Он отвернулся и, подойдя к расположившейся неподалеку группе людей, присоединился к их разговору.

– Мне всегда казалось, что он не испытывает ко мне особых симпатий, – сказал Дукаис, судя по всему, не очень огорчившись.

– А он ни к кому не испытывает симпатий. Он просто хорошо знает, кто ему нужен, а кто нет.

– И в нас он нуждается.

– Именно так. В общем, ты слышал: на войне не бывает запретов.

Франк Душ Сантуш и Джордж Вагнер поприветствовали друг друга без излишних сантиментов. Вечеринка была в полном разгаре, и оркестр струнных инструментов слегка заглушал голоса переговаривающихся гостей.

– Не хватает только Энрике, – сказал Джордж.

– И Альфреда тоже. Не будь к нему так суров.

– Он нас предал.

– Альфред на этот счет совсем другого мнения.

– Вот как? Ты с ним разговаривал?

– Да. Он звонил мне в Рио три дня назад.

– Какая беспечность!

– Я уверен, что он выполнил все требования безопасности. Я находился в отеле, и его звонок был для меня неожиданным.

Что он тебе сказал?

– Он хочет, чтобы мы знали, что его целью не было предать нас или спровоцировать между нами конфликт. Он повторил свое предложение: успешно провести запланированную нами операцию, но чтобы мы, со своей стороны, отказались от «Глиняной Библии». Это щедрое предложение.

– Ты называешь его щедрым? А ты знаешь, сколько будут стоить эти таблички, если их удастся отыскать? Знаешь, какую власть они дадут тому, кто станет их обладателем? Послушай, Фрэнки, не дай себя одурачить. Меня очень беспокоит то, что вы с Энрике явно потакаете Альфреду. А ведь он нас предал.

– Не совсем так. Еще до того, как его внучка отправилась в Рим, он пытался уговорить нас отказаться от «Глиняной Библии» – если, конечно, сумеет ее найти, – в обмен на всю прибыль от других наших предприятий.

– Мы ему отказали, и он решил действовать так, как считает нужным.

– Да, и это с его стороны было ошибкой. Но сейчас он в ярости, потому как думает, что именно мы послали тех парней следить за его внучкой.

– Но это были не мы!

– Поэтому нам необходимо узнать, кто эти люди и почему они это сделали. Я не успокоюсь, пока мы это не выясним.

– Ну и что ты предлагаешь? Выкрасть директора того итальянского охранного агентства и заставить его признаться, кто был его заказчиком? Это было бы глупостью, мы не можем себе такое позволить.

– Я что-то тебя не понимаю. Я не понимаю, почему ты так благодушно относишься к этому инциденту. Кто-то следил за Кларой, и это вызывает тревогу.

– Клара замужем за одним из чиновников Саддама. Тебе не приходит в голову, что кто-то мог заподозрить, что Ахмед Хусейни – шпион? Саддам никому не позволяет покидать Ирак, а этот Хусейни ездит за границу и возвращается в Ирак, когда ему вздумается. Найдется немало людей, желающих разобраться, почему это возможно. Кто знает, может, в этом замешаны какие-то секретные службы Италии или даже НАТО. Организовать слежку за Хусейни мог кто угодно.

– Они следили не за Хусейни, а за Кларой.

– В этом мы не можем быть уверены.

– Это доподлинно известно, и ты об этом знаешь.

– У нас есть свои соглядатаи повсюду, поэтому нам не о чем беспокоиться.

– Я тебя не понимаю, Джордж…

– Вы уже не доверяете мне, как раньше?

– Мы тебе доверяем, но нас с Энрике мучают дурные предчувствия, а Альфред не на шутку рассержен.

– Это не он – это я не на шутку рассержен! Альфред нас предал! Он не имеет права захапать эти таблички, они ему не принадлежат! Вы что, так и не поняли значения того, что сделал Альфред? Никто из нас четверых не может принимать решения, направленные на собственную выгоду или соблюдение собственного интереса. Никто. Мы все об этом договорились. А Альфред теперь решил нас обокрасть.

– И как далеко ты готов зайти?

– Я или мы?

– Мы, Джордж. Как далеко готовы зайти мы?

– Предательство не прощают.

– Ты собираешься приказать его убить?

– Я не позволю ему украсть у нас то, что принадлежит нам всем.

* * *

Клара – уже с сумкой в руках – окинула взглядом свою комнату, тщетно пытаясь припомнить, не забыла ли она чего-нибудь. Ахмед ждал ее у выхода из дома: ему предстояло отвезти Клару на военную базу, откуда она собиралась полететь на вертолете в Телль-Мугхаир, а затем на джипе добраться до Сафрана.

Клара не согласилась на то, чтобы Ахмед поехал вместе с ней, да и Фатиму она пока брать с собой не захотела. С нее было вполне достаточно и четверых охранников, которым Альфред Танненберг приказал не спускать с его внучки глаз.

Ахмед уже больше не жил в Золотом доме: несколько дней назад он переехал к своей сестре.

Клара знала, что у мужа был очень долгий и серьезный разговор с дедушкой перед тем, как хозяин Золотого дома уехал в Каир. Однако ни тот, ни другой не захотели сказать ей, о чем же они так долго разговаривали. Ахмед лишь коротко сообщил Кларе, что, возможно, ему придется отложить свой отъезд из Ирака до того момента, когда начнется война, но это было лишь предположением. Клара попыталась заставить Ахмеда дать ей хоть какие-то объяснения, но муж продолжал держать язык за зубами.

Ее попытки разговорить дедушку тоже не увенчались успехом.

– Позвони мне, как только приедешь, – попросил Клару Ахмед. – Я должен быть уверен, что у тебя все хорошо.

– У меня все будет хорошо, не переживай. Я пробуду там лишь несколько дней.

– Да, но американцы почему-то особенно жаждут разбомбить именно тот район.

– Пожалуйста, не переживай. Ничего плохого не случится.

Она поднялась в вертолет и надела наушники, чтобы меньше слышать шум вертолетных винтов. Клара рассчитывала уже в полдень быть в Сафране, она надеялась, что в этом уединенном месте у нее будет возможность о многом подумать.

Ахмед, смотревший на удаляющийся вертолет, вдруг ощутил неимоверную свободу. В течение ближайших нескольких дней ему уже не придется чувствовать себя виноватым, потому что именно чувство вины он испытывал, когда находился рядом с Кларой. Он осознавал, какие огромные усилия она делала над собой, чтобы не поддаться эмоциям и не позволить себе ни малейшего упрека в его адрес. Ему же расставание давалось легко, даже очень легко, тем более что пути назад у него уже не было.

Однако Ахмеду предстояло сделать непростой выбор: или поддаться шантажу со стороны дедушки Клары и принять участие в его последней операции, которая вот-вот должна была начаться, или попытаться бежать из Ирака куда подальше.

Ахмед чувствовал, что ему буквально в затылок дышат люди Полковника. Танненберг, конечно же, попросил Полковника, чтобы за Ахмедом установили слежку, а потому покинуть Ирак для него стало довольно проблематично. Если Ахмед останется, он, наверное, разбогатеет: Альфред заверил его, что щедро оплатит его участие в последней операции и, кроме того, затем поможет уехать из Ирака.