– Я знаю, что это тяжело. Но если есть хоть какой-то шанс… я хочу сохранить дгнарнов. Дать им возможность не терять любимых из-за необходимости татуировок. Если есть хоть небольшой шанс…

– Я вам как человек, побывавший на Шератане, говорю, что затея бредовая, – подал голос Александр. – Там все в этих горах! Ни координат, ни точных указаний. Три скалы, серьезно? Да мы будем искать их вечность! И дождемся, что радиация пробьет нам щиты.

– Ты сам сказал, что нельзя помочь тому, кто этой помощи не просит. Дгнарны – просят. Надо вмешаться! – воскликнула я. – Аднар! Это ведь ваш народ!

– Не так-то просто смириться с тем, что ты последний, – усмехнулся он. – А с тем, что ты, возможно, не последний, смириться еще сложнее. Но я не против. Если вы считаете, что в этом есть смысл, – действуйте. Хотя, как по мне, это трата времени.

– Принцесса дело говорит, – склонил голову Тамир. – Мы всегда приходили на помощь тем, кто о ней просит.

– Я хочу участвовать в операции, – тут же сказала Таяна. – Я должна.

Александр повернулся ко мне.

– Ну и что? Начнем путешествие с Шератана?

– Говорил про неприятности и сглазил, – хихикнула я.

– Хорошо. – Паулина выпрямилась. – Александр, Бриллиана, Таяна, соберите команду – вы летите на Шератан.

Самым большим секретом Адрианы Фортем была любовь. Ни за какие блага она не призналась бы в своем чувстве ни одной живой душе. Даже брату, который был ей ближе прочих родных, даже маме, казалось, способной принять любой проступок своих обожаемых детей. Когда Александр хотел отказаться от трона, мама только вздохнула и смирилась с его желанием. И у Адрианы спросила, не против ли она стать однажды императрицей.

Тогда Адри была еще ребенком, и корона казалась ей пределом мечтаний. К пятнадцати она уже поняла, что ничего хорошего в троне нет, а когда ей было шестнадцать, Александра все-таки удалось уговорить не отказываться от трона.

– Нагулялся, – хмыкнул отец.

Но даже несмотря на то что Адриане теперь грозила лишь роль принцессы, она ни за что бы не призналась в своем секрете никому. Особенно отцу.

Жизнь принцессы учит с малых лет трезво оценивать ситуацию. И когда сердечко впервые дрогнуло, а в привычные девичьи мысли вклинился совершенно нежеланный, но такой притягательный образ, она списала все на первую идиотскую влюбленность. Которая проходит так же быстро, как и наступает. Об этом писали в книгах, об этом говорили родители. Мол, первое детское чувство – оно не навсегда. Посмотри на Тамира и его жену, а ведь сначала они оба были влюблены в совершенно других людей! Каких других, Адриана не знала, но хранила эту мудрость и ждала, что вот-вот все пройдет.

А оно не проходило и не проходило. Она и видела-то его всего несколько раз, но за шестнадцатым днем рождения следовал семнадцатый, за ним – восемнадцатый. А в ее мыслях прочно засел один-единственный образ. И даже мама заметила, что с младшей принцессой что-то не то. Только чудом ей удалось отговориться растерянностью перед выбором образования. Мама вроде поверила… или тактично сделала вид.

Иногда Адриане казалось, что вроде все утихло, но затем чувства вспыхивали с новой силой. Она не знала его лично, а он ее ни разу не видел. Он был старше, намного старше, но если бы дело было только в возрасте! С долголетием и здоровьем, которые способна обеспечить современная медицина, и у Адрианы впереди были добрые две сотни лет. Куда сложнее было смириться с историей…

Это была любовь к картинке, но какая ж, фаргх раздери, сильная и опустошающая! Чтобы не сойти с ума от тоски в четырех стенах дворца, она все силы пускала в учебу. И бережно хранила свою тайну, лишь однажды ее раскрыв…

Дива была кем-то вроде старшей сестры, только никаких родственных связей с Адри не имела. Но в детстве всем няням, и даже Мирне, Адриана предпочитала эту скромную и тихую сотрудницу научного отдела. Даже просто сидеть рядом, пока Дива работала, было интересно. Свою привязанность Адриана пронесла до взрослой жизни. Именно Диве она рискнула признаться, что влюбилась. Давно и необратимо.

Точнее, Дива заметила сама:

– Что с тобой такое? Ты уже час смотришь на сад и, кажется, меня не слушаешь.

– Извини, – вздохнула Адриана. – Задумалась.

– Уж не влюбилась ли наша принцесса?

Дива сказала это в шутку и, сама того не понимая, попала в цель. Оправдываться и врать Адри не любила, поэтому молча пожала плечами.

– Да ладно! – восхищенно выдохнула подруга. – В кого?

– Ты его, наверное, не знаешь…

Не любила, но иногда лгала. Скорее всего, Дива, как и все остальные, прекрасно знала это имя.

– Кто-то из Ортесов?

Она имела в виду, разумеется, детей Его Величества Тамира Денебского, дети которого носили фамилию Ортес. Там подрастали два сумасбродных и веселых парня, с которыми Адриане и впрямь было легко и интересно. Она часто ездила на Денеб.

– Ну… в какой-то степени да.

– Я так понимаю, это не принцы?

Дива задумалась и с подозрением посмотрела на девушку:

– Это же не император?

– Нет, – отмахнулась Адри. – Тамир почти родственник, я бы не смогла.

– Да говори уже! Я сейчас от любопытства съем собственный эмирт!

Никто не знал, чего ей стоило раскрыть тайну, которая мучила ее так долго. Но рано или поздно это должно было случиться. Адриана вздохнула и произнесла:

– Грессен Денебский.

– Что?! – ахнула Дива. – Ты с ума сошла!

– Прекрати кричать, пожалуйста! – взмолилась Адри. – Думаешь, я не понимаю? Если папа узнает, мне конец! Но я ничего с собой поделать не могу! Ничего, понимаешь?!

– Ох, ну и дела. И что ты будешь делать?

Адриана невесело рассмеялась, задрав голову и посмотрев на россыпь звезд.

– Ничего. Что-то делать – наивысшая глупость, ты ведь знаешь, кто он. Буду ждать… не навечно же это, в конце концов!

– Где ты вообще его увидела? Я думала, Грессен живет где-то без права полетов.

– В репортаже, посвященном годовщине войны с прим- жинами. Какая-то журналистка сняла о нем ролик.

– Да… пришла беда, откуда не ждали.

Было уже поздно, поэтому Адриана поднялась. Отчасти она и вправду хотела лечь спать пораньше, но по большей части ее напрягал этот разговор. Она уже жалела, что согласилась поделиться с Дивой. Слишком большая цена, слишком велики последствия.

– Ты извини, я пойду, – улыбнулась она. – Не волнуйся за меня, ладно? Все проходит, и это пройдет.

Убеждать Диву было проще, чем поверить в это самой.

На следующее утро ей предстояло лететь на Денеб, об этом мама говорила уже давно: