Камиль Гожельник, один из совладельцев юридического бюро, давно работает личным юристом Робертa. A Марцин Кульчик, еще один владелец охранного агентства в этой группе, бывает охранником Робертa или Анны.

– Мы просто в шутку называем его охранником. Это скорее приятель, с ним Роберт чувствует себя комфортно. Эта охрана не предусматривает защиту от того, что могло бы угрожать жизни или здоровью Робертa. Марцин находится рядом с ним скорее на тот случай, если кто-то снова будет пытаться вывести Робертa из равновесия, чтобы потом заработать на продаже скандальной истории желтой прессе, – объясняет Завищляк.

– Это случилось в Дортмунде, в последние месяцы игры Робертa в «Боруссии». Группа подростков выкрикивала оскорбления, Роберт вышел из машины и ввязался в спор. Один из парней обвинил его в нападении. Позже он забрал заявление и извинился, но вся эта история наделала много шума.

– Марцин следит за тем, чтобы Роберт в таких ситуациях не терял самообладания. То есть все-таки охранник: он охраняет самообладание Робертa, – говорит Завищляк.

Эти два друга по площадке обзавелись знакомствами, которые, как они говорят, тянут их вверх. Роберт им импонирует, они внушают ему уважение тем, что тоже сделали карьеру в своих сферах. Они стали его проводниками в тех сферах жизни, на изучение которых у него нет времени. Он ждет, когда услышит от них что-то, что его заинтригует, когда они подбросят ему какую-то идею, откроют на что-то глаза. Во что инвестировать, чем интересоваться. Он сам потом это проверит и вернется к теме.

– Я хочу говорить о чем-то другом, а не о футболе. Я не могу сидеть и рассуждать о том, как я прекрасно сыграл, как я пробил на такой-то минуте. Я не люблю, когда кто-то подлизывается, льстит. Например, Цезарий Кухарский всегда мог мне сказать правду в глаза. И часто я не соглашался, иногда это было болезненно. Но это было необходимо. Лесть приятна. Но тогда я чувствую себя неловко. Я не люблю говорить о себе. Предпочитаю спрашивать друзей, как у них дела, – рассказывает Роберт.

– Он искренне интересуется жизнью знакомых, – убежден Завищляк. О Роберте он говорит следующее: – Я с ним как-то выдержал больше двадцати лет. Он утверждает, что как-то выдержал со мной. Больше ни на кого он так быстро не начинает сердиться и ни с кем так не ругается, как со мной.

– Самый близкий круг друзей Робертa не меняется многие годы. Роберт в них нуждается и следит за тем, чтобы они могли с ним общаться, – говорит Ивона Левандовская.

– Умение слушать и выбирать знакомых – его сильная сторона. Благодаря интуиции он окружает себя людьми, которые его не ранят. Он не выносит позеров и фантазеров. А ведь многие люди хотели бы попасть в мирок, населенный такими людьми. Но так доверия не завоевать. Окружать себя только спортсменами или знаменитостями – это путь в никуда. В футбол играют какое-то время, а друзья остаются навсегда. Мы уверены, что не будем ранить друг друга. Мы помогаем решать проблемы, выслушиваем друг друга. Роберт – это родная душа, – говорит Мариуш Левандовский, один из друзей по спортивной площадке. Таких немного.

С Войцехом Щенсны Роберт знаком еще с «Легии». Сейчас они прекрасно общаются, у них есть общие знакомые, они встречаются во время отпуска. Но он ездит в отпуск и с другими футболистами сборной. А самая многочисленная группа друзей из спорта – это клан со времен игры в «Лехе»: Славомир Пешко, Дариуш Дудка, Гжегож Войтковяк, Северин Ганцарчик. До сих пор Роберт и Анна вспоминают дружеские посиделки в Познани, совместное празднование Нового года, те времена, когда рождалась дружба и чувства были глубокими.

К друзьям по футболу присоединились друзья из других видов спорта. Баскетболист Марцин Гортат, которого называют большим братом из-за океана. Гандболист Гжегож Ткачук, с которым они когда-то познакомились в отпуске. Это благодаря семье Ткачук они полюбили Мазурские озера. Волейболист Анджей Врона. Прыгунья с шестом Моника Пырек, одна из первых кумиров Анны.

В следующих клубах после ухода из «Леха» Роберт уже не искал новой группы поддержки в раздевалке, предпочитал старую. Иногда к кругу друзей присоединяются отдельные люди. Может, это одна из причин, почему они не создали с Якубом и Лукашем польский клан.

У Левандовских были дружеские отношения с Марио Гётце и Марком Ройсом, c Матсом Хуммельсом. Они подружились с Митчеллом Лангераком и его невестой Рианон, которая позже стала его женой. Они продолжают с ними встречаться; в свое время даже успокаивали Лангерака, когда он страшно переживал после того, как нанес травму Роберту в матче на Кубок Германии. Это он тогда при столкновении в воздухе сломал лицевые кости, которые потом пришлось защищать маской. Вратарь не мог себе этого простить.

– В «Боруссии» была молодая команда. Там кипела светская жизнь. У нас тоже были свои вечерние посиделки. Мы организовывали совместные поездки на Лигу чемпионов – для «Боруссии» она была чем-то грандиозным. В «Баварии» посиделок нет, здесь это норма. В «Баварии» тоже отлично, но по-другому: у многих футболистов уже есть дети, много игроков из-за границы, – вспоминает Анна.

– Дружеские связи сильно зависят от того, кто где живет. Мы жили рядом с Филиппом Ламом, через две улицы. У нас хорошие контакты, иногда мы подвозим друг друга на тренировки или отвозим домой после матча. Такие же отношения с Мануэлем Нойером. A большинство футболистов «Баварии» живет на другом конце города, – объясняет Роберт.

Марио Гётце попал в «Баварию» в период некоторого застоя после чемпионата мира, чувствовал себя более одиноким, чем в «Боруссии», и в итоге вернулся в Дортмунд. Роберт и Бастиан Швайнштайгер относились с симпатией друг к другу, но Швайнштайгер перешел в «Манчестер». У Роберта хорошие отношения с Рафиньей, с Франком Рибери, а если с Рибери, то, значит, и с Давидом Алабой. А также с Томасом Мюллером, потому что с ним невозможно не ладить.

– Он веселый и говорит без умолку. Он говорит глупости, которые могут прийти в голову только очень умному человеку. Это наш клоун. Если кому-то придет в голову невероятно глупая вещь, нужно понимать, что в голову Томаса она тоже пришла и он это сделает, – говорит Роберт. – С Арьеном Роббеном отношения не такие близкие, но Арьен ни с кем тесно не общается, он все время проводит с семьей.

Самый главный эгоист на поле в «Баварии» – в жизни один из самых симпатичных футболистов. Выход Арьена Роббена со стадиона – это настоящее представление. Семейное кино: Арьен с тремя своими шумными детьми. Один из его сыновей – фанат Роберта.

Давид Вилья, испанец, лучший бомбардир на Евро‑2008, бывший нападающий «Барселоны», который тоже когда-то выводил после матча стайку детей, как-то сказал, что благодаря детям не сошел с ума, играя в футбол. Его не сломал прессинг, который появился вместе с успехом и славой. «Благодаря им я какое-то время мог подумать о чем-то другом».

* * *

Едет по городу. Проезжает мимо большого плаката. Видит на нем себя, заходит в газетный киоск, смотрит на обложки: здесь он, здесь его жена.

– Вначале ты радуешься. Это приятно, потому что ты видишь, чего достиг. Потом ты смеешься, потому что за одним углом спрятался ты, а за другим Анна. А потом это надоедает. Ты начинаешь избегать самого себя на плакатах, – делится Роберт.