После поражения Е и китайской капитуляции в Тяньцзине в 1857 г. французские войска двинулись на юг, чтобы наказать Тудука после казни им двух священников-миссионеров. Прямая атака на Хюэ не имела решающего значения, но французы легко оккупировали три провинции Кохинхины. Отвлеченные на год от Кохинхины участием в захвате Пекина, они вернулись с подкреплением, заняв в 1861–1863 гг. остальную часть Кохинхины и установив контроль над Камбоджей. Южные районы Аннама, таким образом, были потеряны. На некоторое время французский империализм казался удовлетворенным достигнутым, он надеялся использовать реку Меконг как внутренний водный путь в Западный Китай. Однако исследователи обнаружили непроходимые речные пороги в середине течения. К тому времени, когда это «меконгское безумие» закончилось, Франко-прусская война временно приостановила французскую экспансию.

После войны французы сконцентрировали свои усилия на подчинении северной провинции Тонкин. В 1874 г. Тудук предоставил французам свободу судоходства по Красной реке и экстерриториальность, а также разрешил действовать католическим миссиям. Однако он компенсировал эти уступки, допустив проникновение из Китая партизан, известных под названием «черные флаги», возобновив уплату дани Пекину и пригласив китайские регулярные войска уничтожить бандитов. В то время «черные флаги» осадили местные французские войска в Ханое, правительство Жюля Ферри проголосовало за выделение средств на военные операции на Дальнем Востоке. Игнорируя протесты Китая, который все еще настаивал на своих правах как сюзеренного государства, Франция заключила в Хюэ в 1884 г., через год после смерти Тудука, договор, в соответствии с которым Аннам стал протекторатом и Тонкин перешел под прямое французское управление.

От имени Китая Ли Хунчжан спустя два месяца подписал соглашение с капитаном французского военного корабля Фурнье, которое утвердило договор в Хюэ и предусматривало вывод китайских войск из Тонкина.

Из-за неправильного понимания приказов в августе 1884 г. произошло столкновение, в котором передовые части французской пехоты были разбиты при Лангсоне (вблизи границы) отступавшими китайцами. Французское правительство потребовало выплаты компенсации в 250 миллионов франков. После отказа китайцев началась необъявленная война. Военно-морские силы под командованием адмирала Курбе атаковали форты Цзилуна на Северной Формозе. Не сумев разрушить их, Курбе прошел через пролив к военно-морской базе в Фучжоу. Здесь французский флот месяц стоял на якоре, прежде чем совершить неожиданную атаку, в результате которой был уничтожен весь китайский южный флот из 11 военных кораблей.

По Китаю прошла буря возмущения. Впервые она затронула даже кули, отказавшихся прикоснуться к французским грузам. Ли Хунчжан заявил, что скорее «восемнадцать провинций уйдут на дно моря», чем Китай заплатит контрибуцию. Курбе оккупировал Пескадорские острова, но попытка блокировать Формозу привела в ярость англичан, которые не допускали угрозы их линии сообщения между Шанхаем и Гонконгом. 28 марта 1885 г. французская армия потерпела второе поражение в районе Лангсона, столь сокрушительное, что три дня спустя правительство Ферри пало. Его преемник поспешил закончить войну. Договор, подписанный в Тяньцзине, подтвердил ранее заключенное соглашение Ли — Фурнье. Вопрос о контрибуции не поднимался, и Пескадорские острова вновь отошли к Китаю. Так как последний компромисс со стороны европейской державы был расценен как победа Пекина, китайцы, казалось, за несколько лет добились успехов в противостоянии и России, и Франции.

Нигде последствия падения Пекина не воспринимались так тяжело, как в Корее. «Тай Кук» («Большая страна») казалась корейцам непобедимой. Еще большую тревогу вызывала уступка Китаем приморской провинции, в результате чего на северном берегу реки Туманная (Tumen) появилась имперская Россия. Корейское правительство оставило в запустении обширный район к югу от реки, разрушив деревни и переселив людей, затем впало в состояние изоляции еще на пятнадцать лет. Япония принудила в 1876 г. Корею открыть ее главные порты. Вскоре Ли Хунчжан предложил Франции сделать ей уступки на полуострове, надеясь одновременно остановить японцев и отвлечь внимание Парижа от Тонкина. Предложение было отвергнуто, но менее чем через десять лет, после некоторых пререканий между двумя государствами граф Ито предложил, чтобы Китай и Япония вывели свои вооруженные силы с полуострова. Кажущаяся беспристрастность предложения не могла скрыть тот факт, что Корея, бывшая вассалом Цинов в течение двух с половиной столетий, стала независимой. «Кольцо сателлитов» — Аннам, Бирма и Корея — было сломано. Иностранные корабли господствовали в Китайских морях. Усиливавшаяся Россия наращивала давление на сухопутные границы от Владивостока до озера Байкал.

На долю Британской империи приходилось 80 % всей внешней торговли Китая в 1864 г. Три четверти деловых зданий в Шанхае, почти все иностранные банки и около половины грузов, перевезенных по реке Ванпу, были английскими. Объем торговли американских предпринимателей с Китаем составлял только пятую часть объема британской торговли, но они возлагали не меньшие надежды на обширный китайский рынок. Предполагалось, что за десять лет «Юнион Пасифик» (американская компания, владеющая самой большой сетью железных дорог в США. Основана в 1862 г. — Пер.) должна была покрыть свои расходы за счет доходов с грузооборота, формируемого на Дальнем Востоке.[258] Так как тарифы возрастали больше в атлантических сообществах, фритредерам (свободным торговцам, т. е. частным предпринимателям. — Ред.) китайский рынок казался наиболее перспективным. Выражаясь провербиально (по пословице. — Ред.), «дюйм, добавленный к подолу рубашки китайца, обеспечит работой все фабрики Ланкашира».

В течение нескольких десятилетий чай был самым реализуемым товаром, но качество китайского чая не было постоянным, и он небрежно сортировался. Китай больше не монополизировал производство чая. Чай, выращенный в Японии и на британских плантациях в Ассаме и на Цейлоне, был гораздо более однородным по качеству. К 1905 г. чай составлял лишь десятую часть заморской торговли Китая и включал в основном лист плохого качества, сжатый в брикеты и предназначенный для русского рынка.

Тот же тренд прослеживался и в торговле шелком, хотя волокно в 1900 г. составляло третью часть всего национального экспорта. Япония была более успешной, производя крепкую нить, подходящую для машинных ткацких станков. Так как их позиции на мировых рынках роскоши ухудшились, торговцы Шанхая и Тяньцзиня обратили свое внимание на такие продукты, как фейерверки и сетки для волос[259], или сырье, например соевые бобы и их остатки, удобрение из бобов, шкуры животных, яйца, циновки и свиная щетина.