Лесия согласилась с ним. Конечно, вполне разумное предложение, но мне не хотелось останавливаться. Я бы шла и шла вот так по берегу, пока не нашла дом, пока не нашла Грэя. Мои молодые спутники закрыли глаза, а я сидела без сна и смотрела на темные волны.

* * *

Эти несколько часов до рассвета показались мне целой вечностью, а когда наконец тьма отступила, я разбудила Джереми и Лесию. Рассвет над океаном был цветом спелого персика.

– Отправимся дальше? – сказала я, вставая.

Джереми кивнул.

– Посмотрите на песок, он точно такой, как вы его описывали. Соль с перцем.

Я улыбнулась.

– Это магнетит, точно, – сказал Джереми, зачерпывая горсть уникального песка. – Я вам рассказывал о своей теории?

– Нет, не рассказывали. – Я покачала головой.

Он выбрал несколько черных кристалликов и оставил их на ладони, а белый песок высыпал.

– Я беседовал с известным профессором геологии из Йельского университета, и он считает, что эти черные кристаллы обладают естественными магнитными свойствами. Он предположил, что они создают какое-то особое силовое поле, отражающее радары и даже Джи Пи Эс, а также, будучи мощными магнитами, притягивают металлические корпуса кораблей, словно океанские зыбучие пески.

– Вот это да! – охнула Лесия.

Джереми пожал плечами:

– Трудно сказать, так это или нет, но какая-то логика в этом есть, не так ли?

Я кивнула, но сейчас меня совершенно не интересовали научные теории, касавшиеся этого острова. Как есть, так и есть. Сейчас важнее всего для меня было найти Грэя.

Мы шли еще час и остановились, чтобы сорвать манго. Я вонзила зубы в мякоть, которую когда-то возненавидела, а теперь с жадностью поглощала.

– Все, как я помню, – сказала я, вытирая капли сока с подбородка.

– Таких вкусных манго я в жизни не едал, – заявил Джереми.

Вот и знакомый мыс. Я со страхом ждала, что нам предстояло увидеть впереди. Стоит ли еще там наш домик? Или нет? Мы обогнули мыс – и вот он. Домик, уже переживший много ненастий, но увеличившийся в размерах. Ставший гораздо лучше прежнего. Грэй пристроил к нему несколько комнат и что-то наподобие верхнего этажа, который был похож на палубу. Я шла, разинув от удивления рот. Джереми и Лесия немного отстали, когда я миновала костер, где еще тлели угли. Он здесь. Значит, он где-то здесь. Я осторожно переступила порог маленького дома, где мы когда-то жили вместе. Наша спальня превратилась теперь в прихожую. У меня сердце забилось от восторга, когда я увидела на стене декор – три бабочки цвета глубокой синевы. Грэй приколол их в ряд. А еще он выложил маленький стол с узорами из морского стекла, причудливых камешков и разноцветных ракушек.

Я повернулась в другую сторону, и у меня захватило дыхание. Вся поверхность стены была покрыта мозаикой из необычайно красивых стеклышек. Я вспомнила, как Грэй тщательно собирал мелкие стекла. Он говорил, что готовил мне сюрприз. И вот я наконец увидела его.

– Грэй, – позвала я, проходя в следующую комнату. Он здесь? Я быстро провела пальцами по волосам. Что он подумает, когда увидит меня сейчас? Комнатка, где он соорудил из ствола пальмы что-то вроде топчана, была пустая. Спальня тоже, где я заметила самодельную подушку и ямку в том месте, куда он клал голову. Я поднесла подушку к лицу и вдохнула запах Грэя, потом вышла наружу.

– Его там нет, – сообщила я Джереми и Лесии, стоявшим поодаль. Они подошли ко мне.

Джереми смотрел на меня округлившимися от удивления глазами. В руке он держал блокнот и записывал каждую деталь.

– Как это… любопытно. Так вы в самом деле жили вот так…

– Да, почти полтора года, – сказала я. – А уж Грэй гораздо дольше. – После этих слов мне стало тоскливо. Сколько потерянных для нас лет!

Кто-то потерся о мои ноги. Я посмотрела вниз и на миг онемела от удивления.

– Ой, смотрите, – воскликнула Лесия, садясь на корточки. – Котенок.

– Мак? – удивилась я, всматриваясь в черного котика, который мурлыкал возле нас. – Не может быть!

Джереми внимательно слушал меня.

– Вот и отметины на ухе, – сказала я, не веря своим глазам. – Они точно такие, как тридцать лет назад.

– Вы хотите сказать, что это тот же самый кот? – спросил Джереми.

Я растерянно закивала.

– Но ведь кошки столько не живут, – возразила Лесия.

Я развела руками:

– Вообще-то Мак умер у меня на глазах. Во всяком случае, я так думала. – Котик самозабвенно терся о мои ноги.

Вдалеке, на берегу, мы заметили какое-то движение. Через некоторое время стали заметны две приближавшиеся к нам фигуры. От волнения у меня задрожали руки.

Лесия положила ладонь на мое плечо, пытаясь меня успокоить.

– Все будет хорошо, – сказала она. – Ты только не волнуйся.

Я кивнула, не отрывая глаз от этих силуэтов. Грэй. Я уже различала очертания его тела. И… женщина. Сначала мне было трудно сказать, кто она, эта женщина. Ее тонкая фигурка была обернута куском ткани, но потом я разглядела ее лицо. Это была Эстелла. И вот уже стали хорошо видны их лица. Но… они выглядели… точно так же, как тогда, когда я их видела в последний раз. Они совершенно не постарели. Я ахнула и повернулась к Лесии и Джереми.

Когда Грэй увидел меня, у него выпала из рук сумка. Эстелла остановилась, а он направился к нам. На его лице было написано удивление.

– Шарлотта? – спросил он. – Это… ты?

– Это я, – проговорила я сквозь слезы. – Это я, Грэй.

– Но как ты?..

– Как я нашла тебя снова? – Я шагнула к нему. Он был загорелый и худой, совсем как в тот день, когда я уплыла на паруснике. Лицо молодое, глаза ясные. За все эти годы он совсем не постарел. – Я искала тебя каждый день все эти тридцать лет. И наконец нашла.

Он взял меня за руку, и я не возражала, только отвернула лицо, когда он провел ладонью по моей щеке.

– Я уже старая, Грэй. Гораздо старше тебя. Этот остров сохранил твою молодость. А я…

– Ты такая же красивая, какой была всегда, – сказал он, глядя на меня.

Я заглянула ему в глаза, потом перевела взгляд на Эстеллу, стоявшую за его спиной.

– Но она…

Он покачал головой:

– Нет, никогда.

– Ты хочешь сказать, что у вас ничего…

– Мы друзья, как брат и сестра, – сказал он. – Она научила меня говорить по-испански. Я научил ее ловить рыбу, вот и все. Ей семнадцать. К тому же мое сердце было всегда… с тобой.

– Вечно семнадцать, – сказала я. – Звучит как завлекательная реклама.

Он улыбнулся.