздала — он все равно мой.

— Нет… — вдруг прохрипел из-за моей спины Харт. А затем там же захрустела прожаренная на локоть в глубину земля, словно эль Гарр все же нашел в себе силы подняться. — Я не сдался.

Я с облегчением улыбнулась и отступила в сторону, давая магу возможность самому одолеть свой страх. Я ведь действительно не боец. Вернее, я даже не воин. Мое дело — увидеть, ободрить, подсказать, но все остальное люди должны делать сами. Грош цена такой победе, если за тебя все сделал кто-то другой. Победа — это всегда действие, усилие, которое приходится сделать над собой. Харт эль Гарр, к счастью, это понимал, поэтому снова, как и в реальном мире, загородил меня собой. Уставший, израненный, в помятом и погнувшемся доспехе…

Впрочем, еще кое-чем я могла ему помочь. И как только он вышел вперед, сделала то, на что прежде никогда не решалась, — отдала ему часть своей магии. Это ведь сон. И пусть маги так обычно не поступали, но кто сказал, что это запрещено? Кто помешал бы мне отдать этому мужчине долг жизни?

И я отдала. Столько, сколько смогла. После чего плечи мага наконец-то расправились, вмятины на доспехе стремительно исчезли. Сам он посвежел, помолодел. Даже головой помотал, ощутив прилив невесть откуда взявшихся сил. А затем усмехнулся знакомой усмешкой и отсалютовал своему отражению.

— Что ж, давай здесь и закончим. Мы и впрямь слишком долго тянули.

Наверное, в этот момент мне стоило его покинуть, позволив один на один разобраться с возникшей проблемой. Таур уже почти закончил с нежитью. Верхушку холма я тоже очистила, так что их последнему бою никто не мог помешать. Но я зачем-то решила увидеть все до конца. Мне вдруг захотелось разделить эту победу с эль Гарром. Своими глазами убедиться, что он действительно справился. И, наверное, порадоваться за него? А может, просто услышать его первое искреннее спасибо?

Я даже поймала себя на том, что восхищаюсь этим мужчиной. Его стойкостью, выносливостью и умением сохранять контроль над эмоциями, которые у любого другого уже давно перехлестнули бы через край.

Наверное, я слишком увлеклась, раздумывая о том, что будет, когда он очнется и вспомнит, как именно закончился этот день. Замешкалась, замечталась, расслабилась. Поэтому и не увидела, в какой момент двойник оказался в опасной близости. Я лишь услышала оглушительный хруст земли под сапогами. Увидела мелькнувшую перед глазами черную молнию. Вздрогнула от неожиданного удара и, уже оседая вниз, услышала торжествующий хохот, почти сразу перешедший в предсмертный хрип.

— Ты… проклят… — с трудом выплюнул двойник, когда я упала на землю, а небо надо мной стремительно почернело. — Проклят!

Сбоку раздались еще один хруст и сдавленный стон.

— Ты прав, — прошептал Харт эль Гарр, отбрасывая в сторону окровавленный меч и опускаясь передо мной на колени. — Я и впрямь проклят, если позволил себе тебя потерять, Альена…

Я беспомощно посмотрела на его побледневшее лицо, но оказалась не в силах ничего сказать. Боли, как ни странно, не было. Совсем. Только стремительно охватывающий тело холод. Безумная слабость. И жуткая пустота в груди, которая пугала гораздо больше, чем понимание того, что я скоро умру.

— Альена!

«Какие у него красивые глаза, — некстати подумала я. — Серо-зеленые. Теплые. Жаль, что такие грустные».

— Альена! — меня встряхнули, затеребили, но эль Гарр не знал, что, умирая во сне, сноходцы умирали и в реальном мире. Так что он зря старался. Напрасно звал меня по имени. Что-то говорил, обещал, пытался избавить от растущей пустоты внутри…

Бесполезно.

Для меня этот сон уже закончился. Увы. Весь его прекрасный мир прямо на глазах начал стремительно истаивать, неумолимо растворяться в гложущей меня пустоте. Затем с неба вниз посыпались обломки расколотого неба, исчезли белеющие вдалеке городские башни. Еще через пару мгновений от мира остался лишь крохотный клочок земли со стоящим на коленях и отчаянно сжимающим меня в объятиях магом. А затем исчез даже он, оставив после себя лишь стремительно сгущающуюся темноту, настойчиво повторяющий мое имя голос и те самые, серо-зеленые, безумно притягательные глаза, в которых было не страшно раствориться.

Рано или поздно каждый из нас задается вопросом: а что происходит, когда мы спим? И не является ли сон этакой маленькой смертью для нашего тела, пока разум бодрствует, путешествуя по другим мирам?

Сегодня я снова вспомнила чувство парения, которое испытываешь каждый раз перед тем, как крепко уснуть. Только на этот раз темнота не расходилась слишком долго, и я, засомневавшись, что это действительно сон, неуверенно, как в детстве, позвала:

— Мама?

Темнота ненадолго расступилась, и я ощутила, как меня обнимают заботливые и теплые руки. Ее лица не было видно, но я знала, что это действительно она. Мудрая и улыбчивая, спокойная и разумная, надежная и красивая… всегда со мной. Пусть даже во сне. Самая замечательная и прекрасная…

Мама.

— Доченька моя, — прошептал такой знакомый и родной голос. — Тебе еще рано сюда спешить.

— Но я хочу к тебе, — возразила я, поудобнее устраиваясь в ее объятиях. — С тобой так хорошо.

— Знаю, милая. Здесь я всегда с тобой. Но это всего лишь сон, а там, внизу, тебя все еще ждут. Тебе стоит вернуться.

— Кто это меня ждет? — встрепенулась я и тут же почувствовала, что мама улыбается.

— Те, кому ты нужна. Я вижу целых четыре души, которым ты небезразлична. Они держат тебя, не дают уснуть насовсем. Даже сюда дотянулись и все еще зовут, просят… Ты ведь не хочешь, чтобы им было больно?