Меня привезли на дачу. Ну что ж, пусть дача. Я откинула жалюзи и, открыв окно, выглянула наружу. Мне повезло в том, что это был второй этаж, а не первый или тем более полуподвальный. Действительно — повезло, без иронии. Потому что на окнах первого и полуподвального этажей коттеджа были мощные металлические решетки, протиснуться сквозь которые мог разве что жидкометаллический киборг Т-1000 из фильма «Терминатор-2».

На окнах второго этажа решеток не было. Я высунула голову в окно. На улице было уже довольно темно, и я, прикинув, решила, что времени около восьми вечера, Я выбралась наружу и, повиснув на руках, спрыгнула вниз. Приземлилась довольно удачно, в цветочную клумбу, на мягкую землю. Я выбралась из клумбы и бросилась к ограде, которой была обнесена дача.

Возле запертых фигурных ворот топтался парень в камуфляже и с автоматом. «Ишь ты, — подумала я, — оставили все-таки сторожить, приглядывать. За серьезную меня держат. Или это не меня вовсе, а хозяйское добро сторожат. Ладно… Уроды!»

Улучив момент, когда охранник повернулся ко мне спиной, я перемахнула через ограду. Подняла глаза и увидела адрес: Потемкинский переулок, дом 12. Пройдя по дороге еще тридцать метров, я узнала и название дачного поселка — Волочное. Какая-то поэтическая душа пририсовала перед названием поселка кривенькую буковку С…

* * *

— Оч-чень интересно! — проговорил босс, выслушав мой рассказ. — Ну так просто очень интересно. Ничего не скажешь, милые, обходительные люди. Поселок Волочное…

— Там написано, С-Волочное, — буркнула я. — Кстати, правда написана.

— Сейчас глянем, — проговорил босс, и его длинные пальцы пробежали по клавиатуре ноутбука. — Сейча-а-ас… Что там у нас? Виктор, говоришь? Да, не обманул тебя Виктор. Его в самом деле так зовут. На свою дачу тебя возил. Дача эта записана на имя Заварзина Виктора Николаевича. Портретик тут прилагается. Гм… база данных вроде свежая. Согласно ей этот Виктор Заварзин… кстати, глупо он прокололся, что дал тебе возможность увидеть его адрес, теперь будем знать, с кем имеем дело… Так вот, этот Виктор Заварзин… ну как ты думаешь, кто?

— Только не говори, что чекист.

— Да нет, банально, Мария. Сериалов насмотрелась, что ли? В общем, этот Витя — своеобразный человек. В данный момент нигде не числится, но до поры до времени работал в некоем охранном бюро «Аттила». Хорошая контора, я про них слыхал.

Целая разветвленная структура. Занимается охраной банка «Империя». А «Империя-банк» — это малая часть другой империи, огромной, тебе о ней прекрасно известно. Империя Романа Шестова. Роман Юрьевич из поколения молодых олигархов, один из богатейших людей страны. При этом ему только сорок лет. За-ме-ча-тельная фигура! Имеет большой вес.

— Один из немногих случаев, когда при замечательной фигуре можно иметь большой вес, — съязвила я. — «Замечательная фигура»! Поди, маленький сутулый еврей с проплешинами и потными ладонями — этот ваш Шестов. Тем более что он тут совсем ни при чем.

— Ни при чем, — повторил Родион Потапович, — а что касается маленького лысого еврея, так это ты не права. Шестов этот — русский, из самарского детдома. Я в свое время интересовался его биографией.

— Что, по криминалу?

— Да нет. По спорту. Он купил мой любимый футбольный клуб, за который я двадцать пять лет болею. Вот, собственно, и все. А какое отношение имеет к бывшему сотруднику «Аттилы» Светлана Андреевна, будем разбираться. Тем более что эти глупые угрозы на меня никак не действуют. Это только зажигает. В этом соль нашей работы. А Валентине позвоню в Тверь и попрошу, чтобы она там подольше погостила с сыном.

Вот так!

И Родион решительно прихлопнул рукой по столу.

При виде своего бывшего одноклассника, так ловко зазвавшего его в «Золотые ворота», Сережа изумленно поднял брови, и на лбу его образовались горизонтальные складки, которые немедленно трансформировались в вертикальные: Воронов нахмурился.

— Что ты делаешь в моей квартире?

— В твоей? — с гаденькой вежливой улыбочкой проговорил Корнеев, со школы носивший прозвище Юджин. — Ты, наверное, что-то запамятовал… ведь тут просто какое-то недоразумение?

— Совершенно верно, недоразумение, — сказал Сергей. — И я надеюсь, что мы изживем это недоразумение как можно скорее. Так вот — убирайся из моей квартиры, драгоценный господин Корнеев. И поживее.

При последних словах Воронова из комнат вышли четверо здоровенных парней мрачного вида. По крайней мере двое из этих нежданных гостей были вооружены.

Сережа даже не почувствовал страха, настолько он был поражен. Он сжал зубы.

— А это что за почетный караул? И где дедушка? — сумрачно сказал Сережа Воронов — спокойно и почти безмятежно, хотя позвоночник прошила ледяная искра тревоги и нехорошего, щемящего предчувствия.

…Неужели у этого Корнеева в самом деле есть законные основания здесь находиться?

— Караул не караул, Сережа, но эти парни здесь на случай, если ты и твой дружок будут вести себя плохо.

— Не понимаю…

— А что тут понимать? — выговорил Корнеев, поганенько улыбаясь, и Сережа почему-то тут же припомнил, что точно такая же отвратительная ухмылочка поигрывала на физиономии Корнеева в тот знаменательный день, когда он купил себе в бутике трусы за сорок долларов. — Тут и понимать нечего. Просто у тебя немного не сложилось с игрой. Верно, зря я порекомендовал тебе коктейль «Ариозо». Я забыл тебе сказать, что он содержит небольшой процент психостимуляторов, взвинчивающих, так сказать, нервную систему. — Юджин говорил неторопливо, с отвратительной расстановочкой, поигрывая дорогушей зажигалкой, которую, помнится, привез ему отец откуда-то из Парижей — Брюсселей. — Есть у этого коктейльчика два примечательных свойства: ты ничего не воспринимаешь всерьез и даже самое серьезное недоразумение — из разряда тех, что произошло вчера с тобой, — воспринимаешь как забавную шуточку или просто несерьезную игру. А игра-то у тебя вчера была серьезная, Сережа. Ты прямо как с цепи сорвался, а вот «ройял флэш» так и не пришел к тебе. Не обессудь. «Ройял флэш» вообще редчайший набор карт, и на моей памяти был только дважды.

— Ты мне эту лекцию по теории вероятностей брось, — пробормотал Сережа. — В чем дело-то? Я вчера, значит, проиграл? Крупно проиграл?

— Вот это верно, — сказал Юджин. — Крупно. Почти тридцать штук баксов ты вчера проиграл.

Воронов попятился и уперся спиной в стену.

— Неужели… три… тридцать тысяч? Ми…ллион деревянных, что ли? Да как я мог… как я мог проиграть-то, если… если у меня… если я отродясь таких денег в руках-то не держал. Да ты что… ты в своем уме, Юджин?!

— Шучу. Шучу. Не тридцать. Тридцать не тридцать, а пятнадцать тысяч как один центик.

— Пятнадцать тысяч!! — взвился Сережа Воронов, которого ничуть не обрадовало урезывание виртуального долга вдвое. И, не найдя ничего лучшего, снова завел: — Даты в своем…