— В три ряда, говоришь? С колючей проволокой? Глупец, я пройду через любую проволоку и любую охрану! Ты моих людей предупредил?

— Как приказал, Папа, — кивнул Кагоскин.

Из прихожей юрко заскочил подельник с ножевой отметиной на щеке, достал из-за дивана туфли с носками, помог надеть на ноги Дусеву и снова скрылся в прихожей. Папа выпрямился, скрестив на груди руки:

— На этот раз я намерен взять его вместе с его Нюшкой! И позабавлюсь с нею у него на глазах! А потом пацаны потешатся в его присутствии! После этого кишки из нее выпотрошу, если он не скажет, где монеты!

— Это впечатляет, Папа, — причмокнул Кагоскин.

От усталости девушку тянуло в сон. Слыша голоса сквозь дремоту, она плохо улавливала нить разговора, но где-то в глубоких ячейках памяти откладывались имена и фамилии.

Взяв со стола ключ, Дусев положил в карман, шагнул к двери, на ходу бросив семенившему за ним врачу:

— Оставляю девку тебе, Кагоскин! Экземпляр стоящий! Сделай все правильно! Иначе дух испустишь! А мне придется найти другого лекаря!

Пройдя через прихожую, Папа вышел на площадку через открытую для него подручными входную дверь. После ее хлопка Кагоскин сморщил лицо.

Перед выходом Дусева из подъезда на улицу нырнул подручный с ножевой отметиной на щеке. Пробежал вдоль подъездов, покрутился у припаркованных машин и вернулся, сообщив, что все чисто. Папа вышел. Блекло горел светильник на столбе напротив. Ночь гасила последние горящие светом окна дома. Папа осмотрелся. Второй подручный, с вытянутым затылком, кинулся между машинами, прыгнул в одну из них и подъехал к Папе. Когда все уселись, авто покатило к углу дома.

Следом от дальнего подъезда тоже отъехал автомобиль и двинулся за ними. Из этого автомобиля за машиной Папы наблюдали глаза Александры.

Увидав, как из подъезда вышел Дусев, она удовлетворенно вздохнула, проговорив:

— Я так и думала.

— Едем за ними или ждем врача? — спросил молодой парень с правильными чертами лица, сидевший за рулем.

Глаза Александры в темноте салона засветились зелеными огоньками хищницы:

— Врач от нас никуда не уйдет. Едем за Папой.

Зная, что Папа залег на дно, она была уверена: найти его можно через Кагоскина. Рано или поздно они обязательно состыкуются. И не ошиблась. Со вчерашнего дня стала следить за врачом и даже не ожидала такой быстрой удачи, хотя полагалась именно на нее.

Отслеживая, какие изменения происходили вокруг Корозова с того момента, как она подставила его Дусеву, Александра была раздосадована. Она-то надеялась, что скорый на расправу Папа немедля разделается с предпринимателем и таким манером сам закопает все концы глубоко в землю. Но, к сожалению, не происходило так, как она хотела. Подобное никак не устраивало Александру. Получалось, надо решать проблему иначе.

Сейчас девушка рассчитывала, что ей повезет и она узнает, где скрывается Папа.

После ухода Дусева Кагоскин некоторое время подождал у двери, прислушиваясь к шуму на площадке, потом дал волю своим эмоциям. Зло сплюнул:

— Скотина! Скотина!

Раскрасневшийся, вернулся в комнату. Попка девушки теперь раздражала его. Тем более что после последних слов Дусева шлюха стала обузой. Папа однозначно дал понять, что отсюда ночная бабочка не должна уйти своими ногами. Слишком много узнала, но в этом виноват сам Папа. Какого черта приперся сюда, когда его никто не ждал? А теперь вот нужно исправлять его ляпы. И не первый раз, кстати. Все это выводило Кагоскина из себя.

Смотря на вдруг уснувшую Елену, он не подозревал, что на самом деле девушка делала вид, что спала. Преодолевая сон, она старательно слушала. Подойдя к столу, на котором стояло две пустых и одна недопитая бутылка конька, Кагоскин хмыкнул. Здоров Папа как бык — выжрал почти весь коньяк, который был в холодильнике. Плеснул в фужер и одним махом опрокинул в рот, почувствовал, как пищевод приятно обожгло. Расстегнул пару пуговиц сверху на рубахе в яркую клетку и пробормотал:

— Скотина! — Вновь налил коньяк и с удовольствием проглотил.

В голову ударил хмель. Оглянулся на девушку, лежавшую на животе, долго хмуро смотрел, потом стал медленно снимать с себя одежду, складывая ее на стуле. Сел возле Елены и перевернул на спину:

— Хватит спать, шлюха! Давай, работай! — И раздвинул ей ноги.

Открыв глаза, девушка обхватила Кагоскина руками и из последних сил принялась за работу. Недовольно он ударил ее:

— Ты чего, как корова, еле шевелишься!

Сжав зубы, она даже не пискнула. Ей было страшно. Она чувствовала, что просто так ей отсюда не вырваться, если вообще удастся это сделать. Знала, что многие девушки иногда исчезали бесследно. У каждой была своя история. И боялась, как бы ее история сегодня не закончилась так же, как у тех.

Панель — это зона постоянного риска. Девочки разумели это, но выходили и выходили каждую ночь, как неприкаянные, точно искали этого риска, как наркоманы ищут наркотик.

Насытившись, Кагоскин поднялся с дивана, влез в трусы, достал из кармана брюк телефон. Набрал номер и, когда услыхал ответ, сказал:

— Срочно подъезжай! Ты знаешь куда!

Дрожь пробежала по телу девушки. Она не узнавала самоё себя. Всегда была шустрой и разговорчивой, палец в рот не клади, ее не пугали никакие клиенты, она умела приспосабливаться ко всем. И даже трое суток подряд, когда руки Папы и его подручных били и щипали ее, доставляя боль, такого страха не было. Однако сейчас, с Кагоскиным, откуда-то из глубины мозга возник страх, какого она раньше никогда не испытывала.

Нынешний страх сковал. От прикосновений этого клиента, от его голоса, от его слов по телу начинал пробегать мороз.

Запах лекарств от Кагоскина почему-то переносил ее мысли не в больницу, а в морг. Рядом с ним она ощущала себя замороженной.

Подойдя к столу, перебрав пустые бутылки, он потребовал:

— Принеси из холодильника!

Соскочив с дивана, девушка метнулась в кухню, хлопнула дверцей холодильника и принесла бутылку водки. Кагоскин обжег ее злыми глазами:

— Я просил коньяк.

— Больше ничего нет, — развела руками Елена. — Последняя бутылка водки, — прошептала испуганно, словно была виновна в том, что всё выпили.

— Выжрал, тварь! — раздраженно ударил по столу Кагоскин. — Скотина! Все, конец, крышка! — Глянул на девушку. — Что вылупилась? Понравился Папа? Забудь! — Он раскупорил бутылку с водкой, налил в фужер и залпом выпил, потом сел на стул и задумался.

Минут через сорок во входную дверь раздался условный стук. Кагоскин отправил Елену, чтобы открыла.

Вошел молодой парень с бесцветными глазами и узким лицом, в короткой легкой курточке и джинсах. Окинул прозрачным взглядом голую девушку. У нее от этого взгляда все внутри оборвалось. Парень бесцеремонно отодвинул ее в сторону и прошел мимо в комнату.