Жак шептал какие-то извиняющиеся слова, целовал ее губы, повторяя движения языка движениями своего тела внутри нее.

— Теперь мы одно, правда, милая? — хрипло произнес он.

Белла сморгнула счастливую слезу. — Да… одно целое.

Жак начал двигаться, сперва медленно, осторожно-испытующе, прерываясь, чтобы поцеловать Беллу в губы. Мало-помалу его движения перестали причинять ей боль, и пальцы, которые прежде впивались в его спину, начали нежно поглаживать ее. Тогда он задвигался увереннее и быстрее. Когда же руки Беллы скользнули ему под брюки и стали ласкать ягодицы, Жак, забыв обо всем, отдался бешеной страсти.

Покоряясь его необузданному желанию, Белла застонала от наслаждения. Ничто не могло сравниться с этим упоительным ощущением! Она наконец перестала бояться своих эмоций, позволяя Жаку перепоешь себя в царство любви, где нет иных забот, кроме как доставлять друг другу бесконечную радость. Она прижималась к нему, поднимая свои бедра, — и он взял ее всю. Песня их страсти достигла кульминации, и затем наступил взрыв, после которого пришла спокойная гармония удовлетворения и упоенного расслабления. Почти теряя сознание, она выкрикнула его имя, ощущая его внутри своей судорожно сжимающейся плоти…

Жак в немом упоении восторга смотрел на спящую Беллу. Она была сказочно красива: тень длинных черных ресниц лежала на щеках, губы припухли от бесчисленных поцелуев/Их соитие было прекрасно, восхитительно. То, что Белла принесла ему в дар свою девственность, глубоко тронуло Жака. Он сделал все, чтобы девушка испытала как можно меньше боли, и поклялся себе, что эта короткая боль будет единственной болью, которую он доставит ей перед светлым и радостным путешествием в будущее, которое им предстоит совершить вместе.

Как же он не видел прежде, что он и она — одно целое? Отчего так долго оставался слеп? Когда Белла пела на сцене «Сент-Чарлз-опера», она внезапно наполнила собой, своим пением его сердце и душу. Она назначена ему судьбой — разделить его жизнь и страсть к опере. Такая гордая, красивая, одухотворенная и внутренне сильная!

Он любил ее всем сердцем! Хотел быть рядом с ней вечно — чтобы она разделяла с ним ложе, родила ему детей. Жак осторожно взял руку девушки и поднес ее к своим губам. Она радостно и нежно улыбнулась во сне. Его сердце наполнилось ответной нежностью. — Мы с тобой одно целое, ma cherie, — тихо произнес он. И слезы навернулись у него на глазах.

Проклиная себя за прежнюю слепоту, Жак радостно думал, что истина все же открылась ему и он нашел свою судьбу. Никогда больше они не расстанутся!

— Просыпайся, ma cherie, вот твой завтрак. Вставай, вставай! Нам с тобой следует хорошенько обсудить наши планы.

Когда Белла проснулась, ласковые утренние лучи уже заполняли роскошную спальню Жака. Солнечные зайчики плясали на резной мебели и играли в длинном ворсе огромного персидского ковра на полу.

Девушка подняла глаза и увидела Жака — он стоял на пороге с плетеным подносом, уставленным китайским фарфором. Рядом с кофейным сервизом красовалась хрустальная вазочка с алой розой. От нее исходил влажный упоительный аромат, который смешивался с запахом кофе.

Сердце Беллы заколотилось быстрее. Как идет Жаку стеганый бордовый халат! Его грудь была обнажена. Вспомнив, как темные волоски восхитительно щекотали ее соски, Белла ощутила сладостную дрожь во всем теле. Он шел к ней с очаровательной улыбкой, и девушке стало так спокойно, так радостно на душе! Она залюбовалась непокорной прядью волос, спадавшей ему на лоб, легкой щетиной на резко очерченных скулах.

Белла разом припомнила их ночные ласки и покраснела. Лишь теперь она заметила, что лежит совершенно голая. Боже, голая и в чужой кровати!.. И они целовались и ласкали друг друга всю ночь напролет!

Странный и чудесный факт заключался в том, что любовью они занимались лишь один раз. Жак медленно подготовил Беллу ко второму разу, однако она так морщилась от боли, что ему пришлось остановиться. С коротким стоном разочарования он ласково обнял ее и стал успокаивать. Белла ощутила его неудовлетворенность, и инстинкт подсказал ей, что делать, — она взяла его твердую плоть в руки и ласкала ее, пока он не изверг семя…

Теперь его присутствие вызывало из памяти упоительные воспоминания — она снова переживала отдельные моменты их безумной ночи. Голова слегка кружилась, и в теле была какая-то приятная слабость, но Белла все же приподнялась на подушках и стыдливо натянула на себя простыню — до самой шеи.

Жак поставил поднос ей на колени и наклонился поцеловать.

— Ах, я опять хочу тебя, милая, — ласково сказал он. — Однако сперва тебе надо восстановить силы, правда?

Белла застенчиво улыбнулась и сделала глоток горячего кофе со сливками.

— Спасибо! Так мило, что ты принес мне завтрак.

Жак сел рядом на кровать. Его запах, уже знакомый по прошедшей ночи, снова растревожил упоительные воспоминания. Белла откусила кусочек пирожка, а Жак тем временем чуть сдвинул простыню и стал целовать ее грудь. Губы щекотали ее сосок. Не готовая к ласке сейчас, при свете дня, девушка осторожно подалась в сторону.

— Что случилось? — спросил он, чуть нахмурившись.

— Я… — Его грозный вид смутил ее. Белла осеклась, потупив взгляд на поднос, и натянула простыню обратно, прикрыв оголенную грудь. — Я впервые просыпаюсь в мужской постели.

Ее слова не остановили Жака. Он с ласковой решительностью потянул простыню вниз и положил ладонь Белле на грудь. Она опять попыталась отпрянуть, но остановилась, встретив его пылающий взгляд.

— Я знаю, ma cherie, что ты впервые в мужской постели. И что я первый. Как это приятно, как это меня возбуждает! Я твой первый мужчина… и последний! — От подобных собственнических слов у Беллы участился пульс.

— Тебе не кажется, что ты опережаешь события? Жак покачал головой и склонился к ее груди. Он поцеловал кончик ее соска и, когда она вскрикнула от удовольствия, стал медленно щекотать сосок языком. Закрыв глаза, Белла постанывала от наслаждения.

— Нет, не думаю, что опережаю события, — сказал Жак. — Я не собираюсь выпускать тебя из вида…и из своей постели.

Она спросила озадаченно:

— И как же ты намерен не выпустить меня из вида?

Он выпрямился и посмотрел на нее ясным, искренним взглядом.

— Странный вопрос. Естественно, я намерен жениться на тебе. Незамедлительно.

— Жениться? Ты шутишь! — воскликнула Белла.

Его брови грозно сдвинулись.

— Разумеется, я говорю серьезно! Какие чувства, по-твоему, владели мной, когда я этой ночью принял в дар твою девственность, а потом целовал твой щеки, мокрые от радостных слез? Или тебе до сих пор мнится, будто ты для меня мимолетное увлечение?

На какое-то время Белла лишилась дара речи. Все мысли спутались в ее голове.

— Н-нет, нич-чего под-дббного, — наконец сказалa она заикаясь. — Я… я вовсе не хочу преуменьшить то прекрасное, что было между нами…