Он хорошо это знал. Ее признание ударило его с большей силой, чем кулаки Мэтью. И все-таки он не смел ответить тем же. Любовь равнялась боли. Он дважды усвоил этот урок, после неожиданной гибели его родителей и брата. Он не станет отвечать ей. Не влюбится. Это никчемное чувство было чересчур сложным и неуместным. Скорее бессилием, чем силой. И если бы он любил Амелию и потерял, смерти было бы недостаточно, чтобы покончить с его страданиями.

Ланден поднял глаза. Черные локоны обрамляли ее лицо, и ему хотелось отвести их назад и схватить ее в объятия. Осыпать яростными и жадными поцелуями.

Пересилив себя, он произнес:

– Мне было тяжело это услышать.

Помедлив, Ланден задумчиво глотнул бренди. Ему придется сделать ей больно…

– Я не могу ответить тем же. Я злоупотребил гостеприимством твоего брата. Придется собрать вещи и уехать еще до ужина. Все нерешенные дела можно уладить, живя в гостинице.

Все это он говорил скорее себе, но эти пустые, неправильные слова слетали с языка и падали в пропасть между ними.

– Мне жаль. Мне так жаль, Ланден. Я… – Она сглотнула. Губы задрожали. – Я думала только о себе, когда выскочила из-за полога. Боялась потерять тебя… – Прерывистый вздох вырвался из ее горла. – Я никогда тебя не забуду.

Амелия выглядела такой юной, испуганной и беззащитной! Его сердце почти перестало биться, когда он услышал это искреннее признание.

Воздух между ними словно застыл.

– Уверяю, во мне нет ничего особенного.

Ланден отвернулся, не желая уничтожить связь, возникшую между ними всего несколько часов назад.

– Когда-нибудь ты отдашь свое сердце другому. Человеку, достойному твоей верности и преданности. А я стану далеким воспоминанием, возможно, тоже забытым. По крайней мере, я на это надеюсь.

Он откашлялся.

– Мне нечего больше отдавать. Я люблю тебя всем своим существом.

В сердце Ландена словно вонзили острый нож и провернули.

– Нет, ты забудешь, – прошептал он, уже смирившись.

Но Амелия не уступала. Бесшумно обогнув его, она подошла сзади и спросила:

– Так же, как ты забыл брата?

Если бы она уже не разбила его сердце, это сделал бы этот вопрос. И все же он не смог спастись привычным гневом и самообвинениями. Возможно, пора перестать сетовать на прошлое и идти вперед? Она заслужила того, чтобы он перед ней открылся. И он может дать ей свою откровенность. Хотя это и не то, о чем она действительно просила.

Громко выдохнув, Ланден снова прислонился к кроватному столбику и стал рассказывать о событиях прошлого десятилетия.

– Мы с Мэтью были товарищами по разным проделкам и дурачествам. Оба часто попадали в беду и, вне всякого сомнения, раздражали моего брата. Огромная разница в возрасте и мое неотступное желание получить одобрение Дугласа подливали масло в огонь, который часто угрожал сжечь наши напряженные отношения дотла. Дуглас принял титул почти в таких же обстоятельствах, как я. Когда на тебя сваливается герцогство, да еще в то время, как ты скорбишь по любимым, это очень тяжело, даже несмотря на то, что ты воспитывался для этой роли чуть ли не с рождения. Гибель родителей была неожиданной, и Дуглас быстро обнаружил, что его жизнь разительно изменилась. Я тяжело воспринял известие и обратился к нему за утешением. Но он отвернулся от меня. Я никогда не узнаю причины. Мы не обсуждали подобные вещи. Дуглас был очень скрытным, часто осуждал мое поведение и предупреждал, что оно способно стать причиной скандала, который может очернить репутацию Скарсдейлов.

В ночь его смерти мы с Мэтью праздновали мой день рождения. Я понятия не имел, что Дуглас появится в трактире и последует публичная сцена. Там был и Нилуорт. Я начал спорить с братом и был слишком несдержан. Но несмотря на то, что был неправ, я этого не признал и продолжил принимать неверные решения. Приехав домой, я пытался поговорить с ним в надежде помириться, но он не пожелал меня слушать. Его раздражало мое поведение, и к тому же он спешил продолжить вечер в другом месте. Это было его обычной привычкой. Он не посвящал меня в личные дела, несмотря на мои расспросы. Я чувствовал себя отвергнутым и не понимал, почему мой единственный родственник не желает уделить мне немного времени.

Когда Мэтью предложил мне последовать за Дугласом и узнать, куда он поехал и где предпочитает проводить время вместо того, чтобы побыть с единственным братом в его день рождения, я оказался настолько глуп, что поверил, будто все еще смогу что-то исправить. Поэтому я оседлал коня и проследил за Дугласом до Лэм-стрит. Издали наблюдал, как он поднялся на крыльцо аккуратного городского домика, ключом открыл дверь и вошел. Заинтригованный происходящим, я спешился, подошел к окну и стал наблюдать происходившую внутри сцену: мой брат страстно обнимал другого джентльмена. Я не был готов к такому потрясению и не мог двинуться с места. Еще одно глупое решение. Хотя свет был неярким, брат меня заметил. Никогда не забуду этот взгляд, вспышку страха в его глазах.

Я был тогда словно в тумане. Память сохранила лишь обрывки воспоминаний. Хаос и боль. Опасаясь, что разорвал последние нити, связывающие меня с братом, я сбежал. Но Дуглас в отличие от меня слишком хорошо знал эту местность и поскакал окольной дорогой, стараясь прибыть домой первым. Я помчался за ним, чтобы объясниться, сказать, что принимаю его предпочтения, что я наконец-то понял причину его скрытности.

Ланден перевел взгляд на стоявшую у кровати Амелию. По ее лицу ничего нельзя было прочитать, хотя брови ее были озабоченно сведены.

– Я почти догнал Дугласа, когда его лошадь споткнулась на расшатанном булыжнике и сбросила всадника. Он лежал так неподвижно, что я понял немыслимую правду еще до того, как встал на колени у его тела. И тут я запаниковал. Моими поступками управляли молодость и эмоции. Дуглас боялся скандала, разоблачения, и мне нужно было действовать. Принять на себя ответственность. Совершенно немыслимое понятие для того человека, которым я тогда был.

Мне с трудом удалось вернуться домой с телом Дугласа. Твой брат ждал в конюшне, и я, безуспешно пытаясь объяснить что-то, попросил его помочь мне внести брата в дом. Мы выходили из конюшни, когда раздался выстрел. Мои душевные страдания мгновенно сменились страхом за жизнь Мэтью, потому что я просто не вынес бы сознания того, что на моей совести еще и его смерть. На шум сбежались конюхи, и мы внесли в дом Дугласа и Мэтью. Слуги стали искать стрелявшего, но никого не обнаружили.

Он поморщился. Душевная боль сменилась ужасающей пустотой.

– Теперь ты знаешь то, чего я никогда бы не поведал ни одному человеку. Даже Мэтью знает очень мало из того, что случилось той ночью.

Погруженный в свои воспоминания, он не заметил, что Амелия стоит рядом, пока не ощутил нерешительное прикосновение к плечу. Ланден отпрянул. Грудь полосовали кинжалы сожаления. Он не желал принимать никакого утешения.

– Ошибки прощаются. Само определение этого слова подразумевает, что в поступке не было злых намерений.