В ней было больше уверенности в нем, чем у него самого. Когда он увидел ее в своих комнатах, его гнев стал еще сильнее, даже сказанное ею не смягчили его.

«Я осталась из-за тебя». Он привлек ее к себе, сжал в объятиях.

Аманда повернулась и положила голову ему на грудь.

– Тебе следует сменить замки на более надежные…

– А какое это имеет значение? Те, кто умеет взламывать замки, справятся с любыми.

– По крайней мере не так быстро. Мне бы никогда не удалось достать ту брошь, окажись на стендах музея по-настоящему крепкие замки. Вокруг томились посетители. Только быстрота позволила мне заполучить желаемое.

– Я последую твоему совету и прикажу дворецкому заменить замки.

– Но только после того, как я уйду. Вдруг мне захочется на свободу.

Он слегка улыбнулся, но упоминание о бегстве вновь пробудило в нем остатки гнева и раздражения. Всякий раз, когда он задумывался об этом, в нем возникало чувство, слишком напоминавшее жестокую мучительную тоску.

– Вернемся к разговору о поисках твоей матери, – сказал он. – Можно отправиться в Девон, как ты предлагаешь, но одновременно проследить за кинжалом.

– Полагаю, если мы разделимся в наших действиях, это может сработать.

– Мы не можем разделиться. Никто не способен предсказать, что ожидает нас в конце поисков.

– Ты снова начинаешь упрямиться.

– Неужели ты в самом деле решила, что минута близости может заставить меня изменить точку зрения? Я ценю твою попытку соблазнить меня для поддержания твоего плана, но уверяю, она провалилась.

Аманда рассмеялась и поцеловала его.

– Я хотела соблазнить тебя исключительно ради собственного удовольствия. Конечно, если это помогло сделать тебя более сговорчивым – тем лучше.

– Наверное, помогло, но не в том смысле, на который ты рассчитывала. Я решил, что мы вдвоем должны поехать в Девон, как только придут указания. А кто-то еще должен отослать кинжал и проследить за получателем. Если наши предположения правильны, то мы все должны будем встретиться в одном месте, а если нет, узнаем, в каком направлении отправился клинок.

Немного подумав, Аманда заявила:

– Мне кажется, эту ответственную миссию ты решил доверить Винсенту.

– Что-то много скепсиса в твоем голосе.

– Он слишком молод и самонадеян. И недостаточно осторожен. Если реликвию к месту назначения будет доставлять посредник, у Винсента не хватит опыта и необходимых навыков, чтобы проследить за ним. В общем, он недостаточно умен для выполнения подобной задачи.

– Винсент будет оскорблен твоей оценкой его способностей.

– Смелости ему, конечно, хватит, но опыта явно недостает.

– Между прочим, моей кандидатурой был вовсе не Винсент. Подобное дело требует человека, которому я мог бы полностью доверять и который умеет хранить тайну.

Такой человек только один.

* * *

Лошади перешли на быстрый галоп по холмам парка, далеко оторвавшись от экипажей и людей, фланировавших вокруг озера Серпентайн. У дерева, обозначенного как завершающий пункт скачек, Габриэль осадил лошадь. Брентворту оставалось еще несколько ярдов.

– Черт побери! – выругался Брентворт. – Если этот конь не способен угнаться за твоим, у него нет никаких шансов выиграть в настоящих бегах.

– Но ты ведь приобрел его без моего совета. И совершил ошибку.

Брентворт помрачнел и нахмурился, вынужденно признав правоту друга.

– Поддался минутному желанию на аукционе. Тебя там, кстати, не было.

Наверное, Габриэль пошел бы на аукцион, получи он на то приглашение. Тем не менее Брентворт гордился своим знанием лошадей, владел несколькими победителями больших скачек в разных концах Англии. И был обязан своим выбором Габриэлю.

Брентворт покупал лошадь примерно так же, как начинал ухаживать за новой любовницей, – без особых эмоций. И то, что он приобрел лошадь в результате минутного порыва, удивляло.

– Я поражен тем, что ты подпал под влияние аукционной лихорадки из-за этой лошади. Она, конечно, красива, но и только.

Брентворт потрепал лошадиную холку каштанового цвета.

– Наверное, она напомнила мне первую лошадь.

– В таком случае сохрани ее просто для прогулок. В любом случае так ей будет лучше.

Они прошлись с лошадьми, чтобы охладить их. Габриэль убедился, что они далеко оторвались от остальных наездников и произнес:

– Я хотел попросить тебя еще об одной услуге.

– Я этого ждал. На сей раз мне можно задавать вопросы?

– Наверное, даже нужно.

– Это опасно?

– Маловероятно. Однако с полной уверенностью сказать трудно. Тем не менее требуется абсолютное молчание.

Брентворт остановил лошадь.

– Объяснись, пожалуйста.

Лэнгфорд собирался поведать Брентворту только половину всей истории, однако там, на холме, когда остатки высшего общества собирались в парке в час модных прогулок, выложил ему все. Он не видел другого выхода.

Брентворт выслушал его в полном молчании.

– И когда ты ожидаешь получить упомянутое письмо? – спросил он, стоило Габриэлю закончить.

– В любой день.

– Пришли мне указания, и я организую передачу кинжала. Что касается слежки, я возьму себе в помощь Страттона. Ему будет полезно на несколько дней отвлечься от отцовских обязанностей.

– Это неразумно. Даже один замаскированный человек привлечет к себе внимание. В данном случае лучше один, чем двое.

– Черт побери, но я не стану маскироваться, Лэнгфорд. Тот негодяй, за которым я буду следить, станет постоянно задаваться вопросом, почему какой-то странный субъект, который так нелепо выглядит в старой одежде, ходит за ним по пятам. Мы со Страттоном пойдем без всякой маскировки, и это не будет производить столь комичного впечатления. А тому парню и в голову не придет, что два герцога могут следить за ним.

– Возьми Страттона, если хочешь, и расскажи ему то, что считаешь нужным.

– Я скажу ему все. – Он покачал головой. – Ты идешь на очень большой риск из-за этой женщины. Надеюсь, понимаешь, как могут быть истолкованы твои действия.

Габриэль повернул лошадь, и они поехали дальше. Последними своими словами Брентворт намекал на то, что из-за этой женщины Лэнгфорд может потерять все.

Лэнгфорд выехал из дому ранним утром следующего дня. Винсент сказал Аманде, что им не нужно сегодня проверять, пришло ли письмо, так как это сделает сам герцог перед возвращением. Такое случалось уже несколько раз и прежде.