Земляне этого не знали, иначе они сто раз бы подумали, прежде чем нападать на маленького монстра в человеческом обличье. Скорее всего, тот, кто планировал одержать победу в этом богопротивном деянии, рассчитывал на то, что Слай будет находиться как минимум в полубессознательном, или вообще в бессознательном состоянии, и не сможет как следует сопротивляться. Однако, ума этого придурка не хватило, чтобы понять — организм «демона» может сильно отличаться от организмов земных людей, и «заряженное» дурманом вино может его и не одолеть.

Как и все беорийцы, Слай без труда мог выдерживать дозу яда, или наркотика, в несколько раз более убойную, чем ту, что необходима для отправки на тот свет простого человека.

Пять бокалов вина с крепчашим наркотиком! Любой свалился бы с ног, но не славный капитан «Бродяги», сражавшийся как лев и едва не победивший врагов. Это была бы эпическая битва, достойная воспевания лучшими бардами Франции, если бы не одно «но» — Слай потерпел поражение. Увы, наркотик застил ему глаза, и не позволил увидел мерзкого рыцаря Жана, подкравшегося сзади, когда Слай отправил в нокаут очередного супостата. Мерзкий рыцаришка врезал по мудрой голове потомка большой и тяжелой глиняной кружкой, разлетевшейся от соприкосновения с объектом атаки на мелкие кусочки, так, будто сосудом ударили в чугунный колокол на церкви Святого Николая.

Голова, как ни странно, выдержала удар глиняного «метеора», но ее владелец погрузился во тьму, в коей и должен был пробыть достаточно длительное время, судя по силе, приложенной к кружке нечестивым владельцем замка.

* * *

— Ты убил его? — со страхом и восторгом спросила Анна, глядя на мужа, бледного, едва держащегося на ногах. — Ты убил демона!

— Нет, не убил. — Жан осторожно пощупал шею поверженного исчадья Ада и облегченно вздохнул. — Живуч, как и все демоны! Человек бы от такого удара точно бы подох, а этот только уснул! Говорил я тебе — больше надо было положить снадобья, а ты чего?

— Так вкус был противным! Горько! Он бы вообще не стал пить! Да одной кружки этого дерьма хватило бы, чтобы отправить любого не только в сон, но и на тот свет, а его еле пробрало! Я не виновата! Знахарка меня заверила — все точно, хорошее снадобье! Сильное!

— Хорошее, хорошее.ни черта видать не хорошее! Эй, вы, придурки — тащите парня за мной! Ну, поднимайте, убогие! Бестолочи, одного парнишку завалить не могли, за что только я вам деньги плачу! Отнесем — собирайте всех, вооружайтесь, на нас могут напасть. Отец Александр уже на месте? Хорошо! Просто отлично! Да не роняйте вы его, идиоты! Быстро, быстро! Надеюсь, мы успеем!

Бесчувственного Слая вынесли из зала, и стало тихо, если не считать сопения собак, собирающих с пола куски разбросанной еды, да позвякивания разбитых тарелок, сгребаемых в кучки отошедшими от ступора кухарками. Зал теперь напоминал поле битвы — куски мяса и кровь, только мясо было всего лишь бараниной, вареной в котле с овощами, но кровь настоящей — Слай неплохо поработал, выбивая дурь из зарвавшихся «земляшек».

Слай медленно возвращался к жизни. В который уже раз. И первое, что пришло в голову — это то, что он снова оказался в полицейском участке. Та же боль в голове, та же вонь — неизвестно откуда. Только вот холод не такой, как тогда. Холодно, очень холодно. Отрезвляющий холод.

Открыл глаза — полутьма, блики света по каменным стенам. Тут же вспомнил — стол, вино, чашки, которые облизывали собаки (Это еще один повод не есть еду со стола — придурки давали облизать свои чашки из-под похлебки собакам, бегающим по залу! Вроде как — помыли!)

Тут же вспомнилась битва, в которой едва не одержал победу и с осознанием себя в голову ввернулся голос:

«— Очнулся?! Наконец-то! Слай, мы уже подлетаем! Сейчас я снесу это змеиное гнездо!»

— Погоди! — слова вылетели изо рта хрипло, со скрежетом — Не делай ничего, пока я не разобрался в ситуации!

Можно было бы говорить и мысленно, так можно передавать мыслеобразы. Куда удобнее говорить вслух — тогда мысли оформляются в слова, и все происходит быстрее.

«— Как погоди?! Что значит — погоди?! Мы все видели! Я поубиваю этих тварей!»

— Не вздумай, Хаг! Нам нельзя их убивать! Я запрещаю! Зай — никаких действий без моего разрешения — пока я жив!

«— Брат, да ты с ума сошел! Какое там — пока ты жив?! Тебя нужно вытаскивать из этой норы! Кстати, как ты? Как самочувствие?»

— Пока не знаю. Голова болит, и.похоже, что они меня раздели. Только не спрашивай — зачем! Сам не знаю. Вряд ли для разнузданного секса. Но похоже что убивать не собираются.

«— А что там горит? Это что за штуки?»

— Свечи это. Смотри-ка, как много! Какой-то обряд? Вы же видите? Зай, ты передаешь на экран? Ребята видят?

«— Да, капитан. Передаю. Твои приказы приняты. В случае твоей смерти, кого ты оставишь капитаном?»

— Хагана. Только рано меня хороните! Спрячьтесь в лесу и ждите моего сигнала! Сюда идут. Зай, мои слова переводи аборигенам только когда я скажу. Их слова мне переводи полностью. Все, будьте наготове, я выясню, что от меня хотят, и вам скажу, что делать.

«— Принято, капитан!»

Дверь скрипнула, и в комнату вошли трое — первым появился Жан, важный, напыщенный, будто только что получил титул от короля Франции.

Рядом Анна — на ее смазливом личике озабоченность и любопытство, она исподлобья бросает испуганные взгляды на Слая. На щеках блуждают пятна румянца, будто Анна увидела что-то такое, что вызвало ее стыд и смущение.

Через несколько секунд разум Слая прорвался сквозь головную боль и он понял, что же именно смутило хозяйку замка — «демон» очень походил на человека, до мельчайших подробностей, и это обстоятельство беспокоило благородную даму, разглядывающую причиндалы Слая так, будто никогда не видела ничего подобного.

Вообще-то Слай никогда не был особо высокого мнения о своих первичных половых признаках, хотя девушки и не жаловались, что размеры их не устраивают. Все в пределах разумного, по большому счету — ведь надо же еще и уметь пользоваться? Мало ли кто чем обладает, техника — вот что привлекает женщин. Впрочем, как известно — не только женщин.

Третьим был человек в черном одеянии до пола, плащ с капюшоном. В руках что-то вроде сумки, а еще — книга, толстая, в коричневом переплете. При взгляде на эту книгу сразу приходит мысль о том, что бесы должны от нее бежать со всех ног, и не потому, что на ней красовался вытисненный крест, скорее из-за того, что если такой книженцией врезать по башке, не выдержит даже голова черта.

Крест на цепи, который болтался на шее незнакомца, не оставлял места для сомнений — священник, кто же еще это мог быть? Приятный на первый взгляд человек, лет сорока, не больше. Скорее — меньше, так как предки, похоже, всегда выглядели старше, чем было на самом деле.