Насладиться поездкой в полной мере она не успела. Сыщик свернул на проселочную дорогу, и следующие десять минут они тряслись по кочкам, медленно проезжая мимо каждого дома.

– Кажется, здесь, – наконец сказал Эрик и остановил машину.

– Где мы? – полюбопытствовала Мариша.

– Это дом Вики. Сейчас здесь живет ее бабушка. Вернее, я так думаю. Надеюсь, она никуда не ушла, и мы сможем с ней поговорить.

Мариша вышла из машины и осмотрелась. Село казалось довольно большим. Домов около пятисот, не меньше. В конце улицы деревянная церковь, еще дальше озеро. Золотые купола переливались в тусклых солнечных лучах, и на Маришу вдруг накатила волна беспричинной радости. Как будто она снова оказалась в детстве и все вокруг настолько безмятежно и спокойно, что от счастья хочется плакать.

Она повернулась к дому, сделала пару шагов по направлению к калитке и словно наткнулась на какую-то преграду. Чувство радости сменилось разочарованием. Идти в дом совершенно не хотелось. Единственным желанием было развернуться и побежать туда, где золотились купола и обещали мир и покой.

Однако сыщик, не обращая внимания на ее колебания, с уверенностью подошел к калитке, отворил дверь и поднялся на крыльцо. Дверь оказалась открыта. Маришу это немного удивило, но она решила, что в сельской местности люди относятся ко всему гораздо проще. Да и зачем запирать двери, если вокруг только знакомые и соседи?

– Кто вы? – услышала она напряженный женский голос и выглянула из-за плеча Эрика.

Женщина оказалась довольно молодой. Лет тридцати с небольшим. Слегка полноватая, с милым открытым лицом.

Сыщик достал корочки и несколько секунд подержал перед ее глазами.

– Полиция, – растерялась та.

– С кем имею честь? – поинтересовался он.

– Лабутова Евгения. А что случилось?

– Вообще-то мы приехали поговорить с Марией Петровной. Она дома?

– Кто вас прислал?

– Она ведь бабушка Вики Виноградовой?

– Так вас Вика прислала? – Лицо Евгении разгладилось. – А мы ее сегодня ждали. Обычно она приезжает до обеда.

– Так Мария Петровна дома?

– Дома, но она спит. Давайте мне.

– Что давать? – удивился Эрик.

– Деньги. Я сиделка. Могу показать документы, – она настороженно уставилась на сыщика. – Вы ведь привезли их?

– Нет, мы здесь по другому поводу.

– А деньги? – растерялась та. – Мне кредит платить нужно.

Эрик вздохнул.

– Боюсь, вам придется искать себе другую работу.

– Вика решила меня уволить? – на глазах Евгении появились слезы. – Но почему? Я плохо справляюсь со своими обязанностями?

– Вы здесь совершенно ни при чем. Просто Вика умерла.

– У-у-умерла? – вдруг стала заикаться женщина. – Вика?

Сыщик кивнул.

– Но… этого не может быть!

– Почему?

– Она молодая. Замуж собиралась.

– Мы расследуем обстоятельства ее смерти, – сообщил сыщик и с жалостью посмотрел на женщину.

Казалось, та совершено не могла уразуметь, о чем ей говорят. В глазах застыло удивление, на лице выражение недоверия.

– А от чего она умерла? – тихо спросила женщина.

– Ее убили, – коротко ответил сыщик.

– Убили?! – выражение недоверия сменилось страхом. – Но кто?

– Не знаю. У нас пока нет никаких зацепок. Собственно, поэтому мы и хотели бы поговорить с Марией Петровной. Может, она сможет помочь нам.

– Это вряд ли, – покачала головой Евгения.

Вид у нее был по-прежнему ошеломленный. Казалось, она хочет о чем-то спросить, но не решается.

– Мы слышали, что Мария Петровна больна, – сказал Эрик. – Это действительно так?

Женщина кивнула.

– Что-то серьезное?

– Очень. Шизофрения. Это наследственное. Все женщины рода Виноградовых заканчивали свою жизнь в психушке.

– Откуда вы об этом знаете? – заинтересовался сыщик.

– Так мы все из одного села. Я здесь родилась, и все мои предки были отсюда. Хотите, расскажу? – Она немного успокоилась и теперь желала поделиться информацией. А может, просто не хотела оставаться одна.

– Интересно послушать, – кивнул Эрик и присел на табуретку.

Мариша последовала его примеру.

– Наше село довольно древнее, – начала Евгения. – Ему более четырехсот лет. Видели церковь на краю деревни?

Эрик кивнул.

– Она тоже старинная. Ее построили первые поселенцы. Сюда из города приезжают люди со своими бедами и печалями. Здесь очень чистое место. Я имею в виду энергетику. У нас очень душевный и добрый народ. Вы не поверите, но мы никогда не запираем двери, потому что ничего не опасаемся.

– Неужели? – скептически усмехнулся Эрик. – И даже воровства не бывает?

– Нет, – серьезно ответила женщина. – И чужаки к нам не заглядывают. Единственная беда – работы в селе нет. Остается либо вести натуральное хозяйство, либо ездить в город. Я плохо переношу транспорт, поэтому очень обрадовалась, когда Вика предложила мне работу. Тетю Машу я знаю всю жизнь, мы неплохо ладили. В общем, я согласилась

– И давно вы работаете?

– Чуть больше двух лет, – ответила Евгения.

– Хорошо платят?

– Не жалуюсь.

– Так вы говорите, что у Марии Петровны шизофрения?

– Да, болезнь развивалась довольно долго, незаметно, а потом вдруг раз, и перед нами другой человек.

– Она опасна?

– Нет, что вы, – замахала руками Евгения. – Мария Петровна и мухи не обидит. Она просто не самостоятельная.

– Значит, она сможет рассказать нам о Вике?

– Нет, – покачала головой женщина. – Бабка совсем потерялась во времени. Ей кажется, что она на двадцать лет моложе. Вика еще совсем малышка, а ее отец, тети-Машин сын, уехал в командировку. Она каждый день ждет его у окошка и разговаривает с Викиными фотографиями.

– Жаль, – Эрик задумчиво потер подбородок. – А мы надеялись, что она подкинет нам идею, за что могли убить ее внучку. – Он немного помолчал. – Или все-таки есть надежда разговорить бабулю?

– Никакой, – грустно улыбнулась Евгения. – Врач сказал, что уже начались необратимые процессы. Сейчас она находится в глубоком прошлом, а через некоторое время вообще перестанет воспринимать действительность. Боюсь, что ее участь – психиатрическая больница. Вика до последнего не желала помещать бабушку в клинику, но теперь ухаживать за ней будет некому, – она грустно вздохнула. – Такова участь всех женщин этого рода. Или проклятие.