Кейт перевязала раны на ноге и плече Дэвида, хотя проку от этого было чуть – крови осталось настолько мало, что и останавливать-то нечего. Он уже начал остывать.

Она твердила себе, что дело всего лишь в холодном ветре, врывающимся сквозь дверь вагона. Поезд уже набрал ход и шел куда быстрее, чем сюда. Солнце опускалось за горизонт, и температура падала. Встав, Кейт попыталась задвинуть откатывающуюся дверь, но на такой скорости просто не смогла.

Без сил опустившись на пол, она взяла Дэвида за руку и потащила в угол, как можно дальше от двери. Впрыснула ему антибиотики, а затем очистила и перевязала раны как можно тщательнее. Больше ничего не поделаешь. Откинувшись к стене, Кейт подтянула Дэвида себе на колени и обхватила его ногами, чтобы хоть как-нибудь согреть. Его голова недвижно покоилась у нее на животе, и Кейт гладила пальцами его короткие волосы. Дэвид все больше остывал.

За окнами вертолета солнце садилось за Тибетское нагорье. Дориан пытался взглядом отыскать комплекс в просторах зеленых лесов. Теперь виднелся лишь одинокий столб серого дыма, словно костер в девственной чаще.

– Последний поезд отошел, – доложил Дмитрий.

– А беспилотники? – Слоун не отрывал глаз от столба дыма за иллюминатором.

– В тридцати минутах. – Не услышав от Дориана ни слова в ответ, Дмитрий поинтересовался: – Теперь что?

– Остановить поезда. Составить поголовные списки, включая и трупы. Позаботься, чтобы наши люди были в полном защитном обмундировании.

Кейт смотрела в черную ночь. Тоненький серпик луны играл бледными бликами на верхушках деревьев, проносящихся мимо. Вернее, проносившихся. Поезд сбавил ход. Но снаружи по-прежнему не было ничего, кроме деревьев.

Спустив голову Дэвида с коленей, Кейт подошла к двери. Опершись на притолоку, посмотрела по ходу поезда, потом назад. Они в последнем вагоне, а на рельсах позади них – пустота. Кейт повернулась, чтобы вернуться на место, и тут сквозь противоположную дверь увидела другой поезд, недвижно застывший без единого огонька, почти невидимый в ночи. И кое-что еще – темные силуэты на крышах вагонов. Чего они ждут?

Поезд остановился, и почти в ту же секунду послышался грохот подошв, приземлившихся на крышу вагона. Кейт отстранилась в сумрак вагона в тот самый миг, когда в дверь влетели солдаты, будто гимнасты, совершающие переворот на перекладине. Они быстро распределились по вагону, светя фонарями ей в лицо и во все уголки. Протянули трос навесной переправы между поездами и подергали его, проверяя надежность.

Один из них, схватив Кейт, пристегнул ее к тросу и толкнул из двери к другому поезду. Кейт оглянулась. А Дэвид?! Но его тоже подхватили; другой солдат прямо позади нее держал раненого у груди одной рукой, будто спящего ребенка.

Солдат, захвативший Кейт, отвел ее в вагон-ресторан и втолкнул в кабинку, бросив по-английски с китайским акцентом:

– Ждать здесь, – прежде чем удалиться.

Второй внес Дэвида и пристроил его на кушетке. Кейт бросилась нему. Хуже не стало, но что с того? Долго он не протянет.

Женщина бросилась к двери, которую солдат уже закрывал за собой. Ухватившись за дверь, остановила его.

– Эй, нам нужна помощь!

Он уставился на нее, потом снова стал закрывать дверь.

– Стойте! Нам нужен госпиталь. Медикаменты. Кровь. – Он, что, не понял ни слова из того, что она сказала? – Аптечка, – в отчаянии добавила она, пытаясь хоть как-то достучаться до его сознания.

Упершись ладонью ей в грудь, солдат оттолкнул Кейт обратно в вагон и захлопнул дверь.

Доктор Уорнер направилась обратно к Дэвиду. Обе пули – и в плечо, и в ногу – прошли навылет. Кейт тщательно перевязала обе раны. Надо бы очистить их получше, но инфекция на данный момент представляет отнюдь не самую большую опасность для его жизни. Ему нужна кровь – и немедленно. Кейт могла бы дать ему свою – у нее первая отрицательная, она универсальный донор[14]. Если бы… если бы удалось как-то влить ее Дэвиду в жилы…

Поезд дернулся, сбив Кейт с ног. Они тронулись. Женщина снова поднялась на ноги, пока поезд дергался вперед, пыхтя и шипя сжатым воздухом и набирая ход. Товарный поезд, на котором они прибыли, из окна виден не был. Теперь их увозят в противоположном направлении. Кто же эти люди? Кейт выбросила этот вопрос из головы. Сейчас для нее важно лишь одно: спасти Дэвида.

Она огляделась по сторонам. Может, удастся чем-нибудь воспользоваться. В длину вагон-ресторан футов сорок, по большей части разбит на кабинки, но в дальнем конце есть небольшой бар с автоматом с безалкогольными напитками, бокалами и алкоголем. Может, взять соломинки…

Дверь снова распахнулась, и в нее шаткой походкой протиснулся другой солдат, старательно удерживая равновесие в разгоняющемся поезде. И поставил на пол оливковый чемоданчик с намалеванным на боку красным крестом.

Кейт бросилась к нему.

Солдат же поспешно ретировался, и когда Кейт добралась до аптечки, уже захлопнул дверь. Открыв чемоданчик, она начала лихорадочно перебирать содержимое. И увидев его, испытала громадное облегчение.

Пятнадцать минут спустя трубка тянулась от руки Кейт к руке Дэвида. Она работала кулаком, кровь бежала. Как же она проголодалась… И хочется спать. Но она наконец-то что-то смогла сделать для него, и эта мысль согревала ее.

Кейт пробудил благовест, вливающийся через большое витражное окно над альковом, приютившим ее небольшую односпальную кровать. Прохладный, свежий, чистый горный ветер колыхал белые полотняные занавеси над кроватью, почти касавшиеся ее лица.

Кейт протянула руку, чтобы коснуться ткани, но тут же отдернула ее от боли. В сгибе локтя виднелся чудовищный кровоподтек. Черные и темно-лиловые пятна расползлись по предплечью и плечу почти до средины бицепса.

Дэвид!

Она оглядела комнату – наверное, какой-то класс. Комната длинная и широкая, с деревенским дощатым полом, белыми оштукатуренными стенами и деревянными балками через каждые десять футов.

Кейт почти не помнила, как покидала поезд. Это произошло уже поздно ночью. Ее несли по нескончаемым лестницам в какую-то горную крепость. Теперь она вспомнила… то ли храм, то ли монастырь.

Хотела было выбраться из постели, но что-то спугнуло ее – какое-то движение в комнате, поднимающийся с пола силуэт. Человек сидел настолько неподвижно, что прежде Кейт его не заметила. Он подошел ближе, и Кейт увидела, что это молодой парень, совсем подросток. И с виду почти как юный далай-лама – бритоголовый, одетый в толстую малиновую рясу, скрепленную застежкой на одном плече и доходящую почти до его кожаных сандалий.