У него не было особо веских причин доверять «серому».

А вот поводов для недоверия – сколько угодно.

Но все же лучше оставить дядю с тетей под присмотром Ахава, нежели совсем одних. Вчера их состояние не внушало особого опасения. Но что будет сегодня? Останутся ли они все теми же милыми, старомодными мистером и миссис Картрайт?

– Да, кстати, у меня еще один гость! – очень вовремя вспомнил Том. – Мистер Робертс. Он, вообще-то, врач. Но считает себя капитаном пиратов по имени Джек Боулмингтон. Ну, и ведет себя соответственно.

– Я знаю.

– Откуда?

Нет ответа.

– Ты следишь за мной?

Нет ответа.

– Отличная тактика, – криво усмехнулся Том. – Ты отвечаешь только на те вопросы, которые тебя устраивают.

– Я не отвечаю на вопросы, в которых не вижу смысла.

– Ладно, проехали. Капитана Боулмингтона периодически тянет на выпивку. И еще они с мистером Картрайтом собирались сегодня поохотиться на динозавров. Постарайся удержать их от этих соблазнов.

Ахав молча кивнул.

Все это ему тоже было известно.

До церкви Святой Троицы можно быстро добраться, свернув на перекрестке с Виндзор-стрит направо. Затем спуститься вниз по Или-стрит и вырулить на Чепел-стрит, пересекающуюся с Чепел-лейн.

Но, выехав на Виндзор-стрит, Том повернул налево.

Туристический автобус, врезавшийся в угол дома, глыбой возвышался на прежнем месте.

А вот труп шотландца куда-то исчез.

Том даже думать не хотел, что с ним могло случиться. Потому что после того, что он видел вчера в пабе «Три сквайра», ответ был очевиден.

Том вообще старался не обращать внимания на то, что происходило вокруг.

Он не замечал, что стало больше разбитых окон и распахнутых настежь дверей. Что в палисадниках, под окнами домов, ходят странные существа, похожие на тени людей. Они как будто были заняты какими-то своими очень глубокими мыслями и не реагировали ни на какие внешние раздражители.

Том крутил педали, думая лишь о церкви Святой Троицы.

Он должен был отыскать пакаль.

Это задача, с которой мог справиться только он один.

Пакаль необходим для того, чтобы помочь тем, кого еще можно было спасти.

Все прочее – суета и тлен.

Сегодняшнее пробуждение, когда он не мог понять, кто он такой, где он находится, как он тут оказался и что он тут делает, здорово напугало Тома. Возможно, Ахав был прав, что заставил его через это пройти, прежде чем начать Игру. Теперь он относился к своей задаче со всей серьезностью и ответственностью. Потому что теперь это касалось и его лично.

Более чем лично.

Что он будет помнить, проснувшись завтра?

Кем он будет себя воображать?

Быть может, не так уж и страшно провалиться в мир собственных фантазий.

А вот думать об этом было жутко.

Потому что, если как следует задуматься, в голову начинали лезть самые странные мысли.

Например, насколько реален мир, в котором ты сейчас живешь?

Не является ли он тоже чьей-то фантазией?

Причем не обязательно твоей!

Если Том имел власть над другими людьми, оказавшимися под воздействием оро, то почему не могло быть кого-то другого, кто точно так же управлял его фантазиями?

Что, если это был, к примеру, тот же Ахав?

Когда эта мысль впервые пришла ему в голову, Том резко надавил на тормоз и остановился, опершись на ногу.

Может, в этом как раз и заключалась Игра «серых» – подчинять себе людей и заставлять их делать то, что им было нужно?

Что, если с городом все в порядке, люди чувствуют себя замечательно, и только он один считает, что мир сошел с ума? И думает, что только в его силах этот мир спасти?..

Нет, не мир, а только свой город.

Стратфорд-на-Эйвоне.

Но это ведь тоже немало.

Но в таком случае для чего использует его «серый»?..

Только для того, чтобы собирать пакали?..

Или же это тоже не пакали, а что-то совсем другое?..

Что?..

В метре от Тома, шмякнувшись, разбилась об асфальт большая картофелина.

Том непонимающе посмотрел на размазанную по асфальту белую крахмальную массу.

И в ту же секунду еще одна картофелина ударила по заднему крылу велосипеда.

Том перевел взгляд на окна дома напротив.

Именно оттуда, со второго или третьего этажа по нему велся обстрел.

И хорошо, что это была только картошка.

Том не успел заметить, из какого окна вылетела следующая картофелина, угодившая ему в плечо.

Картошка была сырая, и удар, надо сказать, оказался весьма чувствительным. Не камень, конечно, но все равно больно.

А главное, обидно – за что?

Не дожидаясь, что произойдет дальше, Том оттолкнулся ногой от дороги и надавил на педали, спеша убраться из зоны обстрела.

Еще одна картофелина, запущенная ему вслед, разбилась об асфальт.

Резко вывернув руль, Том свернул за автобус.

Затор на перекрестке, разумеется, никуда не делся. Но люди все куда-то исчезли.

Разошлись, разбежались, разбрелись – да все что угодно!

Главное, что теперь Том мог спокойно проехать по краю тротуара.

На крыше одного из брошенных автомобилей, застрявшего в самой гуще пробки, на корточках сидел оройн.

Он был абсолютно голый. Короткие темные волосы на голове торчали во все стороны, как иголки у ежа. Поза его казалась расслабленной. Он сидел на корточках так, как этого никогда бы не сделал человек. Пятки его были плотно прижаты к крыше машины. Спина согнута в верхней трети. Плечи опущены и вывернуты немного вперед. Руки с расслабленными кистями лежали на коленях. Как будто он не мог ими пошевелить.

Едва только Том свернул на Виндзор-стрит, оройн тут же повернул голову в его сторону, вскинул подбородок и потянул носом воздух. Как будто он полагался не столько на зрение, сколько на обоняние.

Том улыбнулся и представил, что он каток-асфальтоукладчик. Впереди у него тяжелый, стальной вал, расплющивающий и раскатывающий горячий асфальт. Сзади – еще два больших, широких колеса, подминающие под себя бороздки выдавленного в стороны асфальта. Тяжело, но уверенно он катил вперед, ни на что не обращая внимания. Маневренность у него низкая, но то, что мешало проехать, он с легкостью подминал под себя.

Оройн уперся кулаками в край крыши, на которой сидел, и весь подался вперед. Вытянув шею, он дергал головой из стороны в сторону. И вдруг резко, рывком перепрыгнул на крышу соседнего автомобиля.