Однажды вечером Розалина, Ирина и я собрались в их палатке поиграть в китайские шашки. Весь день небо было затянуто тучами, стояла такая влажность, что Розалина начала задыхаться. Пришлось вызвать медсестру, чтобы сделать ей массаж и размять легкие. Стоял сухой сезон: это означало, что на Тубабао дождь идет всего раз в день. Мы боялись дождей. Даже во время небольшой мороси самые разнообразные обитатели джунглей искали спасения в жилищах людей. Два раза из чемодана Галины выпрыгивала крыса, а вся наша палатка просто кишела пауками. Ящерицы были известны тем, что любили откладывать яйца в туфли и нижнее белье. Одна женщина во втором секторе как-то утром проснулась и обнаружила коричневую змею у себя на животе Она забралась на нее погреться. Бедной женщине пришлось при лежать неподвижно несколько часов, пока змея не уползла.

Сезон дождей еще не наступил, но в тот день небо было страшным. Розалина, Ирина и я наблюдали, как клубящиеся свинцовые тучи, нависшие над островом, принимают зловещие формы. Сначала на небе появилась фигура гоблина со сверкающими глазами в том месте, где сквозь тучи пробивалось солнце. Потом мы увидели круглое мужское лицо с нахмуренными бровями и злобно оскаленным ртом. И наконец, через все небо проплыл огромный дракон. Ближе к вечеру поднялся такой сильный ветер, что со сто ла сдуло тарелки, а бельевые веревки под его напором оборвались.

— Не нравится мне это, — угрюмо произнесла Розалина. — Надвигается что-то страшное.

Потом пошел дождь. Мы думали, что он, как обычно, прекратится примерно через полчаса, но дождь, наоборот, с каждым часом становился все сильнее и сильнее. Мы видели, как переполнились канавы и вода вперемешку с грязью хлынула к дороге, унося с собой все, что попадалось на пути. Когда вода стала затекать в палатку, мы с Ириной выбежали во двор и вместе с при шедшими на помощь соседями принялись углублять старые канавы и копать новые, чтобы отвести воду от палаток.

Дождь хлестал по коже, оставляя красные следы. Некоторые палатки, в которых водой подмыло центральные столбы, рухнули, и их хозяевам пришлось бороться с безумным ураганом, чтобы вновь натянуть полотнища. К ночи отключилось электричество.

— Не иди домой, — сказала мне Ирина. — Оставайся сегодня у нас.

Я приняла ее приглашение без колебаний. По обеим сторонам дороги, ведущей к моей палатке, росли кокосовые пальмы, и каждый раз, когда поднимался даже незначительный ветер, десятки твердых как камень орехов летели на землю. Я боялась, что один из них может упасть мне на голову, поэтому всегда старалась как можно быстрее пробежать этот отрезок пути, прикрыв голову руками. Мои соседки по палатке подшучивали надо мной до тех пор, пока однажды кокос не упал на ногу Людмилы, из-за чего она месяц проходила в гипсе.

Мы зажгли газовую лампу и продолжили играть в шашки, по к девяти часам нам так захотелось есть, что даже игра не могла заставить нас не думать о еде.

— У меня кое-что есть, — сказала Ирина и сняла со шкафа корзинку. Покопавшись в ней, она вытащила пачку печенья. Когда она поставила на стол тарелку, раскрыла пачку и стала высыпать ее содержимое, вместе с печеньем на тарелку плюхнулась жирная ящерица, а за ней посыпались десятки ее извивающихся детенышей.

— А-а-а! — завизжала Ирина и бросила пачку на пол.

Ящерицы бросились врассыпную, а Розалина рассмеялась, да так сильно, что чуть не задохнулась.

Потом завыла сирена, и мы в страхе замерли. Гудок повторился. Один сигнал давался в полдень и в 18:00, а два сигнала означали, что нужно собраться всем начальникам секторов. Снова раздался пронзительный звук. Три сигнала означали, что все должны были собраться на площади. Мы переглянулись. Не может быть, чтобы нас созывали на площадь в такую погоду. Еще один гудок. Четыре оповещали о пожаре. Ирина бросилась к своей кровати и стала искать под ней сандалии. Я схватила одеяло с полки в шкафу. Розалина мужественно осталась сидеть на стуле, ожидая, пока мы соберемся. Сирена грянула в пятый раз, и внутри у меня все похолодело. Мы с Ириной посмотрели друг на друга, не веря своим ушам. Последний сигнал был длинным и зловещим. Никогда еще не давалось пять гудков. Пять сигналов сирены означали тайфун.

В палатках началась паника. Сквозь шум ливня послышались крики. Через несколько минут у палатки появился человек от руководства. Он насквозь промок, его одежда прилипала к телу, как вторая кожа. Видя испуг на его лице, мы разволновались еще больше. Он бросил на пол несколько мотков веревки.

— Что нам с этим делать? — спросила Ирина.

— Даю вам четыре, чтобы вы закрепили все в своей палатке. Остальное принесете на площадь через пять минут. Будете привязывать себя к деревьям.

— Вы это серьезно? — воскликнула Розалина.

Мужчина содрогнулся, его глаза округлились от ужаса.

— Я не знаю, сколько человек выживет. На военной базе предупреждение получили слишком поздно. Они считают, что океан накроет остров.

Мы присоединились к людскому потоку, устремившемуся к площади через джунгли. Ветер был такой силы, что при каждом шаге приходилось углублять ступни в песок, чтобы удержаться на ногах. Рядом со мной на колени повалилась женщина и закричала от страха. Я бросилась к ней, оставив с Розалиной Ирину.

— Вставайте! — сказала я, потянув ее за руку. Ветром с женщины сорвало плащ, и я увидела, что к груди у нее привязан младенец. Он был совсем крошечным, наверное, несколько часов от роду, глаза у него были закрыты. При виде этого беспомощного создания у меня сжалось сердце. — Все будет хорошо! — крикнула я женщине. — Я помогу вам.

Но ужас уже завладел ее рассудком. Она вцепилась в меня, лишив возможности продвигаться вперед, и чуть было не повалила на землю. Ветер сбивал с ног.

— Возьмите ребенка, — повторяла она. — Оставьте меня, спасите ребенка.

— Все будет хорошо, — отвечала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Сколько раз я говорила, что все будет хорошо, подумала я и почувствовала отвращение к самой себе. Когда-то я считала, что к этому времени уже найду мать; позже пыталась убедить себя, что я непременно буду счастлива в браке, и поверила Дмитрию; оказавшись на острове, помчалась к Раисе в надежде услышать чудесные истории из жизни матери. Раньше я никогда не поладила в тайфун. Имела ли я право говорить кому-нибудь, что все будет хорошо?

На площади добровольцы встали на пни и держали в руках фонари, чтобы люди не спотыкались о веревки и сумки с аварийными источниками питания. Капитан Коннор стоял на камне, выкрикивая в мегафон указания. Начальники секторов и полицейские распределяли людей в группы. Детей забирали у родителей и вели в холодильную камеру в большой столовой. Их оставляли под присмотром воспитательницы-польки.

— Пожалуйста, возьмите их, — попросила я воспитательницу, подводя женщину с младенцем. — Она только что родила.

— Ведите ее в госпиталь, — сказала полька. — Там собирают больных и матерей с маленькими детьми.

Розалина взяла из рук женщины младенца, а мы с Ириной повели ее в госпиталь.