– Кто? – переспросили я, оборотень и вошедший следом управляющий. Пожалуй, я впервые его рассмотрела. Высокий статный блондин, с проседью на висках, тонким носом с горбинкой, на которой уютно устроились очки. Круглые, отчего стальной взгляд умных глаз не казался пробирающим до мурашек.

– П-про-ростите! – Дворецкий побелел, осознав свою оплошность, и привалился плечом к книжному стеллажу.

Его можно было понять. Упы разительно отличался от привычного Асда, да и от невидимого Северного тоже. Здоровый, лысый и бородатый, он был на голову ниже вожака, но вдвое шире в плечах. Одетый в меховую жилетку на голое тело и охотничьи кожаные штаны, двуликий щеголял красными татуировками на груди и руках. Помимо прочего, он не носил обуви и обходился без носков. И, скорее всего, именно это, а не татуировки смутили дворецкого больше всего. Потому что его взгляд как упал на пол, так и не поднялся выше.

– Простите, госпожа, он несколько переволновался. Не часто хранителей рода возвращают в состоянии опустевшей оболочки, – вмешался в немую сцену управляющий. – Эсфену стоит прилечь. Отпустите его.

– Идите, – милостиво разрешила я.

– Но… – попытался воспротивиться все еще бледный дворецкий.

– Идите. И молчите о случившемся, – оборвал его управляющий, имя которого я все никак не могла вспомнить.

В памяти всплывали ненужные факты о его личной жизни и пристрастиях. Пятьдесят лет, вдовец, есть малолетний сын, небольшой дом в столице, тридцатилетний стаж работы на род Дори, любовь к лошадям и клубнике. Даже интересно стало, почему свекровушка сообщила эти детали, упустив имя. Впрочем, все обращались к нему исключительно «управляющий» или «господин управляющий», когда о чем-то просили.

Посеребренный блондин проследил за тем, как Валриус Эсфен поклонился мне, моей новой Тени и вышел, после чего перевел взгляд на оборотня и спокойно спросил:

– Поможете с ящиком? Возможно, слугам не стоит знать, в каком состоянии хранителя рода доставили домой.

– Тоже думаешь, что паника накроет всех? – хмыкнул Упы и молниеносно оказался рядом с управляющим. – Наш человек. Дальновидный. Отдай письмо и пошли! – хлопнул изумленного мужчину по плечу и вдруг изменил свои планы. – А нет, погоди… – Сам полез в чужой карман, когтями выудил конверт, принюхался и рыкнул. – Знаешь, иди вначале руки помой раза три, с дегтярным мылом. – И уже мне: – Торика, конверт отравлен. Но вам бояться нечего, держите.

Мысленно застонала. Еще один дурень, не следящий за своими скоростью, звериными повадками и словами. И на кого Северный меня оставил?!

– Он вас догонит, – сказала управляющему, забирая письмо, – через минуту.

В минуту я не уложилась, потратила три, чтобы доходчиво объяснить Упы, что он может делать, а что нет. Где ему стоит говорить и где молчать. А также во что он должен быть одет и обут в ближайшие два дня.

– Одежду сменю. Но обуваться не буду, – с усмешкой ответили мне.

– Почему?

– Я вижу ногами.

– А если обуешься, то ослепнешь? – спросила с недоверием.

– Начну видеть как все, – пожал плечами двуликий. – Все в мире, от тела до его движения и мыслей, есть вибрации. Это мой особый дар, «видеть» вибрации за сотню метров отсюда. И вот что я вам скажу, если мы управляющего сейчас же не отпустим, Эванжелина его в оранжерее не дождется. А у них там пикник, – произнес со значением.

После такой новости я незамедлительно освободила посеребренного блондина от обязанностей, а Упы охотно похвалил меня. Для босоногого двуликого разыгрывать немощного смерти подобно. Смысл фразы стал понятен, когда оборотень сам легко поднял короб в кабинет и опустил его на жалобно скрипнувший стол. Когтями вспорол закрепы, сорвал замки и отбросил крышку. Бледно-розовое сияние осветило его недовольную гримасу и растаяло.

– Так и знал. Почти полностью опустошили.

– Демона? – Мое замешательство прорвалось даже сквозь обледенение, зазвенело тревогой.

– Нет, только хранителя, запечатанного в кристалле. Хотя демон тоже энергичности не проявляет. Будь он в силах, выбрался бы сам.

Выдохнула с облегчением, но к коробу не подошла. Жив – и на том спасибо.

– Вы не хотите его освободить? – спросил Упы как бы между делом, при этом четко давая понять – я знаю, вы на него злы.

– Нет! – вырвалось прежде, чем я нашла достойное оправдание. – Завтра всем сообщим о случившемся с хранителем. А сегодня пусть еще поспит. Может, хоть немного восстановится.

– И будет дальше всех строить, – по-своему закончил мысль оборотень, споро приделал крышку к коробу, поклонился и вынес «посылку».

Я вскрыла конверт. Письмо не изменилось, разве что чернила выцвели и поплыли, сделав послание о временном бессилии хранителя не сочувствующим, а соболезнующим. Больше всего удивили последние две строчки: «Инваго Дори, ввиду случившегося мы обязуемся после вашей кончины опекать вашу супругу». Про мать и сестер ни слова, про наших совместных детей – тоже, то есть свое покровительство Оргес IV предлагает уже сейчас? И на это весь расчет? Представила себе подобное развитие событий. Хранитель без сил и не может никого защитить, Инваго получает отравленное письмо, так как реликвия рода на мне, с письмом он получает и дозу яда, умирает, перстень переходит Вильгему Дори, а беззащитная вдова в моем лице – под опеку короля и его доброго друга лорда Уроса. Да чтоб вас всех!

С остервенением зашвырнула скомканный листок в камин, развернулась уйти и неожиданно оказалась в крепких объятиях. Инваго. Признала его не столько по запаху или крепости рук, сколько по странному чувству «еще одно Мое пришло». Есть одна часть Меня, вот я и вот вторая столь же внимательная, заботливая, временами крайне упрямая Я. Руки сами собой обвились вокруг его шеи, нос уткнулся в широкое плечо.

– Привет.

– Здравствуй. – Меня крепко сжали в ответ и спросили, шевеля дыханием макушку: – Торика, ты что сожгла?

– Письмо.

– Любовное? Неужели очередной конкурент объявился на мою голову? – спросил Инваго с усмешкой, абсолютно не сомневаясь в своей незаменимости.

– Отравленное. От короля. Прислали исключительно для тебя.

– И конкурент этот куда более настырный, чем вместе взятые Асд, Гилт и тот рыжий с заставы. Еще и цветы прислал. Прискорбно.

Уже привыкшая к корзинам, я о них совсем забыла.

– Нет. Цветы – это весточка от Эванаса Тюри. Ему вновь срочно требуется баньши для усмирения супруги. Нужно дать распоряжение, чтобы разбили на букеты и по всей усадьбе разнесли.

– Все равно король настырнее всех, – подвел черту насмешливый воин, начиная раскачиваться, как в танце. – Не могу сказать, что яд мне сильно повредит, пусть я сейчас и чрезмерно измотан… – Он зевнул и носом потерся о мою шею. – А по какому поводу Оргес IV раскидывается ядовитой корреспонденцией?