Прежде всего, какую помощь могу я оказать этому сумасшедшему кораблю? Денег у меня нет. Физических сил маловато. Все что есть – это проницательность, позволяющая видеть насквозь лживое пустословие. Поэт Ли Мун Че превосходит меня в проницательности, но в отношении к Брюсу Ли мы теперь по разные стороны баррикад.

Впрочем, сейчас не время вставать в позу из-за расхождения во мнениях. Мицуру решил воспользоваться хотя бы каплей уверенности поэта.

– Господин Ли, у меня к вам одна только просьба. Не могли бы вы сыграть передо мной. Вы непременно победите. Тогда, может быть, от вас везение перейдет на меня. Поэтому я сразу после вас…

Поэт строго взглянул в глаза Мицуру, но в следующее мгновение его лицо осветилось улыбкой.

– Договорились! – сказал он.

Стоявший рядом и слышавший их разговор Харуо бросил Мицуру:

– Вижу, ты тоже решился играть всерьез!

– Разумеется. Если я проиграю, мне придется официально передать Аои этому господину.

Минут через тридцать подошла очередь поэта. Кети и ее подручные, занимавшие позицию у входа в казино, обсуждали с каждым заложником лично, на что тот хочет играть.

– Расскажем друг другу после, как прошла игра, – сказал поэт и, собравшись с духом, устремился на «поле боя».

Вскоре подошла очередь Мицуру, и Кети спросила:

– Твое желание?

Мицуру ответил по-английски:

– Женщина, которую Брюс Ли сделал своей наложницей, моя любовница. Хочу, чтобы он ее отпустил. После чего мы с ней покинем этот сумасшедший корабль.

– В одной игре нельзя требовать исполнения двух желаний. Выбирай что-нибудь одно.

– Ну, тогда главное – вернуть мне Аои. Своим противником назначаю самого Брюса Ли.

– Он сильный игрок.

– Надеюсь, не мухлюет?

– Об этом можешь не беспокоиться. За ходом игры наблюдают капитан и эконом. Ведь они отвечают за безопасное и приятное плаванье пассажиров. Но если проиграешь, поскольку ты из тех заложников, у которых нет денег, все, что с тебя можно взять, это рабочая сила. Допустим, как насчет того, чтобы заняться обучением мигрантов, направляющихся в Японию? Неплохая работа. Ради безопасности корабля, на нем всегда должно оставаться известное число заложников, и тебя включат в их число. Тогда, пожалуйста, никаких жалоб.

Пока Кети говорила, сидевший рядом служащий печатал на электронной машинке текст. Их беседа слово в слово превратилась в письменный договор, и после того, как он поставит свою подпись, настанет его черед идти к зеленому сукну.

Просмотрев отпечатанный текст, Мицуру тотчас небрежно расписался. Враг, позволяя себе грубый произвол, был удивительно щепетилен в соблюдении юридических формальностей.

– Вид игры? Рулетка? Покер? Кости?

До сих пор Мицуру не интересовался азартными играми. Его знания исчерпывались тем, что в кости играют на чет и нечет. Он выбрал кости, и его отвели к столу, предназначенному для игры в баккара. За рулеткой была в самом разгаре игра между поэтом и Татьяной. Шарик уже был в центре диска. Легкий, сухой треск вращающегося шарика вскоре затих. Сгорбившийся возле рулетки поэт внезапно выпрямился, как жердь, и закричал:

– Победа!

– Отлично! – прошептал Мицуру и глубоко вдохнул. Вскоре перед ним появились эконом и капитан, оба в форме, и хором извинились:

– Просим прощения за все, что произошло!

– Да ладно вам! – сказал Мицуру. – Мне сейчас не до ваших извинений. Я пришел сюда победить. Бросайте кости без лишних предисловий!

Брюс Ли подошел вальяжно, с тонкой улыбкой на губах. Он только что выиграл партию в покер. Проигравшей была длинноногая красавица с безучастным лицом. Несмотря на уговоры Самэсу, она не отходила от стола. Развязным жестом задрала юбку, искушая его голыми ляжками.

– Она тебя интересует? – спросил Брюс Ли, проследив взгляд Мицуру.

Мицуру молча покачал головой.

– Эта женщина, – прошептал он, – похожа на механическую куклу, изображающую любовь.

– Согласно ее желанию, она будет произведена в солдатские «утешительницы» с местожительством в трюме. Наверняка думает, что может дорого себя продать, но, боюсь, она ошибается.

– Есть ли женщина, которая способна тебя прельстить? – спросил Мицуру, глядя ему прямо в глаза.

– Женщину выбираю я. Это ведь ты пытался изнасиловать Татьяну? Если б ты знал, как я ею дорожу, твоей храбрости можно было б только подивиться. Но, увы, она не тот противник, с которым может тягаться мелкобуржуазный интеллигентишка вроде тебя. Эта женщина как бешеная сучка. Даже меня не раз кусала, пока я пытался ее приручить. Такая женщина стоит целого состояния. Я испытываю к ней глубочайшую любовь и глубочайшую ненависть. Если б не она, я б сейчас гнил в тюрьме или, залитый бетоном, лежал на дне моря, верхняя половина – в Атлантическом океане, нижняя – в Тихом.

Неясно, почему две половины его тела должны были лежать на дне разных океанов, но эта парочка, без всякого сомнения, как Бонни и Клайд, прошла по жердочке через множество опасностей.

– Да уж, Татьяна опасная женщина. Если ей кто не нравится, она не остановится ни перед чем, чтобы набросить на него петлю. Я тоже ее жертва. Вот и тешься сколько влезет своей роковой страстью. Но оставь в покое мою возлюбленную!

– Ax да, ты же хочешь вернуть себе Аои. Но ради чего? Нравится, как она охмуряет тебя?

– Не хочу лишь, чтобы она служила твоим прихотям.

– Аои тоже опасная женщина. Доводит меня до слез. Ха-ха-ха.

– Кончай дурацкие шутки.

– Я серьезно. Поэтому и принял вызов.

– Вынужден уступить твоему произволу. Аои – моя спутница. А ты ее похитил. Выиграю я или проиграю, я этого так тебе не оставлю.

– Ха-ха, что же ты со мной сделаешь?

– Убью.

Фанфарный хохот Брюса Ли огласил казино.

– Брось шутить.

– Я не шучу.

– О'кей, значит, и ты уже свыкся с порядками, царящими на корабле. Если ты готов сражаться всерьез, я охотно составлю тебе компанию. Ты посягнул на мою дорогую Татьяну. Поэтому я позарился на Аои. Если ты вознамерился меня убить, я тоже тебя убью.

Эконом с недоумевающим видом встрял в разговор:

– Прекратите угрожать друг другу. Ведите себя по-джентльменски.

Это были не пустые угрозы. Брюс Ли, не меняясь в лице, возвышаясь на голову над Мицуру, пронзал его своим презрительным взглядом. У Мицуру выступил холодный пот под мышками и на лбу, сердце колотилось у самых барабанных перепонок.

Капитан достал кожаный цилиндр, не спеша выложил перед ними четыре игральные кости и, заметив, что Мицуру осматривает их с явной растерянностью, начал объяснять правила.