– Здорово, Маньяк! Не ожидал тебя здесь встретить, да ещё и с народом.

– Привет, Ходок! А я почему-то так и подумал, что это ты здесь ошиваешься, – ответил парень.

– Ну, так я частенько тут дорогу срезаю – волка, знаешь, ноги кормят.

– Ты один здесь? – спросил Маньяк.

– Как всегда, – кивнул рейдер.

– Идите в дом, обживайтесь. – Маньяк кивнул новичкам на избу, а потом показал рукой в мою сторону.

– Это мой друг Скил – человек нрава крутого, но весёлого, – отрекомендовал меня Маньяк. – А это Ходок – мужик ушлый, пронырливый, но хороший.

– Иди ты, – беззлобно послал его ушлый и пронырливый Ходок и протянул мне руку. – Будем знакомы!

Я кивнул и пожал протянутую руку.

Новички отправились в дом «обживаться», а мы втроём присели на сделанную из пары чурок и половинки бревна лавочку, стоявшую рядом с домом. Новый знакомый ни ушлым, ни пронырливым мне не показался – одет по здешней моде в камуфляжный костюм и армейские ботинки с высокой шнуровкой, лицо простецкое, поросшее редкой русой бородкой, взгляд добрый, открытый. Хотя, надо признать, я тоже своего нрава крутого, но весёлого (вот уж никогда бы о себе такого не сказал, может, со стороны виднее) никак не проявлял.

– Я уже уходить собирался. – Ходок кивнул на прислонённый к стене небольшой рюкзак. – А тут вы такой интересной компанией.

– Уходить? – не понял я. – Ночь же скоро.

– Э-э-э, брат! – усмехнулся Маньяк. – Ходок – парень непростой и бывалый!

– Ага, – с усмешкой подтвердил Ходок, – ветеран почтовой службы!

– Ему ни темнота, ни чернота, ни твари нипочём, – продолжил Маньяк. – Мимо всего проскочит, а чего не проскочит, от того убежит. У него целый букет полезных умений, и все на передвижении завязаны.

– Да все под богом ходим, – вздохнул Ходок. – Муры, внешники… Сколько верёвочке ни виться… Вы лучше расскажите, где такой гарем откопали? Я столько женщин – иммунных и не в стабе – в первый раз вижу.

– Да что там рассказывать, – махнул рукой Маньяк. – Новички это, вчера утром у муров отбили, вот, в стаб ведём.

– Это дело хорошее! – одобрил Ходок.

– Хорошее! – подтвердил я. – Только хлопотное очень.

К нам вышла Брюнетка – та самая, что подмигивала Маньяку (так и не узнал её имени), нерешительно помялась на крыльце под нашими заинтересованными взглядами, сказала:

– Я там видела рис, гречку и суп в пакетиках – это можно взять?

– Бери, конечно! – воскликнул Ходок. – Здешним хозяевам оно уже не надо.

Девушка улыбнулась, кивнула и уже собиралась уйти, как вдруг остановилась, снова повернувшись к нам.

– Только готовить как? Огонь разводить нельзя, наверное?

– Здесь можно, – разрешил Маньяк. – Вокруг – лес километров на десять, места глухие, никто на запах прийти не должен.

– Там дрова сухие рядом с печкой есть, – подсказал Ходок. – А вместо кастрюли можешь ведро из-под питьевой воды взять, вам на такой колхоз как раз будет.

Девушка ещё раз улыбнулась и ушла, а Ходок, проводив её взглядом, отметил:

– Хороша!

– Ага, – согласился Маньяк. – И соображает. Молодец! Похоже, сегодня горяченького поедим. Ходок, ты как, на ужин останешься?

– Не! – помотал головой рейдер. – Я перекусил уже, идти надо – дела…

– Ты всё так же фельдъегерем трудишься?

– Ага, – усмехнулся Ходок. – Начальники из Рока и Спецуры, похоже, о чем- то беседу ведут – второй раз за неделю туда-сюда бегаю. Ладно, пойду.

– Увидимся.

Мы пожали на прощание руки, и рейдер, подхватив тощий рюкзак, скрылся за углом дома.

Мы поели странное блюдо (не то суп, не то кашу), состоящее из гречки и риса и приправленное супами из пакетиков, напились чаю – крепкого и горячего. И жизнь показалась мне просто прекрасной. Новичков почти сразу же сморил сон, как только до полатей добрались, а мы с Маньяком, как и прошлую ночь, спали посменно.

* * *

Сквозь сон до моих ушей донеслись звуки какой-то возни, а потом раздалось мерзкое, до боли знакомое плотоядное урчание Я порывисто вскочил, пытаясь нашарить в темноте фонарик. Женский крик резанул по ушам, тут же открылась входная дверь, в слабом свете предрассветных сумерек мелькнула человеческая фигура, звякнула упавшая со стола металлическая посуда, и тут же раздался хруст ломающихся костей.

Раздались испуганные, непонимающие и возмущённые голоса – проснулись уже все, кто был в доме. Я нашёл-таки фонарик и осветил лежащее на полу тело блондинки, шея которой была вывернута под неестественным углом, и стоявшего над ней Маньяка.

– Переродилась-таки, – констатировал я.

– Угу, – кивнул Маньяк, – и это меня не удивляет.

– Да, вела она себя в последнее время неадекватно.

– Ну что, господа и дамы? – преувеличенно бодро сказал Маньяк. – Светает уже, я вас всё равно через час будить собирался. Так что…

… С добрым утром!!!

– Мы что, так её здесь и бросим?

– М-да… этот кластер редко обновляется – пахнуть скоро начнет… люди здесь, конечно, редко ходят, но всё равно надо в сторонку оттащить.

Что Маньяк тут же и сделал – ухватил тело блондинки за ноги и поволок в кусты в стороне от дома. Стоявшая рядом со мной брюнетка явно не ожидала такого поворота событий – глаза её расширились и опасно заблестели, а губы мелко задрожали. Похоже, девчонка на грани срыва.

Терпеть не могу истерик, особенно женских – мужику в таком случае можно хоть по морде дать, обычно это помогает (медики таким волшебным пенделем даже приступы эпилепсии иногда останавливают). А вот с женщинами всё сложнее… нет, в общем-то, в таких случаях и женщине оплеуху отвесить не грех, в медицинских, так сказать, целях, но что-то во мне протестует против того, чтобы бить женщин – воспитание не позволяет, наверное. Я, как мог, аккуратно взял девушку за плечи, отвернул от неприглядного зрелища и сказал, насколько мог, тепло и с пониманием:

– Я понимаю, все эти монстры, трупы, постоянная опасность… но ты всё это время держалась молодцом. Потерпи ещё немного, мы скоро дойдем до стаба, там дела получше пойдут.

Девушка смотрела на меня с явным непониманием. А потом, секунду подумав, с раздражением в голосе сказала:

– Ой да при чём тут это!

Теперь с непониманием на неё уже уставился я.

– Дело в вас с Маньяком – я не знаю, чего от вас ожидать, и боюсь иногда больше, чем всех этих монстров, и, тем более – трупов. Я вас совершенно не понимаю: вы иногда кажетесь нормальными хорошими парнями, но в то же время часто ведёте себя, как совершенно бессердечные… не знаю, как машины какие-то. А иногда – как полнейшие придурки!