Блейк презрительно усмехнулся:

– Я ни за что бы не посмел оставить столь важного гостя без должного внимания, но мне остается только надеяться, что вы помните дорогу к замку. Пойдемте же, сударыня, – нетерпеливо проговорил он.

Энн бросила последний взгляд через плечо на двух мужчин, стоявших лицом к лицу, словно пара дуэлянтов, потом повернулась и побежала вверх по тропинке, не дожидаясь Блейка. Даже если бы Фрэнсис нарочно решил доставить ей как можно больше неприятностей, он вряд ли добился бы такого грандиозного успеха. Что предпримет ее отец, когда узнает, что она гуляла за воротами с Фрэнсисом Маклином, ей страшно было даже вообразить.

* * *

Фрэнсис опустился в кресло в скудно обставленной комнате, которую делил с Конрадом, проклиная себя за глупость. Если бы в этот вечер он попытался все объяснить Энн, а не лез к ней с поцелуями, она бы уже сейчас, наверное, была в его объятиях. А между тем времени у них мало, в этом деле два-три дня могут составлять разницу между жизнью и смертью. И Энн угрожает опасность едва ли не большая, чем ему самому…

Он сурово нахмурился, вспоминая страшные слухи, ходившие о смерти первой жены Кэмпбелла. Говорили, что он убил ее в приступе ярости, а затем все обставил так, чтобы это было похоже на несчастный случай. Фрэнсис не сомневался, что слухи не лгут: такой поступок был вполне в духе Перси Кэмпбелла. Но если этот ублюдок посмеет прикоснуться к Энн своими грязными лапами, он убьет его голыми руками!

Фрэнсис повел плечами, пытаясь расслабиться, и устало вздохнул. Оказалось, что все не так просто, как ему представлялось заранее. Время утекало между пальцев, а он так и не сумел объяснить Энн, почему отослал ее минувшей весной…

Звук легких шагов возвестил о чьем-то приближении. Фрэнсис резко повернулся к двери с кинжалом в руке, но, услыхав условный стук Конрада, успокоился и впустил друга.

– У меня все готово, со стражниками я договорился, – сказал Конрад, подходя к камину. – Но действовать надо быстро – через два дня стражу поменяют.

– Ты прав, – согласился Фрэнсис. – Я бы и гроша ломаного не дал за наши шкуры, если мы проторчим в этих стенах до конца недели. Не тревожься, старина, к тому времени нас тут не будет.

Фрэнсис угрюмо уставился в огонь. Надо будет найти другой случай поговорить с Энн наедине. Хотя ее холодность этим утром его поразила, он отказывался верить, что она и в самом деле к нему так равнодушна, как хочет показать…

Беспокойный ветер завывал в эту ночь среди крепостных стен и башен Рэнли подобно мятежному духу, не находящему себе упокоения даже после смерти. Несмотря на глубокую усталость, Энн была не в силах уснуть и поминутно ворочалась в постели, прислушиваясь к жуткому вою. Даже когда сон все-таки сморил ее, тревожные мысли продолжали преследовать Энн. Ей приснилось, будто она стоит во дворе рядом с отцом, окруженная конвоем суровых солдат. Все вокруг казалось темным и мрачным: серый туман спускался с серого неба и оседал влагой на холодных и скользких камнях у нее под ногами. Она зябко куталась в простой скромный плащ, тщетно стараясь защитить себя от сырости.

Внезапно тяжелая обшарпанная дверь караульной распахнулась, и на пороге показалась темная фигура, облаченная в плащ с капюшоном. Руки несчастного были связаны, он шел, понурившись, спотыкающейся походкой человека, лишенного надежды. Энн затаила дыхание, когда он проследовал мимо в сопровождении стражников: в его фигуре было что-то до ужаса знакомое. В этот момент жестокий порыв ветра сорвал с головы осужденного капюшон, и она узнала Фрэнсиса Маклина. Энн смотрела на него, оцепенев от изумления. Его черты были бледны и искажены смертельной усталостью, взгляд был устремлен на что-то, находившееся у нее за спиной. Она медленно обернулась и увидела, что позади нее возвышается виселица; скользкая петля грозно раскачивалась на ветру. Гленкеннон грубо захохотал, а в уме у нее тем временем отдавались, повторяясь до бесконечности, слова сэра Перси Кэмпбелла: «Если хотите повесить его просто ради забавы… ради забавы… ради забавы…»

Энн хотелось броситься к Фрэнсису, окликнуть его по имени, но она не могла двигаться и была вынуждена беспомощно смотреть, как ему на шею накидывают петлю. Гленкеннон поднял руку и подал знак стражникам, люк под ногами Фрэнсиса раскрылся с глухим стуком, и он всем своим весом натянул веревку…

Задыхаясь, девушка села на постели. В комнате было темно, за окном по-прежнему жалобно завывал ветер. Постепенно ее дыхание выровнялось, она поняла, что страшные образы были не чем иным, как ночным кошмаром, хотя в горле у нее все еще стоял полузадушенный крик, она все еще видела, как безжизненное тело Фрэнсиса болтается в петле, и слышала, как отец рядом с ней злорадно смеется. Бессильные слезы покатились по ее щекам. Энн прислонилась к столбику кровати, всхлипывая, словно испуганный ребенок.

Да, это был всего лишь сон, но она знала, что он запросто может сбыться…

Энн попыталась стряхнуть с себя ощущение ужаса и утраты. Очень может быть, что Фрэнсису угрожает опасность. Но ей-то что за дело? Однако наигранное безразличие не помогло. Потуже закутавшись в одеяло, девушка вспомнила, как ей бывало страшно в детстве. Тогда к ней приходила мать и читала вслух из большой семейной Библии с золотым обрезом. Ей вспомнились теплые ласковые руки матери, ее нежный голос, утешение, которое она находила в библейских сказаниях задолго до того, как ей объяснили, что означают слова бессмертной книги.

Энн вдруг захватило неодолимое желание перечитать те великие и утешительные слова прямо сейчас. Она смутно припомнила, что вроде бы видела пыльный том Библии и несколько молитвенников на верхней полке в дальнем углу просторной библиотеки Гленкеннона. Глупо было покидать теплую постель, чтобы блуждать по темным коридорам в поисках Библии, но Энн тем не менее натянула на себя капот, сунула ноги в домашние туфельки и зажгла свечу. Выскользнув в коридор, она прикрыла пляшущее пламя ладонью и бесшумно двинулась вперед – в ту часть здания, где располагались библиотека и кабинет ее отца. Коридор тянулся бесконечно. Холодный сквозняк пробрался под капот, и Энн поежилась, окончательно убедившись в безрассудстве своей затеи. Внезапно она увидела узкую полоску света под дверью кабинета Гленкеннона и торопливо загасила свечу, сразу очутившись в кромешной тьме. Если Блейк счел нужным сообщить Гленкеннону о ее встрече с Фрэнсисом, граф придет в ярость, обнаружив ее здесь.

Энн уже готова была незаметно удалиться, когда до нее донесся приглушенный шум голосов из-за двери кабинета. Она сразу навострила уши. С кем ее отец решил встретиться в полуночной тиши, когда все остальные обитатели замка уже удалились на покой?

Пораженная собственной смелостью, Энн подкралась поближе и наконец распознала голоса – ей нетрудно было узнать вкрадчивые интонации Эдмунда Блейка. Потом раздался звучный, хорошо различимый голос ее отца:

– Он нужен мне живым, Блейк. Я много лет ждал, когда он попадет ко мне в руки, и теперь хочу сполна насладиться своей победой. – Гленкеннон холодно рассмеялся. – Какое же это будет наслаждение – под пыткой вырвать у Маклина признание в измене, прежде чем я его повешу!