Телевидение и журналисты тут как тут. Весь воздух пронизан ожиданием – ведь мы собрались, чтобы досмотреть спектакль и узнать судьбу Маркуса.

Два факта были не в его пользу. Во-первых, никто не слышал о том, чтобы Хейя выражала желание умереть, или, как здесь говорят, «демонстрировала явное, продуманное намерение расстаться с жизнью». Она болела, однако справлялась с болезнью. Жила она благополучно, у нее была хорошая работа и дорогое жилье.

Во-вторых, Маркус получал от смерти Хейи прямую выгоду. Она все оставила ему – и роскошную квартиру на набережной, и кучу денег. Завещание обнаружили у нее дома в шкатулке вместе с его фотографиями и всеми письмами и открытками, что он написал ей за девять лет их отношений.

Маркус во время заседаний почти все время молчал, лишь сообщил, что понятия не имел о наследстве. Решающее слово в его пользу сказал отец Хейи, Петер Ванхейнен. По его мнению, Маркусом двигало исключительно сострадание; каждый, кто хорошо его знает, утверждал Петер, согласится, что никогда он не руководствовался финансовой выгодой.

Думаю, сдержанность Маркуса, нежелание оправдываться или хотя бы откровенно отвечать на вопросы тоже сослужили ему скверную службу. Изо дня в день он вставал у ограждения – молчаливый и независимый, и всем своим видом давал понять: он не признает за этим судом права его судить. Он вообще всегда презирал власти.

Боюсь, такая позиция может ему навредить.

Вот-вот объявят вердикт. Я впиваюсь пальцами в деревянную скамью. Пусть Маркуса отпустят, пусть ему не ломают жизнь! Такому человеку свобода важнее всего, тюрьма для него – страшное испытание.

Маркуса признали виновным в пособничестве самоубийству. Вердикт он выслушал с бледным застывшим лицом.

Его приговорили к пятнадцати месяцам заключения.

После заседания я замечаю Петера Ванхейнена и Роберта. Ее отец говорит:

– Какая-то пародия на правосудие. Не могу винить ни ее, ни Маркуса. Бедная девочка, как она, должно быть, боялась.

Роберт напыщенно отвечает:

– Она была слишком яркой звездой, Петер, а яркие звезды не светят долго.

И Петер тепло жмет ему руку.

Я смотрю на них, объединенных общей утратой и возвышенными чувствами, и злюсь: надо же так все извратить! Они словно забыли, что натворила Хейя перед смертью, сколько причинила нам горя. Это она украла Билли, это из-за нее Маркус отправится в тюрьму. И однако же трагедия смерти красивой женщины словно отсекает возможность всякого осуждения. Такова власть хорошенького личика.

Я спешу к адвокату – узнать, точно ли Маркус сядет в тюрьму, нельзя ли обжаловать приговор. И узнаю, что Маркус отказался от обжалования. Впрочем, отсиживать все пятнадцать месяцев ему не придется; его выпустят меньше чем через год. Несколько месяцев Билли не увидит отца, такой большой срок для малыша… А потом, когда-нибудь, придется рассказать ему, что его похитила Хейя и его отец сидел в тюрьме. Теперь Маркус не построит в Дареме арт-центр – самый важный в его жизни проект. Он выйдет из тюрьмы, но никогда не будет свободным, потому что навсегда связан смертью Хейи. Она об этом позаботилась. Как все жестоко и неправильно: ее наследство помогло упрятать Маркуса в тюрьму. Боюсь, после тюрьмы он еще больше будет сторониться людей. Он ведь и так очень замкнутый.

О Хейе я думаю чаще, чем хотелось бы, и, наверное, чаще, чем нужно. Может, это потому, что у нас с ней не закончены счеты? Ведь я так и не высказала ей все, что о ней думаю. Вспоминая прежнее, я понимаю, какой я была открытой и жизнерадостной, немного легкомысленной – и беззащитной. Теперь же я всегда думаю о том, что движет людьми, и стала более осторожна в общении.

* * *

Прошло несколько недель. Я возвращаюсь домой после одного из редких совещаний с шефом и иду через парк. На вершине холма я любуюсь раскинувшимся передо мной городом. Вот он – мой Лондон, со всеми его возможностями. И мне становится тоскливо, словно свою возможность я упускаю.

Вечером я отправляю письмо Гектору. Пишу, что на Рождество приеду с Билли в Лиссабон и что мне нужен друг. Думаю, он поймет правильно. Я не готова доверять, не готова к отношениям, мне просто нужен друг.

Могла ли у нас с Маркусом получиться счастливая семья? Мы встретились, когда оба были одиноки и хотели начать все заново. В первые недели моей беременности мы обрели недолгое совместное счастье. Оно и так было хрупким, а тут еще в нашу жизнь вмешалась Хейя.

Хейя мертва, однако мертвые не оставляют нас в покое.

Как упорно сражалась она с болезнью. Сколько силы воли ей понадобилось, чтобы разыскать Маркуса, чтобы изводить меня, чтобы похитить Билли и вернуть Маркуса.

Жизнь идет своим чередом, у нас все хорошо, но такие люди, как Хейя Ванхейнен, не забываются никогда.

Я очень благодарна сотрудникам «Head of Zeus», чья любовь к книгам поистине вдохновляет, в особенности Лоре Палмер – за ее предложения, благодаря которым книга стала лучше, и Беки Шарп – за поддержку.

Мне повезло повстречать такого убежденного борца, как Гайа Бэнкс; большое спасибо и Люси Фоусетт за то, что меня ободряла. Обе они – из агентства «Sheild Land».

Говорят, что писатель всегда пишет для некоего идеального читателя. У меня таких было четверо: моя дочь Амелия Треветт, Румана Махмуд, Кэролин Шиндлер и Ян Томпсон – все они читали и обсуждали со мной наброски книги.

Я благодарна Эндрю Смиту за дизайн обложки, Роз Джессон – за скрупулезное редактирование и Нику Треветту за консультации по вопросам работы полиции и правосудия.

Самая большая благодарность – Барри Перчизу, за его постоянную помощь и преданность.