В чем-то монстра даже жалко. Незнакомый мир, сотни ощущений, приказ — убить или быть уничтоженным. Он ошалел от всего этого и просто отчаянно пытается выжить, а для этого нужно выполнить приказ — убить меня. Но монстр не может.

И хотя темные эльфы являются самыми живучими существами в этом гхыровом мире, но такое количество сломанных костей, рваные раны на спине и груди, порезы на горле… к тому же я теряю слишком много крови. Так что я — труп.

— Где ты?

Закрываю глаза. В ушах стоит звон, мир воспринимается сквозь какую-то мутную призму. А Аид все не уймется:

— Фтор, если ты мне сейчас же не ответишь, я активизирую червя.

Молчу.

— И он начнет продвигаться вглубь… ты понимаешь? Сейчас он просто сидит у тебя в ухе и его можно вынуть, в противном случае червь сожрет твой мозг.

— Заткнись.

Тишина, слышно только, как сильно меняются его эмоции. Шумно… словно в ухе застрял шершень.

— Скажи, где ты находишься?

— В комнате.

— Где монстр?

— Тоже здесь.

— …Он мертв?

Смотрю в черные глаза. Монстр повернул ко мне голову и теперь лежит тихо. Словно хочет перед смертью видеть хоть кого-то живого рядом. Пусть даже это буду я.

— Нет. Но умирает.

— А ты?

— А я — труп.

— Ясно. Как всегда, жалеешь себя любимого. Девчонка!

Слышу хруст собственных зубов. Да что он себе позволяет?!

— Можешь подойти к окну?

— Нет. — Пытаюсь достать червя из уха. Он должен ощущаться как небольшая выпуклость под кожей, наподобие прыща. Все, что нужно, — выдавить и выбросить.

— Я найду тебя и так. Не смей трогать червя!

От неожиданности отдергиваю руку. Он что, орет на меня?!

— Знаешь, светлый, если бы я мог — выбил бы тебе все зубы.

— Успеешь еще. Скажи, что видно из окна?

— Я далеко от него.

— Так подойди.

Гхыр. Сжимаю кулак, чувствую, как когти пропарывают кожу.

— Ладно!

— Умничка. Буду высматривать тебя снаружи. Скажи только одно: как далеко ты от ворот?

— Ближе некуда.

Нашел! Червяк выходит легко, вытаскиваю его, брезгливо отбрасываю эту гадость в сторону и пытаюсь встать.

Монстр тихо рычит, а пол резко несется мне навстречу. Приходит понимание того, что я ничего ниже пояса не чувствую. Кое-как переворачиваюсь на спину, в глазах от слабости прыгают мушки, в ушах уже даже не звенит, но возникает такое ощущение, что кто-то бьет в набат. А если попробовать ползти? Твою ж мать, как же больно! Но мне надо…

Черная голова с трудом приподнимается, зверюга оскаливает клыки, внимательно наблюдает за тем, как я пытаюсь ползти к окну.

— Заткнись, — шиплю я. — Не до тебя. Хочешь — жри, но я просто обязан увидеть этого белобрысого гада и сказать ему все, что о нем думаю.

Зверь перестает рычать и приподнимает единственное уцелевшее ухо. Смотрю на него, тяжело дыша, остановившись на полпути к окну. Если продвигаться вдоль стены, если он не поднимется, если…

И тут на меня снисходит озарение: даже если я доползу до окна, Аид меня не увидит, поскольку встать я не смогу, так что остается ждать леди в белом.

Черные глаза монстра неотрывно смотрят на меня.

— Боишься, да? — знаю, бесполезно спрашивать того, кто заведомо не может ответить, но это отвлекает от мрачных мыслей.

Глупо, наверное, я выгляжу: весь в крови, в разодранной одежде — сижу и с жалостью смотрю на того, кто все это со мной учинил.

Молчит. Только снова положил голову на передние лапы и смотрит, не отрывая глаз. Черная кровь редкими каплями падает с потолка, ею забрызганы стены и пол. Кровь монстра, которая исчезнет вместе с ним, как только он умрет.

Перед глазами двоится, приходится щуриться, чтобы различить окружающие предметы.

Снова ползу. Правая рука, левая рука, подтянуться. И снова то же самое.

Есть. Его глаза — прямо напротив моего носа. Дыхание обжигает лицо. Поворачиваюсь и ложусь на плечо единорога, чувствую, как мягкая шерсть пружинит под моим телом, а теплая сильная плоть равномерно дышит, вздымается и опадает вновь.

Зверь обнажает клыки и рычит.

— Можешь убить.

Ухо поворачивается ко мне. Зверюга прислушивается.

— Только мы все равно оба сейчас умрем. А так… все же не одиноко… Как считаешь?

Он все-таки опускает голову и даже позволяет мне коснуться пальцами меха на своем лбу.

Так тепло… Онемение распространяется выше. Я уже почти не чувствую боли. Меня сильно клонит в сон…

Еще через несколько минут тело зверя исчезает, а посреди комнаты остается лежать окровавленный темный эльф. Глаза его закрыты.

— Открой глаза.

…

— Открой глаза.

…

— Ты меня слышишь?

…

Я, кажется, умер. А после смерти все хорошие темные эльфы попадают к дэймосам, а все плохие — в райские кущи, к жрицам любви. Может, я уже сейчас лежу на коленях прекрасной жрицы с отличной фигуркой, нежными ручками, пухлыми губками и огромными крыльями за хрупкой спиной… Она закрывает меня ими от других дев. Дабы не позавидовали и не отняли до того, как очнусь.

— Фтор.

Ну, все может быть. Только вот голос у девушки несколько грубоват. Немного, но все же напоминает мужской. Мне бы кого-то с более мелодичным голоском.

— Фтор, открой глаза, пожалуйста, — произносит девушка умоляюще.

Ей так грустно от того, что я не просыпаюсь? Надо бы открыть глаза, а то неудобно как-то. Только что умер и уже сплю. Вот сейчас соберусь с силами и открою. Странно… у меня есть глаза? Я же дух! От этой мысли я в растерянности… открываю глаза.

Комната расплывается и колышется, словно в мареве. Поворачиваю голову и морщусь от ощущения подступающей к горлу тошноты. Кровать Аида, я на ней. А у моей руки — белобрысая голова спящего эльфа. Виден край острого уха, слышно спокойное дыхание. Меня зачем-то держат за руку.

Он что, так всю ночь и проспал? Стоя на коленях у моей кровати? Странный… Впрочем, это я понял уже давно.

Осторожно шевелю пальцами, пытаясь освободить ладонь. Он выдыхает и медленно открывает глаза. Синие-синие, они внимательно смотрят на меня. Неуверенно улыбаюсь.

— Ты очнулся! — Аид вскакивает и нависает надо мной, бьет кулаками в подушку по обе стороны от моей головы.

Если бы не был так слаб — точно дал бы ему в глаз! У меня ж рефлексы!