– Э-э-э, нет. Я в порядке, – ответила Бонни. На самом деле она задумалась о том, сумеют ли в больнице помочь Изабель с ее заражением лучше, чем помогли бы травяные компрессы миссис Флауэрс.

И хотя голова болела и раскалывалась, а на лбу уже набухала шишка размером с вареное яйцо, Бонни не хотела принимать лекарств, от которых она стала бы хуже соображать. Что-то не давало ей покоя – не то сон, не то что-то другое, что она видела, когда, по словам Мередит, была в отключке.

Что там было?

– Как скажешь. Пристегнулись? Поехали, – Фургон тронулся и отъехал от дома Сэйту. – Джим, ты сказал, что наверху спит трехлетняя сестра Изабель. Я позвонила своей внучке Джейниле и сказала, чтобы она приехала сюда. Пускай в доме подежурит хоть кто-нибудь.

Бонни развернулась и посмотрела на Мередит. Потом обе заговорили одновременно:

– Нет! Ей нельзя туда заходить. Особенно в комнату Изабель! Пожалуйста, послушайте, надо как можно быстрее… – тараторила Бонни.

– Я тоже не уверена, что это правильное решение, доктор Альперт, – говорила Мередит, не менее настойчиво, но намного более связно. – По крайней мере пусть держится подальше от этой комнаты и возьмет кого-нибудь с собой. Желательно парня.

– Парня? – Доктор Альперт явно удивилась, но паника Бонни в сочетании с искренностью Мередит, казалось, убедили ее. – Ладно. Когда я уезжала, мой внук Тайрон смотрел телевизор. Попробую вызвонить и его.

– Ого! – невольно вырвалось у Бонни. – Тайрон, который играл в прошлом году нападающим тэклом? Я слышала, что ему дали прозвище Тайминатор.

– Скажу так: мне кажется, он в случае чего сможет защитить Джейнилу, – сказала доктор Альперт после того, как позвонила Тайрону. – Впрочем, именно мы сидим здесь с этой девочкой, хм, в перевозбужденном состоянии. Судя по тому, как она сопротивлялась действию успокоительного, я бы сказала, что это ее надо назвать Терминатором.

Мобильник Мередит зазвонил – это была мелодия, установленная для неизвестных номеров, – после чего провозгласил: «Вам звонит миссис Флауэрс. Желаете ли вы…» Мередит торопливо нажала на кнопку приема вызова.

– Здравствуйте, миссис Флауэрс, – сказала она.

Из-за шума в фургоне Бонни и все остальные не слышали слов собеседницы, поэтому Бонни сосредоточилась на двух вопросах: что ей известно о «жертвах» салемских «ведьм» и что это за мысль, которая явилась к ней, когда она лежала без сознания, и которую она никак не могла вспомнить.

Впрочем, оба эти вопроса испарились из ее головы, когда Мередит повесила трубку.

– Что она сказала? Что? Что? – В полумраке Бонни не могла как следует разглядеть лицо Мередит, но оно побледнело, а когда Мередит заговорила, голос ее тоже как будто побледнел:

– Миссис Флауэрс работала в саду и уже собралась вернуться в дом, как вдруг заметила что-то в кустах бегонии. Она говорит – такое ощущение, что что-то пытались спрятать между кустами и стеной, но только кусочек ткани все-таки торчал.

У Бонни словно не осталось воздуха в легких.

– Что это было?

– Большая спортивная сумка, набитая одеждой и обувью. Ботинки. Рубашки. Брюки. Все – Стефана.

Бонни завизжала так, что доктор Алперт резко мотнула фургон в сторону, а потом выровняла его.

– О господи. О господи. Он никуда не уезжал!

– Да нет; думаю, уехать-то он уехал. Только не по своей воле, – мрачно сказала Мередит.

– Дамон, – выдохнула Бонни и сползла на своем сиденье; слезы заполнили ее глаза и покатились по щекам. – Я все время не хотелось верить…

– Как голова – не хуже? – спросила доктор Альперт, деликатно пропустив мимо ушей разговор, который ее не касался.

– Нет… хотя вообще-то да, – призналась Бонни.

– Открой-ка сумку, чтобы я посмотрела, что внутри. Есть у меня там кое-что… ага, вот то, что надо. Кто-нибудь видит сзади бутылку с водой?

Джим с апатичным видом протянул ей бутылку.

– Спасибо, – сказала Бонни и сделала большой глоток. Ей хотелось, чтобы с головой все было в порядке. Если Дамон похитил Стефана, значит, она должна послать Стефану Зов, разве не так? Одному Богу известно, где он сейчас. Почему же никому из них такой вариант даже не пришел в голову?

Ясно почему. Во-первых, новый Стефан казался невероятно сильным, а во-вторых – письмо в дневнике Бонни.

– Есть! – сказала она, удивив саму себя. Она вспомнила все-все, о чем они говорили с Мэттом…

– Мередит! – сказала она, не замечая косого взгляда, который бросила на нее доктор Альперт. – Когда я лежала без сознания, я говорила с Мэттом. Он тоже был без сознания…

– Ему было плохо?

– Не то слово. Кажется, Дамон сделал с ним что-то ужасное. Но потом Мэтт сказал: это неважно, важно то, что в записке Стефана Елене было что-то, что беспокоило его все это время. Он вспомнил разговор Стефана с преподавателем английского языка в прошлом году; они говорили о том, как писать слово «рассудительность». И еще Мэтт все время повторял: проверь резервную копию. Проверь резервную копию. Пока ее не проверил Дамон.

Бонни смотрела на скрытое полумраком лицо Мередит и понимала, что, пока фургон медленно останавливается на перекрестке, и доктор Альперт, и Мередит смотрят на нее. Такт тактом, но всему есть предел.

Тишину нарушил голос Мередит.

– Доктор, – сказала она, – у меня есть одна просьба. Если вы сейчас повернете налево, а потом на Лорел-стрит повернете налево еще раз, а потом минут пять будете ехать прямо в сторону Старого леса, это будет не очень большой крюк. Но вы меня подбросите, и я смогу попасть в общежитие, где стоит компьютер, о котором сейчас говорит Бонни. Я знаю: вы решите, что я сумасшедшая, но мне очень надо добраться до него.

– Я знаю, что ты не сумасшедшая – я в этом успела убедиться. – Доктор Альперт невесело рассмеялась. – Кроме того, мне довелось кое-что слышать о юной Бонни… ничего плохого, честное слово, просто кое-что, во что трудно поверить, – она резко свернула влево и пробормотала: – Так, с этой улицы тоже убрали знак «Стоп», – потом она продолжала, обращаясь к Мередит: – А твою просьбу я могу выполнить. Я подвезу тебя прямо к зданию старого общежития.

– Нет! Это слишком опасно!

– …но мне надо отвезти Изабель в больницу как можно быстрее. Не говоря уж о Джиме. Я боюсь, что у него действительно сотрясение. И Бонни…

– Бонни, – произнесла Бонни, отчеканивая каждое слово, – тоже пойдет в общежитие.

– Бонни, это исключено! Я собираюсь бежать, Бонни, ты это понимаешь? Я побегу изо всех сил, и мне не надо, чтобы ты меня задерживала, – голос Мередит был суровым.

– Клянусь, я не будут тебя задерживать. Ты выйдешь первой и побежишь. Я тоже побегу. Голова у меня уже не болит. Если получится так, что я отстану, беги и не останавливайся. Я тебя догоню.