– Я рада, что у тебя была компания все эти годы.

Он сделал знак Эстелле, чтобы она подошла поближе. Она остановилась рядом с ним, глядя на меня так, словно я призрак.

– Она была мне добрым другом, – сказал Грэй.

Эстелла улыбнулась.

– E este o seu amor?

– Что она сказала? – спросила я.

– Она спросила у меня: «Это твоя любовь?»

– И что ты ответишь? – улыбнулась я.

– Я отвечу – да, – сказал он, обнимая меня за талию. – Тысячу раз да.

– Ах, Грэй, я так по тебе скучала…

– Я тоже скучал по тебе каждый день, каждую минуту, – шепнул он мне на ухо.

– Но как ты сможешь любить меня теперь? – спросила я, отступив на шаг назад. – Я постарела. А ты остался прежним.

Он положил палец мне на губы.

– Ты – чудесная. Ты – моя любовь. – Он вытер с моей щеки слезу, потом посмотрел на моих спутников. – Кто это?

В эти минуты я совсем забыла, что рядом были Джереми и Лесия. Я улыбнулась.

– Я хочу тебя познакомить с этими людьми.

Я взяла его за руку и подвела к Лесии и Джереми.

– Грэй, это Джереми, репортер из «Нью-Йорк таймс».

У Грэя помрачнело лицо, словно к нему вернулись из прошлого его страхи.

– Не беспокойся, – успокоила его я. – Джереми знает твою историю. Он знает, что ты ни в чем не виноват. Я постаралась добиться правды.

– Ты? Правда? – Он испытующе посмотрел на меня. Я кивнула.

– Когда ты вернешься домой, ты узнаешь, что с тебя сняли все обвинения.

– Шарлотта, ты верила, что я невиновен, правда? Потому что когда ты…

– Прости, Грэй. Я сожалею, что на миг усомнилась в тебе. Это и то, что я покинула тебя и остров, были величайшими ошибками в моей жизни.

– Я давным-давно простил тебя за это, – сказал он.

Я сжала его руку.

– Спасибо. – Я перевела взгляд на Лесию и немного помолчала, подыскивая слова. – Грэй, это Лесия.

Он протянул ей руку.

– Мне всегда нравилось это имя.

– Я знаю, – сказала я. – Твоя мама сказала мне об этом.

– Моя мама?

– Да, когда я навестила ее после своего возвращения.

Он прерывисто вздохнул.

– Грэй, Лесия… наша дочь.

Он взглянул на меня, потом снова на Лесию, вытаращив от удивления глаза.

– Наша… дочь?

– Да, – сказала я. – Как тебе было известно, я не могла иметь детей, но, когда я покинула остров, оказалось, что я беременна. Лесия родилась через семь месяцев в Сиэтле. – Я посмотрела на дочь глазами ее отца, уже совсем взрослую, почти в том возрасте, в каком был ее отец, когда мы встретились с ним… и в каком он пребывал и сейчас.

– Ты красавица, Лесия, – сказал Грэй. – Чудо-ребенок.

Она вытерла слезы, и он обнял ее.

Джереми смотрел на нас с восторгом и удивлением. Он впитывал в себя подробности чужой жизни, предвкушая, как прославится на весь мир, написав эту историю. Какая это будет журналистская бомба. А я жила своей жизнью.

– Ты готов? – спросила я.

– Готов? К чему?

– Готов ехать домой?

Грэй оглянулся на Эстеллу, потом на дом, который строил последние тридцать лет. Я думала, что он сейчас зайдет в него и возьмет на память что-нибудь, а мы выставим это в нашем доме на Бермудах или еще где-нибудь, где захотим жить.

Но Грэй покачал головой:

– Шарлотта, я не могу уезжать.

– Как это не можешь? Я не понимаю.

Он махнул рукой куда-то в сторону.

– Я больше не гожусь для жизни в другом мире. Я там просто не выживу, у меня нет никаких сомнений. Мой дом теперь здесь. На этом острове.

Я удивилась:

– Ты хочешь сказать, что после всех этих лет, когда я наконец нашла тебя, ты хочешь остаться? Я тебя не понимаю.

Эстелла кашлянула и сделала несколько шагов вперед.

– Я поеду, – сказала она.

Джереми и Лесия переглянулись.

– Пожалуйста, возьмите меня.

Грэй улыбнулся.

– Ей всегда хотелось посмотреть мир. – Он обратился к Джереми: – Пожалуйста, возьмите ее с собой.

– Конечно, – ответил Джереми.

Грэй повернулся ко мне:

– Останься со мной.

– Мама, – тихо прошептала Лесия.

Я повернулась к ней, и мы обменялись взглядами, полными сожаления и любви.

– Дорогая моя, – сказала я. – Мне это нужно.

– Да, – сказала я Грэю. – Да, я останусь. – Он обнял меня руками, по которым я тосковала так долго, все эти годы.

Джереми попросил показать ему остов «Циклопа», и мы отправились по тропе на середину острова. Он нащелкал на свой телефон сотни снимков и удивлялся всему, что там увидел, как удивлялись мы с Грэем много лет назад.

Лесия сорвала с дерева цветок плюмерии, я взяла ее за руку, и мы вернулись к шлюпке. Мак бежал за нами. Мы вышли на берег, и я с облегчением увидела, что капитан и его лодка по-прежнему стояли на якоре возле острова.

– Заботься о маме, – сказала Лесия, обнимая нас обоих. Джереми сделал на телефоне нашу семейную фотографию.

Лесия крепко обняла меня.

– Ой, мама. Я буду скучать без тебя. Ужасно скучать.

– А я буду скучать по тебе, моя милая девочка. Но я надеюсь, что ты меня понимаешь.

– И понимаю, и нет. Но я люблю тебя. Но сколько я тебя помню, у тебя всегда была печаль в глазах. Но сейчас, впервые, – она замолчала и вгляделась в мои глаза, – она исчезла. – Она окинула взглядом остров, посмотрела на Грэя. – Ты должна жить здесь.

Я обрадовалась, что меня благословила моя мудрая и великодушная дочь.

Джереми подал ей руку и помог сесть в лодку. Я заметила, как в его глазах и в ее тоже вспыхнуло что-то такое, чего я не замечала прежде. Это согрело мою душу.

– Лесия, – сказала я, – дай Эстелле денег с моего счета. – Помоги ей начать новую жизнь.

– Да, хорошо.

– Прощай, Джереми, – сказала я, когда они взялись за весла.

– Я найду вас снова, мама… папа. Обещаю. Я найду.

Мы смотрели, как маленькая шлюпка плыла к лодке. Когда все поднялись на борт, шлюпку закрепили на палубе. Маленькие фигурки помахали нам издалека. И потом лодка скрылась из виду.

Грэй повернулся ко мне:

– Где мы начнем нашу новую жизнь?