— Ну конечно, милый, совсем рядом, — бодро отвечала Лада. — А ты откуда звонишь?

— С работы, — подыграл Ростовский.

— Когда мне тебя ждать? — проворковала Лада милым голосом.

— Знаешь, у меня очень много работы, думаю, что буду часа через три, а то и через четыре, — хмуро сообщил Илья.

Его пальцы до боли впились в телефонную трубку.

— Ты уж не перетруждайся, сегодня вечером ты мне будешь нужен живым и здоровым, — негромко рассмеялась в трубку Лада.

— Не беспокойся, милая, — отвечал Ростовский спокойным голосом, — я оправдаю твои ожидания.

— Очень надеюсь на это. — Теперь тон Лады показался ему игривым.

— А когда ты будешь дома? — невинным голосом спросил Илья, чувствуя, что теряет остатки самообладания. Еще секунда, и он сорвется на самый обыкновенный крик, а вот этого делать как раз не следовало.

— Знаешь, дорогой, я так устала. Вся эта ходьба по магазинам отнимает столько сил! — очень серьезно сокрушалась Лада. — Я буду дома через полчаса. Жаль, что ты не сможешь подъехать к этому времени. Мы бы с тобой нашли, чем заняться.

— Я тоже об этом очень сожалею. Ладно, до встречи, милая, — произнес Ростовский, собрав воедино остатки воли и, не дожидаясь ответа, отключился.

Может быть, рано делать выводы и Лада действительно находится в обществе подруги?

Илья продолжал сжимать телефонную трубку. Только сейчас он обратил внимание, что через корпус телефона протянулась тонкая длинная трещина. Разговор с любимой дался ему очень нелегко.

Может быть, Герасим ошибся? Сомнения червем изрыли всю его душу, создав благоприятную почву для возможных обвинений. Ладно, подождем полчаса, а там решим, как поступать дальше.

Илья всегда гордился тем, что выработал в себе умение снимать напряжение. Главное, в такие минуты не думать ни о чем — всецело концентрироваться на себе. Но сейчас вдруг осознал, что ему никак не удается сосредоточиться, и пальцы, казалось бы, уже расслабившиеся, вновь принимались сжимать широкие подлокотники. Такого напряжения Илья не помнил давно. Важно его сбросить, вот тогда можно будет как-то собраться.

Илья Ростовский прилег на диван, вытянувшись во всю длину, и попробовал мысленно прогнать кровь по всему телу. Слегка помогло — через несколько минут он ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев. Сейчас важно мысленно выбрать какой-нибудь предмет, увеличить его до размеров Вселенной и раствориться в нем до самой последней частички. И ему это удалось.

Илья дотронулся ладонью до лица. Щеки были мокрыми от слез. Взглянув на часы, он увидел, что прошло почти три часа. Лады все еще не было!

После релаксации Илья чувствовал себя необыкновенно легко, как будто родился вновь. Входить в подобное состояние он умел с восемнадцати лет, с тех пор, как пошел в армию. Там его научил этому один парень, попавший в ту же часть, что и Ростовский, с Востока. Он рассказывал, что перенял это умение от деда, а дед от прадеда, и что оно передается в их семье из поколения в поколение. Этот парень стал одним из лучших друзей Ростовского, но закончить службу вместе им было не суждено. Они служили в спецназе, и Саид погиб в одной из «горячих точек», куда их роту послали защищать непонятно чьи интересы.

Вернувшись из армии, Илья окончил горный институт и решил посвятить жизнь поискам золота. Собственно, именно тому делу, которым занимались его родители, погибшие под горным обвалом, когда ему было одиннадцать лет, и которым занимался дед, вырастивший его.

Вот только кто бы мог подумать, что существует бо?льшая страсть, чем желтый благородный металл.

Поднявшись, Ростовский потопал в ванную. Критически посмотрел на себя в зеркало — мог бы, конечно, выглядеть и получше. Вот и мешки под глазами обозначились, прежде их не было.

Умывшись холодной водой, Ростовский почувствовал себя посвежевшим. Вернулся в комнату, закурил сигарету и в этот момент услышал, как в замочную скважину вставили ключ. Лада! Кто же еще? Раздался щелчок отпираемого замка, и в комнату вошла жена.

— Ты уже вернулся? — весело спросила Лада и уверенно, со спящим ребенком на руках, направилась в комнату, чтобы поцеловать его в щеку. Все как обычно. На лице любимой не было ни единой черточки, что могла бы свидетельствовать о ее недавней измене. А может, все это наговоры и его Лада святее новорожденного, выкупанного в купели во время крещения?

— Как видишь, — отвечал Ростовский, потушив сигарету.

Лада уверенно чмокнула его в щеку, и Ростовский почувствовал на коже влажный след. Будто бы не приласкала, а выплакалась на его лице. Вытирать не стал, не поймет.

— Ты сегодня какой-то не такой, — подозрительно посмотрела Лада на нахмурившегося Илью, уложив крохотного Стасика в колыбель.

— Ты так считаешь? — удивился Ростовский. — В чем же это проявляется?

— Хмурый, что ли. Не поцеловал меня.

— Ты сказала, что придешь через полчаса, где же ты была? — спросил Ростовский, глядя в настороженные глаза Лады. — Мне не хотелось тебе говорить, но все это время я был дома.

Взгляд девушки скользнул в угол комнаты.

— Я сейчас переоденусь, — невинно произнесла она и сделала шаг в сторону спальной комнаты.

Ростовский поймал Ладу за кисть.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Он не настаивал, а просто напоминал.

— Пусти, — неожиданно запротестовала Лада, — ты мне делаешь больно.

— Вот как? — удивился Ростовский, продолжая удерживать ее руку. — Для меня это новость. А ты мне разве не делаешь больно?

— О чем ты? Я тебя не понимаю!

Ростовский отпустил Ладу, теперь она не отойдет от него до тех самых пор, пока он не получит ответа. На ее красивом лице не было заметно ни единой черточки раскаяния.

— Тебя видели в «Мандарине» с каким-то крупным мужчиной. Извини меня, но, кажется, ты танцевала ламбаду. — Лицо жены покрылось багровыми пятнами. Хмыкнув, Ростовский продолжал: — Или, может, я чего-то путаю и ты танцевала вальс?

Губы Лады дрогнули, сейчас она напоминала девочку, которая ожидает неотвратимого наказания за разбитую чашку. Наверняка ей придется целый час простоять в углу, уперев глаза в стену. Если бы она знала, что это не самое страшное наказание в жизни! Такую девочку, переполненную наивностью, стоило бы приласкать и пожалеть, но Ростовский молчал и был той самой неминуемой расплатой.

— Нет, — после долгого молчания выдавила из себя Лада.

Ростовский внутренне подготовился к подобному ответу. Хотя в ее ситуации не оставалось ничего другого, как идти в полный отказ. Сейчас она будет убеждать его в том, что в «Мандарине» была не она, а какая-нибудь другая девушка, очень на нее похожая. Кто знает, может быть, он и поверил бы в это, во всяком случае, сумел бы убедить себя в том, что ничего не произошло. А там, глядишь, позабыл бы обо всем навсегда. Ведь мужики такие дураки, когда по-настоящему любят своих женщин.