– Нет, конечно, – брезгливо поморщился Макс. – Но давай сначала перекусим, если не возражаешь. Я сегодня целый день не жрал, от голода и сигарет уже кишки сводит.

– У меня, по правде говоря, тоже, – согласился Загревский, с облегчением уходя от затронутой капитаном неприятной, но, к сожалению, актуальной темы, напрямую касающейся его служебных обязанностей. – Сто грамм с салатиком не помешает.

Обедали молча, с аппетитом. Наконец Макс вытер губы салфеткой, допил остатки апельсинового сока, бросил скомканную бумажку в стакан и, глядя на Загревского, произнес:

– …Помнишь, Виорел, месяца три назад, после встречи с московским проверяющим, ты мне однажды сказал, что у тебя есть конкретные «крючки» на кое-кого из наших бандитских авторитетов по финансовой части? Мол, для РУБОПа и ОБЭПа эти факты не годятся, потому как в суде нужны доказательства, а их, ввиду отсутствия оригиналов документов и свидетельских показаний, явно недостаточно для обвинения. Но при остром желании этой информацией можно паханам крепко осложнить жизнь.

– Можно, – спокойно согласился Загревский, орудуя зубочисткой. – А можно и без головы остаться. Это уже как повезет.

– Жить вообще вредно, от этого, случается, умирают, – мимоходом заметил капитан. – Вот я и подумал – а вдруг в число этих самых нечистых на руку авторитетов входит и некто Силов, Константин Никитич, помощник депутата Госдумы от фракции ЛДПР, а по совместительству лидер «карельской» организованной преступной группировки? И в его личном файле имеется нечто такое, что при одном только упоминании, безо всяких там подкрепленных следствием доказательств, могло бы вызвать у обозначенного гражданина желание… ну, скажем, сильно обидеть того, кто смог сообщить ему столь радостное известие.

– Что ты задумал? – смерив Лакина долгим, почти сочувствующим взглядом, подполковник Загревский нахмурил брови.

– Шантаж, – честно ответил Макс. – Как я понимаю, законного применения твоя убойная информация не предусматривает. А позволить себе такую роскошь, как держать компромат на лидера ОПГ без пользы для дела, мы вряд ли можем.

– Кто это «мы»? – на всякий случай уточнил Загревский.

– Ты и я, – пожал плечами Лакин. – Сотрудники самой могущественной спецслужбы Отечества. А если без пафоса… Я должен как можно скорее лично и конфиденциально встретиться с Мастером, заставить его на счет «один с половиной» слить нужную мне информацию – в общем, пустяк, не идущий ни в какое сравнение с твоими секретными наработками, – и по возможности вернуться с этой встречи живым и здоровым. Поможешь? Кроме тебя, мне больше не на кого рассчитывать.

– Пустяк, говоришь, – понимающе качнул головой гений киберпространства. – Так стоит ли ради пустяка засвечивать козырные карты? Тузом можно побить любую карту, но только один раз.

– От того, насколько проберет Мастера твоя информация, зависит жизнь как минимум двух…

нет, уже трех человек, – вспомнив о ждущей малыша Анюте поправился капитан. – Я не могу рассказать тебе все подробности дела, это займет слишком много времени, да и ни к чему тебе забивать голову чужими проблемами… Просто поверь мне на слово, Виорел: лучшего применения твой козырной туз не найдет. В долгу я не останусь. Понадобится моя помощь – в любое время дня и ночи, без лишних вопросов. Ну так как?

– Для начала с тебя пачка приличных сигарет, – достав из кошелька последний полтинник, с унылым видом пробормотал Загревский. И добавил, словно оправдываясь: – Завтра получка, а у меня кредит исчерпан. Последний транш сегодня утром жене на памперсы для дочки перевел. Хорошо, хоть бензин для машины казенный. Назад до дома и завтра на службу доеду…

– Спасибо, старик, я знал, что могу на тебя рассчитывать, – Макс не скрывал довольной улыбки. – Ты даже не представляешь, как ты мне помог.

– Ну, а во-вторых, – продолжил перечень условий сделки Загревский, – выдвигаю тебе встречный иск. Выполнишь – считай, что мы квиты. Не далее чем позавчера орлы твоего коллеги по отделу, майора Ткачева, по наводке некоего анонимного осведомителя арестовали на Московском вокзале пятнадцатилетнюю девчушку. Приезжую, из Великого Новогорода. Слышал об этом?

– Краем уха, – подтвердил капитан. – Кажется, что-то о взломе банкомата?

– Не просто взломе. Нынешние банкоматы отбойным молотком не возьмешь. Девочка же эта, не имеющая даже среднего образования, сумела спроектировать и изготовить некий приборчик, размером с ноутбук, с помощью которого она сначала некоторое время прогуливалвсь возле банкомата, а затем заставляла умную машину выдать на-гора всю имеющуюся на хранении наличность. За сутки она умудрилась опустить пять банков на общую сумму что-то около миллиона рублей. И сейчас ей грозит…

– Можешь не продолжать, – с улыбкой кивнул Лакин. – У половины твоих сотрудников похожая история. Бывшие хакеры. Но представительниц прекрасного пола я среди них что-то не замечал. Или опять отстал от жизни?

– Пока действительно только парни. Но надеюсь, эта будет первой ласточкой. Короче, мне во что бы то ни стало нужно отмазать ее от тюрьмы, – без экивоков потребовал подполковник. – Но с Ткачевым вашим мы заклятые друзья, еще с давних времен. Он прекрасно знает, что с моей помощью юное создание на суде запросто выкрутится. И не хочет за здорово живешь терять такую ценную «палку». Поговори с ним. У девчушки гениальные мозги. Жаль будет, если такой талант пропадет зазря. У меня в отделе она смогла бы сделать блестящую карьеру.

– В таком нежном возрасте? – вскинул брови Макс. – Ей по годам даже звания «рядовой» пока не положено.

– Ты непоправимо отстал от жизни, – ввел капитана в курс дела начальник подразделения «R». – Сейчас весь золотой генофонд компьютерных фанатов как раз и находится в возрастном интервале от четырнадцати до восемнадцати лет. Поэтому с Нового года при моем отделе создан специальный учебный курс, по окончании которого я имею право зачислять выпускников в штат. Сейчас в группе всего пять курсантов, но каждый из них стоит целой Силиконовой Долины. Официально, правда, я имею право брать на обучение только с шестнадцати лет, но в данном конкретном случае можно позволить себе некоторое нарушение… Так что поговори с Ткачевым. Обрисуй тему. Пусть до суда передаст мне девчушку, так сказать, на поруки. А уж я позабочусь, чтобы ее гениальные способности нашли достойное применение и послужили не мафии, что рано или поздно обязательно случится, а на благо России.

– Майор очень жесткий человек, – покачал головой Лакин. – Для него карьера – это святое, и он делает все, чтобы в конце концов добраться до самого верха. С ним очень трудно договариваться. Его наши мужики за глаза так и зовут – Бульдозер. Нет никакой гарантии, что мне удастся быстро его уговорить. А с Мастером я должен забить стрелку уже сегодня, на крайний случай – завтра утром. Старик, выручай.

– Извини, Макс, но больше я ничего тебе предложить не могу. И пойми меня правильно. У тебя свои интересы, а у меня – свои. Хоть в итоге каждый из нас делает общее дело. Компромат на Мастера, который ты у меня просишь, не за здорово живешь образовался. Чтобы его получить, мои люди работали с банковскими проводками не день и не два. Пожалуйста, постарайся убедить Ткачева отдать мне девчонку. Как ты это сделаешь – не суть важно. Ключ можно подобрать к любому Бульдозеру, было бы желание. Как любил повторять генерал Алексей Трофимович Корнач, пусть земля ему будет пухом: «Безгрешен только Бог и Генеральный Секретарь ЦК КПСС». Это я – затворник, кроме своих компьютеров, ничем другим не интересуюсь. А у тебя, я знаю, половина Литейного знакомых.