– Элизабет догадывалась, почему вы так себя вели, – сказал он. – Но не принимала этого. Не думаю, что и я бы смог.

– Интересно, – сказала Абигайл, глядя на него почти с любопытством. – Вы бы, мне кажется, смогли, если бы оказались в таком же положении. Сами удивились бы.

– К счастью, мы этого никогда не узнаем, – сказал он.

Абигайл отвела взгляд.

– Вас приперли к стенке в Акроне, – сказала она. – Хоть газеты почитать, хоть блоги. Вам что, предъявят обвинение в смерти этого человека?

– Не знаю. Не думаю. Есть более подходящий подозреваемый. А я не убивал, если вы об этом.

– В одном блоге пишут, что полиция нашла где-то в доме этого человека отпечатки пальцев Элизабет.

– Это правда.

– Моя дочь изменяла вам, Дэвид?

– Я так не думаю. Не знаю.

– Вы бы разозлились, если изменяла?

– Конечно. Но не убил бы его. И пытаться бы не стал.

– Когда сестра позвонила и сообщила, что вы хотите встретиться, я сказала Майку, что на самом деле вы хотите расспросить меня об убийстве Элейн. Он ответил, что у меня паранойя и вы лишь хотите познакомить Таннера с нашей семьей. Я была права, не так ли?

– Вы были правы.

– Вы думаете, человек, который убил мою Элейн, тот же, кто стрелял в Старика с Примроуз-лейн?

– Возможно. Я нашел некоторые доказательства того, что кто-то пытался выследить Старика с Примроуз-лейн. Кто-то, подходящий под описание похитителя Элейн. Я почти уверен, что Старик с Примроуз-лейн спас жизнь Элизабет, когда вмешался, но спасти Элейн он не успел.

– Еще одна тайна, – сказала она. – Я так и не смогла помочь полиции. Элизабет говорила вам об этом?

– Она об этом никогда со мной не говорила.

– Я не могла сообщить полиции ничего существенного. Так они мне сказали. Думаю, сама виновата, перебрала лишнего в тот день, не могла даже вспомнить, как Элейн была одета.

– Не думаю, что преступник просто воспользовался случаем, – сказал Дэвид. – Он поджидал их в парке. Знал, что они придут. Наверное, они ходили туда каждый день после школы.

– Они все время проводили в парке.

– Он все-таки пересекался с вашими дочерьми еще до похищения. Думаю, ему нравились рыжие, и однажды он заметил где-то на улице Элейн и Элизабет и нацелился на них.

– Вот и ФБР того же мнения.

– Чем занимались девочки на той неделе, до того, как схватили Элейн? Ну, не знаю, может, вы как-то изменили обычный распорядок, ездили туда, куда обычно их с собой не брали, – в химчистку, в аптеку?

Абигайл покачала головой:

– Ничего такого. Дважды в неделю они ходили плавать. По субботам – на гимнастику. На той неделе мы покупали им наряды для школьных фотографий. Но они всегда ездили в магазин вместе со мной. Вечером накануне похищения мы ходили есть мороженое. Знаю, что полиция опрашивала всех, кто мог их видеть в те несколько недель, до того, как он увез Элейн.

– Установили подозреваемых?

– Неофициально.

– Неофициально?

– Был человек, который кое-что делал у нас по дому за несколько месяцев до того, как это случилось. Собственно говоря, он построил террасу, на которой мы сейчас сидим. Он и его бригада. Кажется, когда-то он очень успешно работал консультантом в Индонезии. Первый, на кого я подумала.

– Почему?

– Жутковатый. Неразговорчивый. Это со взрослыми. Но когда девочки играли на улице, всегда находил повод с ними поболтать. Не женат. Живет в квартире в доме рядом с Роки-Ривер. Гарольд Шульте. Копы говорили с ним, и не раз.

– Что-нибудь они вам рассказали?

– Что у него были неприятности, когда он учился в школе, – разделся догола в школьном автобусе. Это все.

– Элейн вела дневник?

Абигайл покачала головой, но встала и подошла к комоду рядом с раздвигающимися стеклянными дверями. Открыла верхний ящик и, порывшись в нем, вытащила два предмета, после чего вернулась к Дэвиду.

– Элейн у меня была художником и поэтом, – сказала она, передавая ему листок из школьной тетради, исписанный неуклюжим детским почерком.

«Мертвая кошка», – гласил заголовок. «Мертвая кошка на дороге. Убита матерью-природой. Или, может быть, грузовиком».

– Это хайку.

– Да…

Абигайл вручила ему другой предмет – он уже видел его на стене в офисе Сэкетта.

– Это ее последняя школьная фотография.

– Они и правда так похожи! – Дэвид провел пальцами по черной царапине вверху снимка, думая об Элейн и Кэти. – И что, за все эти годы у вас не возникло никаких новых догадок? – спросил он. – Кто еще, по-вашему, мог это сделать?

Абигайл снова покачала головой:

– Вы же знаете, ведь даже тело не нашли, что все усложняет. Как хочется надеяться, что она все-таки жива. Но сердцем я знаю, что ее убили в тот же день, когда увезли. Чувствую. Майк не мог смириться с этим еще лет пять после того, как она пропала. Однажды мы прорыдали с ним всю ночь, после чего он перестал ее ждать. Мы оба согласились с тем, что наша дочь мертва. Хотите – верьте, хотите – нет, но проходит время, и надо встать и идти дальше, если можно так выразиться. Тут либо идешь дальше, либо умираешь. Боюсь, Элизабет мы в этой борьбе потеряли. К тому времени, как Майк и я пришли в себя, мы уже слишком долго жили с ней порознь. Я слишком стыдилась за себя, чтобы протянуть ей руку, а она упрямилась прийти ко мне.

Подавив слезы, она сунула в рот еще одну сигарету.

– C’est la vie[5].

Дэвид услышал, как закрылась входная дверь. Абигайл, вздрогнув, взглянула на него.

– Ждете гостей? – спросил он.

– Дэвид, выпейте еще. Вы думаете, что не смогли бы принять такое же решение, что и я тогда. Не отослали бы Элизабет только потому, что она похожа на свою покойную сестру, и, возможно, нашли бы в себе силы жить с этим.

– Я не понял, кто-то пришел? – Дэвид слышал приближающиеся шаги в столовой, постукивание высоких каблуков. Он обернулся посмотреть.

– В конце концов я привыкла к этому, – сказала Абигайл.

Легкой приплясывающей походкой она вошла в комнату. У Дэвида перехватило дыхание.

– Добрый день, – сказала она, улыбаясь из-под рыжей челки. – Привет, мам. Не знала, что у тебя гости.

– Дэвид, это моя дочь Элоиз, – сказала Абигайл. – Ей только что исполнилось двадцать. Она учится в Университете Огайо, но приезжает домой так часто, что мы могли бы и не платить за общежитие.

– Ну мама! – одернула ее девушка. – Кто твой приятель?