– Дай пройти!

– Нет! С ней хочет поговорить офицер Спайкс.

Дэвид решил не нарываться, сжал губы и стал наблюдать за происходящим. К его великому изумлению, разговор офицера начался с того, что на Вивиан надели наручники.

– А ну отойди в сторону! – жестко скомандовал Дэвид, но полицейский молча поднял дуло пистолета.

Его напарники чуть не прыгали от радости, и Дэвид слишком поздно понял, что удача вскружила им головы до такой степени, что они ничего не замечали вокруг.

– Стойте на месте, мистер! – потребовал полицейский. – Это приказ!

Дэвид едва сдержался, чтобы не броситься на него. Ну, ничего: этот Спайкс за все поплатится. Заковать девушку в наручники! И тут ему стало не по себе. Вивиан была среди пассажиров, а значит, полицейские никак не могли догадаться, что она тоже член шайки. Или могли? Дэвид, например, сразу понял, что Саймон узнал сестру, но вдруг кто-то из пассажиров тоже заметил, что они знакомы? Как бы то ни было, он не собирался сдаваться и попробовал что-нибудь выяснить у полицейского:

– Кто такой этот Спайкс и кто дал ему право надевать на девушку наручники без суда и следствия? – Дэвид говорил возмущенно, но в меру, словно его злил лишь сам факт такого отношения к слабому полу. – Ну у вас и начальник. Это что, они и ноги ей заковали? Приличные люди так с дамами не обращаются.

Полицейский даже не взглянул в ту сторону.

– Мистер Спайкс приказывает, мы выполняем. Может, он и не очень хорошо обошелся с той девушкой, но, видно, у него были на то причины. Вам, сэр, надо просто подождать, и все выяснится.

Дэвид в ужасе увидел, как Вивиан посадили в фургон. Остальные задержанные тоже были там – связаные лежали на дне повозки лицом вниз. Вивиан на мгновение обернулась, и Дэвид едва не забыл о необходимости скрывать, что они знакомы, чуть не кинулся к ней, едва не сбив констебля, который его удерживал. Вивиан выглядела испуганной: такой страх на ее лице он видел впервые. Выходит, она знала, что ее сейчас заберут, и потому попрощалась с ним.

– Я намерен обратиться к местному судье немедленно! – заявил Дэвид во всеуслышание. – Неправильно заковывать девушку в наручники и везти куда-то с преступниками.

К нему подошел констебль, который оповестил всех о поимке Черного Герцога, и объяснил:

– Эта девушка – одна из них. – Все пассажиры в изумлении уставились на него, а он, чуть не лопаясь от гордости, с выпяченной грудью, походил сейчас на петуха. – Да, мы их всех накрыли: главаря и его помощников.

– Девушка ехала в дилижансе, – возразил Дэвид. – Как и все мы.

Остальные пассажиры громко заговорили, обсуждая услышанное, но ему было на них наплевать.

– Она их сообщница, и мы ее взяли, – повторил полицейский. – Один из наших людей тоже ехал в этом дилижансе и заметил, как она перемигивалась с одним из разбойников. – С умным видом покачав головой, он добавил: – Нас не обмануть смазливой мордашкой.

Пассажиры на повышенных тонах обсуждали невероятную новость, констебль продолжал восхвалять доблестную полицию, а Дэвид от ужаса не мог вымолвить ни слова. Боже правый, что же теперь делать? Если он расскажет всю правду, то может навредить ей еще больше; если промолчит – Вивиан посадят в тюрьму, а после суда повесят. Дэвид в смятении и тоске спрашивал себя, как ей помочь, и не находил ответа. Эх, если бы Маркус был рядом! Может, обратиться к друзьям – Гамильтону или Вэру? Наверное, надо взять деньги со счета брата и подкупить полицейских, чтобы отпустили Вивиан, но это было очень рискованно: могут отказаться от взятки, и ее положение только ухудшится.

Полицейские, видимо, собирались держать их на дороге целую вечность. Стало совсем темно, но они зажгли факелы и продолжили записывать показания пассажиров. Когда очередь дошла до Дэвида, уже сходившего с ума от бессильной злобы, он сразу же заявил:

– Я считаю, что вы ужасно обошлись с той несчастной девушкой.

Полицейский поднял свое болезненно-желтое лицо, блестевшее от пота.

– Что, приглянулась девчонка, да? Мне тут уже сказали, что ты все время на нее смотрел.

– Да как ты смеешь! – воскликнул Дэвид. – Я ничем ее не обидел, а ты…

– Ладно, не кипятись. Как твое имя?

Дэвид проглотил оскорбительные слова, которые чуть не сорвались с его губ, и представился вымышленным именем:

– Джон Палмер.

– Куда направляешься?

– В Мейдстоун, это в Кенте.

Полицейский, кивая, записал его ответы и спросил:

– По какому делу?

– Зачем тебе знать? Я что, подозреваемый?

Полицейский поднял голову и невозмутимо уточнил:

– Нет. Или есть причина?

– Конечно, нет! – в негодовании воскликнул Дэвид. – Меня обокрали: забрали пятнадцать шиллингов, – и это сделали разбойники, которые по вашему недосмотру орудуют тут уже бог весть сколько времени!

– Теперь им конец! – со злобным удовлетворением заметил контебль. – Черный Герцог никого больше не ограбит. Итак, по каким делам в Кент?

Дэвид не был готов к такому вопросу, поэтому сказал первое, что пришло на ум:

– По делам моего хозяина, герцога Эксетера.

Перо полицейского повисло в воздухе, и он переспросил:

– Герцога Эксетера?

– Да, и я расскажу ему обо всем, что тут случилось.

Констебль закрыл блокнот и гораздо более почтительным тоном сказал:

– Да, сэр. Вы свободны. Вопросов больше нет.

– Очень рад! – раздраженно заявил Дэвид. – А что будет с девушкой?

Полицейскому явно не нравились вопросы этого мистера Палмера, но ответил он достаточно вежливо:

– Она поедет с остальными в Ньюгейт, и там с ними быстро разберутся. Всего хорошего, сэр.

Это был конец. Больше Дэвид ничего не мог ни сказать, ни сделать, поэтому коротко кивнул и заставил себя уйти. В голове не было ни единой мысли о том, как помочь Вивиан.

Дэвид вернулся в Лондон и сразу направился в Эксетер-хаус. Все это время он отчаянно пытался найти способ вызволить Вивиан из тюрьмы, но так ничего и не придумал. В сердце поселилась боль, голова гудела от напряжения. Дэвид знал, что только виски поможет ему хоть ненадолго забыться, а подвалы Маркуса в этом отношении были гораздо лучше, чем его собственные.

Он отдал поводья конюху и, устало шагая, направился в дом. В том, что случилось, Дэвид винил только себя. Он снова все испортил, только на этот раз отвечать за ошибки придется не ему, а Вивиан. Он, как никто другой, знал всю двусмысленность ее положения, но все равно вернул несчастную девушку на путь обмана. Ему никогда не было так плохо, как сейчас. С какой радостью он поменялся бы с ней местами и в петлю сунул свою шею, тем более что заслужил это.