— Жани! Куда же ты?! — удивляется мужеподобное нечто в окне.

— Я ща. Мне… надо… — говорю на бегу.

Жан бросается ко мне, буквально срывает доспех и спешит нацепить его на себя. Я не сопротивляюсь, все еще пытаюсь понять, что это было.

— Э-э-э… Жан.

— Magde! Не снимается!

— Поосторожнее. Это мое колено.

— Прости. Но ведь еще немного, и она исчезнет!

— Это он.

Непонимающий взгляд, мокрая челка и рывки в области колена.

— Ты это о чем?

— Это не девушка.

— Я что, по-твоему, дебил? О, снялся! Теперь кольчуга. Ну! Как я?

— Герой.

— Ага. Спасибо, я скоро.

И это чудо убегает ко все еще выглядывающему из окна мужеподобному нечто. Оно улыбается! Жуть-то какая. Жан же сильно заикается, пытаясь выговорить имя любимой…

Ко мне медленно подходит Аид, встает рядом и глядит туда же, куда и я.

— Ну и? Что скажешь? — кошусь на светлого.

— Любовь зла.

— Я бы даже сказал, злопамятна. Они же оба мужики!

— Да с чего ты взял?

Еще один. Хмурюсь и тыкаю пальцем в сторону «прынцессы».

— Груди нет. Мышцы выпирают, щетина, квадратный подбородок.

Наш разговор прерывает писклявый вопль:

— Ребята!

Медленно удаляюсь по переулку. Делаю вид, что это не ко мне.

— Идите сюда, ребята! Макс все знает!

— Идем или ты испугался? — Вкрадчивый голос, раздающийся около уха, заставляет резко остановиться и сжать зубы.

— Аид, лучше заткнись.

Возвращаюсь.

— Ребята, вы сказали, что бесплатно, но мы тут подумали, в общем, вот.

Рефлекторно ловлю летящий мешочек с глухо позвякивающими монетами. Настроение слегка повышается, я даже готов игнорировать Макса, который отчаянно мне машет и благодарит за серенаду.

Воцаряется неловкое молчание. Жан переминается с ноги на ногу, Рей сжимает мою руку и присутствует при всем молчаливой тенью. Дует ветер, завывает в печных трубах.

— Кстати, вам девочка не нужна? — неожиданно для себя спрашиваю я.

— Что? — Жан немного туповат, но я специально показываю пальцем на Рей, чтобы он точно понял меня.

— Она будет вашим ребенком. А то вы сами… того… не сможете.

— Почему это? — уточняют в окне.

— Ну… в силу ряда особенностей… физиологии.

— Намекаешь, что я слишком худой? — напрягается Жан. — И не смогу выносить?

Я мысленно считаю до ста, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. Надо будет потом балладу сочинить. О том, как я доказывал мужику, что он — не баба.

— Нет. Ты не худой… скорее костлявый. Но… ты ж мужик.

Воцаряется тишина. Я начинаю догадываться, что здесь что-то не так.

— Кто мужик? — тихо спрашивают в окне.

Указываю на Жана. Глаза паренька сужаются, он сжимает зубы и… хохочет. Громко, захлебываясь и утирая слезы.

Все. Он окончательно сбрендил. Молча ухожу, утаскиваю Рей за собой.

— Фтор, погодите! Жан, то есть… я — девушка.

Действительно. И как это я раньше не догадался?

Неожиданно за спиной раздаются вопль, грохот, звуки выстрелов, вспыхивает яркий, ослепительный свет. Оборачиваюсь и наблюдаю, как из окна вместо Макса по пояс высовывается здоровый волосатый мужик с арбалетом в руках. Сощурив один глаз, он палит в Жана. Тот мастерски уворачивается, умудряется при этом довольно шустро бежать в мою сторону. Аид опережает его на сто метров и, схватив меня за ворот куртки, дергает за собой:

— Беги, идиот!

Я прихожу в себя и, едва не навернувшись, рву вслед за светлым.

Интересно… эта ночь когда-нибудь закончится?

Сидим у нас дома. Рей впервые — сама — отпустила мою руку и теперь возится с вытирающим слезы и сопли Жаном. Аид меланхолически заваривает чай в котелке, помешивая его по часовой стрелке со строго заданными интервалами.

— Так! Тихо! — Все смотрят на меня. — А теперь по порядку: что это конкретно было? И почему ты сидишь тут? Тебе что? Пойти больше некуда?

— Ну… я… я…

— Я понял. Ты девка, которая стала стражницей. Я, правда, несколько удивлен, что в стражу принимают женщин.

— Не принимают.

— Как это?

— Не… не принимают.

Аид передает гостье кружку с напитком, девчонка благодарно ему улыбается и наконец прекращает всхлипывать.

— Только прошу! Не рассказывайте никому. Если меня поймают до совершения подвига… мне конец. И мы с Максом… Его отец не допустит нашего брака!

Беру у светлого кружку, отпиваю, медленно прихожу в себя. Так. Спокойно! Надо просто во всем разобраться. В меня уже не палят из арбалета. Удивляться происходящему я устал. Сейчас я дома, мне тепло и сравнительно уютно, так что можно послушать ее историю, а после выгнать на улицу и со спокойной душой пойти спать. В конце концов, кто знает, возможно, из ее рассказа удастся состряпать неплохую балладу, которая прославит меня в веках. А что? Романтика в своем роде.

— Давай по порядку. Как тебя зовут?

— Генриетта. Но я уже привыкла к имени Жан.

— Зачем ты пошла в стражу?

— Отец Макса… запрещает нам пожениться.

— Почему?

— Макс из приличной семьи, они богаты, их род происходит от первых купцов этого города, его отец мечтает о титуле, он уже Максу невесту из знати присмотрел. Обедневшей, конечно.

— Угу. И Макс… не сопротивлялся, когда его заперли в комнате?

— Ты же видел его отца. Он психопат. Чуть что — берет арбалет и стреляет на поражение!

— Н-да. Видел. И моя трепетная душа до сих пор в шоке.

— А у темных эльфов есть душа?

Мрачно смотрю на Генриетту. Аид подливает мне чая.

— Так, еще раз — зачем ты пошла в стражу?

— Если я совершу подвиг, то меня произведут в капралы и оставят в страже! Даже если обнаружат, что я — девушка. А городская стража всегда горой за своих, и отец Макса просто не сможет больше стоять между нами. А то я ему такую ревизию буду каждый месяц устраивать, что он вмиг нищим сделается и на паперть пойдет.

Кошусь на Рей, которая уже положила голову на колени этой гарпии и довольно сопит. На лице Жана-Генриетты счастливая улыбка, взгляд — мечтательный. А девочка-то, смотрю, не промах.

— И что за подвиг ты решила совершить?