Судья оказался не без головы, точнее, с головой. И из пугливых. Привлекать к делу Сазонова и представителя творческой интеллигенции он не собирался. Да и показания этой чокнутой экскурсоводши поспешил удалить. До прокурора тоже все дошло, правда, не так быстро. Но настаивать на увеличении срока он перестал. Виктору Ильичу дали два года. По УДО мог выйти и раньше.

Но Виктору на тот момент было все равно – два или пять. На кого оставлять Славика? Если его в тюрьму, то Славика – в детский дом? Как оставить Галю с маленькой Светкой? И Виктор попросил Галю вызвать Веронику. Срочно.

Вероника, узнав, что Виктору дали срок, ответной телеграммой сообщила, что приехать не может. Обещала вырваться через пару месяцев. Но и через два месяца не смогла. Галя осталась с двумя детьми на руках. Славика должны были забрать. Ведь отец в тюрьме, матери по документам нет. Галя – никто, посторонний человек. И тогда Галина сделала то, о чем Виктор никогда бы ее не посмел просить. Она вышла за него замуж, быстро, шлепнув печати. Так же стремительно оформила опеку над Славиком. И мальчик остался с ней. Всю оставшуюся жизнь Виктор был благодарен Гале за этот поступок. И прекрасно понимал, что этот брак – только ради Славика.

Вероника приехала на следующий сезон. С очередным будущим мужем. С Галей, которая работала в пансионате уборщицей, она встретилась на скамейке. Около пятого, злосчастного, КПП. Поплакала картинно, пожелала счастья. Славика она забирать не собиралась. Очень хотела, но сейчас совсем никак. Новый будущий муж не знает, что у нее есть ребенок. Он вообще детей не очень любит.

– Возьмите, – Вероника вытащила из сумочки деньги. – Это для Славика.

– Вы хотите его увидеть? Он здесь. Позвать?

– Нет, не надо. Я сейчас не готова. Боюсь, не выдержу, – ответила Вероника. – У меня сейчас совсем нервы на пределе. Да еще и история с Виктором. А если кто-нибудь узнает? Если Кирилл узнает? Даже не знаю, что тогда будет.

– Кирилл – это ваш будущий муж?

– Да. Он очень беспокоится о репутации. Если он узнает про Славика… Да еще и про Виктора. Он очень строгих нравов, вы понимаете?

Галя кивнула. Вероника еще немного картинно попричитала и убежала к будущему строгому мужу.

Галя больше всего переживала, как Славик отреагирует на отсутствие отца. Что ему говорить, чтобы не испугать? Она решила подождать, когда Славик сам спросит. Но он не спросил ни разу. Возился со Светкой, с удовольствием оставался у Оксаны Сергеевны, заменившей ему и Светке бабушку, когда Гале нужно было работать, и, казалось, даже не заметил, что отца нет дома. Он больше переживал, когда Галя забирала Светку с собой в пансионат, оставляя Славика на Оксану Сергеевну. Вот по Светке мальчик скучал. А отец…

Рашид Камильевич сдержал слово – Галя работала, получала премии и в деньгах не нуждалась. Светка росла. Жили спокойно. Регулярно приезжал Вадик – привозил продукты, игрушки, проведывал. Притаскивал то ведро яблок, то ящик малины, то мешок сахару. Галя варила варенье вместе с Оксаной Сергеевной, единственным оставшимся близким человеком. Однажды та сказала:

– Галочка, я тебе обещаю, клянусь, пока у меня хватит здоровья, я детей не оставлю. Не волнуйся.

– Я знаю, Оксана Сергеевна, знаю.

– Галочка, но как же страшно стало жить! – воскликнула Оксана Сергеевна.

– Всегда было страшно.

– Да, ты права, конечно.

Оксана Сергеевна обожала Светку, уделяя ей больше времени, чем Славику. Светка была пытливая, сообразительная девочка, впитывала все как губка. Она учила ее плести макраме, шить фартуки и косыночки, вязать носки. Галя смеялась:

– Оксана Сергеевна, можно подумать, вы ее к тюрьме готовите.

– Не шути так, Галочка, не надо, – обижалась Оксана Сергеевна. – Но эти навыки ей в жизни пригодятся. Не дай-то бог. Не дай-то бог.

Нет, это тоже было позже, когда уже Виктор вышел на свободу. А тогда они просто жили и ждали его.

Галя делала все, чтобы у Славика сохранился привычный режим. Но укладывая его спать, удивлялась – как мальчик ни разу про отца не спросил? Он забыл? Что творится в голове у ребенка?

Когда Виктор вернулся через год, по УДО, Славик его узнал, кинулся на руки. Начал целовать. Только очень разнервничался и заплакал. Ночью спал плохо, кричал. А утром случился припадок. И Галя поехала с ним в больницу. Она знала, что Славик испугался, не сдержалась и плакала. Оксана Сергеевна тоже плакала. Светка, которую Виктор взял на руки, тоже разрыдалась. Но не потому, что испугалась рук незнакомого дядьки, а потому, что не любила, когда ее таскают на руках. Светка взрослела быстро и терпеть не могла, когда ее тискали и брали «на ручки» как маленькую. Она уже стала самостоятельной девочкой. «Я шама, – твердила Светка. – Нинада. Я шама».

Что будет дальше, Галя не знала. Они с Виктором были мужем и женой по документам, Славика она считала родным сыном, Вероника больше не объявлялась. У Гали был обустроенный быт, работа. От Виктора она успела отвыкнуть. И не понимала, как теперь они будут жить. Он со своей статьей не мог устроиться в пансионат на работу даже дворником. О чем она ему и сказала.

– Рашид Камильевич меня возьмет. Не волнуйся. Не дворником, так грузчиком, – ответил он.

– Не возьмет, – ответила Галя, – он умер.

Она рассказала, что Рашид Камильевич очень быстро стал сдавать после той истории. Сидел в кабинете и смотрел в стену. И умер на своем рабочем месте, за столом. Кровоизлияние в мозг. То ли он тогда сильно испугался, то ли еще что.

Виктор кивнул. Кажется, он разучился удивляться.

– Я пойду к Артуру.

– Артур уехал. Говорят, в Москву. Ресторан пока закрыт, новые владельцы ремонт делают. Не местные. Хотят там караоке-бар открыть.

Он опять кивнул.

Сначала Виктор уехал к матери, потом в город. Регулярно присылал деньги Гале. Работал то таксистом, то еще кем-то. Домой приезжал зимой, не в сезон.

– Давай продадим эту квартиру и в город уедем, – предложил он Гале.

– Нет. Славику там хуже будет. Ему морской воздух полезен. Ты сам знаешь. Живи там, работай, а мы здесь как-нибудь. Может, еще все и изменится.

– Ничего не изменится. Уже ничего. Давай разведемся.

– Зачем?

– Чтобы ты чувствовала себя свободной.

Галя пожала плечами. Они развелись так же быстро, как поженились. Галя, разглядывая печать в паспорте, думала, неужели Виктор так ничего и не понял? Не понял того, что она никогда не будет свободной. Как и он.

Сколько прошло времени – год, два. Да нет, больше. Галя опять оказалась права. Все изменилось. Сменилась власть, пришли новые люди, а бывшие… Кто знает, куда деваются бывшие начальники?

Виктор иногда заходил к Эдуарду – выпить, посидеть. Эдик стал вроде как близким другом. Они никогда не вспоминали прошлое. Часто Эдик даже не отрывался от работы, а Виктор смотрел, как тот лепит, месит, вытирает руки тряпкой. Эдик стал местной знаменитостью. Гипсовые русалки на дачах чиновников и скульптуры садовых гномов сослужили ему хорошую службу. Эдик стал не только членом Союза художников, но и представителем власти, так сказать. Если речь шла о культуре, к ответу призывали Эдуарда. Он прекрасно выглядел – подтянутый, непьющий, спокойный. Он хорошо говорил, умел произвести впечатление. В нем чувствовалась харизма. Оказался прирожденным политиком. Эдуард возглавил комитет по культуре или что-то в этом роде. И в его ведении оказался Дом творчества, забытый, не поделенный, чудом уцелевший.