— Открой мне дверь, Удолф Уоттесон! Я пришел за своей женой и, Господь свидетель, получу ее! — крикнул Малькольм, колотя в дверь что было силы.

Наконец кто-то распахнул крохотное окошечко над дверью. Оно было забрано железной решеткой, почти скрывавшей лицо говорившего.

— Чего ты хочешь, шотландец?

— Ты сэр Удолф? Я буду говорить только с ним!

— Я сэр Удолф.

— Я пришел забрать свою жену.

— Ты сам не знаешь, чего просишь. Убирайся!

— Аликс Гивет вышла за меня по законам нашей святой католической церкви, — напомнил лэрд.

— Аликс Гивет — моя нареченная жена, — возразил сэр Удолф. — Епископ Йоркский дал мне разрешение жениться на ней. Мои права неоспоримы. Ты не получишь ее!

— У тебя нет власти над леди, господин: твое разрешение не имеет законной силы, поскольку получено на ложных основаниях, — не уступал Малькольм. — Аликс — моя жена и носит моего ребенка. Я хочу их вернуть.

— Ты лжешь! — прохрипел сэр Удолф.

Аликс беременна? Она ничего ему не сказала. Впрочем, за эту неделю она вообще перемолвилась с ним всего несколькими словами. Но она не может носить шотландского ублюдка! Ей предстоит дать сына ему! Другого сына, который займет место Хейла! Который когда-нибудь унаследует Вулфборн!

— Моя жена не беременна, — объявил он наконец.

— Возможно, это было бы правдой, будь у тебя жена. Но никакой жены у тебя нет. Это моя жена, и она ждет ребенка. Ты держишь ее пленницей в своем доме. Отпусти ее, и я уйду своей дорогой. Будешь упорствовать — и почувствуешь силу моего гнева, — жестко ответил лэрд.

— Проваливай с моих земель! — заорал сэр Удолф. — Аликс Гивет моя. Если она действительно беременна, я с радостью верну тебе бастарда, когда тот родится, но его мать останется со мной, неотесанный ты дикарь! Ты изнасиловал и унизил ее! Принудил к нечестивому, незаконному союзу! Но я сумею защитить ее от тебя! Вон отсюда!

Малькольм Скотт ошеломленно покачал головой:

— Если ты действительно веришь тому, что говоришь, значит, еще больший дурак, чем я думал. Отпусти мою жену или не удивляйся последствиям собственной глупости.

— Я еще увижу тебя в аду, Грязный шотландец! — прокричал сэр Удолф, и окошко с шумом захлопнулось.

— Раны Господни! — сердито выругался лэрд, и жеребец нервно заплясал, когда хозяин развернул его и помчался к холму, где расположился отряд Фергюсона. — Упертый осел желает драки, к которой он не готов и в которой не сможет победить, — сообщил он Роберту.

— Дом с виду крепкий, — заметил Бейн. — Пока вы разговаривали с хозяином, я послал людей объехать его и поискать слабые места. Но они ничего не заметили. Окна закрыты ставнями, а дверей всего две. Одна — перед которой вы стояли, и вторая, совсем маленькая, скорее всего ведет на кухню. Она тоже дубовая и окована железом, а каменные стены очень толстые. Дом не нуждается в ограде или рве, потому что крепок, как замок. У нас слишком мало сил, чтобы выломать дверь.

Лэрд ответил не сразу.

— Англичанин, который сидит за этими стенами, злорадно усмехается, думая о том, что взял в плен мою жену и нерожденного ребенка. Мало того, воображает, что она его законная добыча. Мы подожжем деревню и угоним его скот. Потом я вернусь за своей женой, а когда она будет в безопасности, прикончу барона за наглость. Итак, дядя, каких овец ты возьмешь? Двуногих или четвероногих?

— Я бы предпочел четвероногих, — решил Роберт. — С ними легче управиться, и не надо мучиться с продажей. Как насчет его коров?

— В следующий раз, — мрачно бросил лэрд.

И прежде чем кто-то понял, что он задумал, поскакал обратно, к входной двери дома.

— Аликс! — прогремел он. — Я вернусь за тобой, ягненочек! Не отчаивайся! Я вернусь!

Аликс, сидевшая в зале, узнала голос мужа и, улыбнувшись, погладила себя по животу.

— Ну вот, малыш, — прошептала она. — Ты слышал своего па?

Она улыбалась даже тогда, когда ворвавшийся в зал сэр Удолф подскочил к очагу.

— Это правда?! — завопил он.

— Что именно? — холодно осведомилась она.

— Вы носите в чреве его ублюдка?

— Да, мы с мужем ожидаем ребенка, — кивнула Аликс.

— Он не ваш муж! Я ваш муж! — взвизгнул сэр Удолф. — У меня есть бумаги, в которых говорится о помолвке между нами! Вы моя!

— У вас нет права ни на какую помолвку, — спокойно ответила Аликс. — Вы не были моим законным опекуном. Я, как вдова, была свободна выбрать себе мужа, если бы захотела. Вы были моим свекром, и я еще тогда говорила, что не желаю выходить за вас. Как можно было стать вашей женой, если я считала и считаю вас кем-то вроде своего второго отца! Я бы чувствовала, что совершаю кровосмешение. И церковь не должна позволять подобные браки!

— И все же позволила! — воскликнул сэр Удолф почти торжествующе.

— Вы, считай, сами сказали мне, что купили это разрешение, и, как я узнала, отцу Питеру пришлось трижды ездить в Йорк, прежде чем вы добились цели. И во сколько золотых монет вам это обошлось, милорд? Такие деньги, и все зря… Отпустите меня к мужу! Он все еще у дома. Я слышала его голос!

— Он околдовал вас! — стоял на своем сэр Удолф. — И развратил не только тело, но и душу. Когда родится ваш ублюдок, я отберу его у вас! Тогда все неприятности останутся позади. Отец Питер благословит наш союз, и вы подарите мне сына взамен того, которого отняли у меня.

Аликс, пораженная, уставилась на него:

— Вы сошли у ума, милорд? Я никого у вас не отнимала. Это ваш сын, который с каждым днем приобретает в ваших глазах все больше святости, отнял у меня все. В том числе самый драгоценный дар, какой только можно предложить мужчине: мою невинность. В нашу брачную ночь он похитил ее жестоко, подло и оставил меня, чтобы вернуться к любовнице.

— Но я… я не мог и не стал бы обращаться с вами подобным образом, — заверил сэр Удолф.

— Я это знаю и совершенно согласна с тем, что вам нужно жениться, — кивнула Аликс. — Но не я буду вашей женой. Я уже замужем за лэрдом Данглиса и скоро стану матерью его ребенка. Отпустите меня и подыщите себе другую. Я уверена, в семьях ваших соседей найдется дочь на выданье. Я знаю, вы с ними в ссоре, но теперь пора возобновить старые знакомства. С соседями лучше жить в мире.

Не успел он ответить, как в зал влетела служанка:

— Милорд! Милорд! Шотландцы жгут деревню! Угоняют ваших людей и овец!

Сэр Удолф на мгновение растерялся, но тут же опомнился и в ярости закричал:

— Что творит этот дикарь, ублюдка которого вы носите?! Он никогда не получит вас! Никогда! А ублюдка я убью, стоит ему только выйти из вашего чрева, мадам! Зарежу собственными руками и отошлю его тело в Данглис!