— В этом нам поможет ведунья. Не волнуйся. Лучше скорее вставай на ноги. Впереди непростой период, и думаю твоей половинке важно знать, что ее любимый жив и здоров.

Волканов согласно кивнул, а я попрощался и ушел. Зачем приехал? Просто поговорить? Похоже, что так. Боялся, что захочу перегрызть глотку врага, ведь косвенно он желает мою женщину. И все равно, что он желает лишь тело, а душа там другая. Он посягает на спокойствие моей девочки. А что вышло? Мы просто поговорили, как товарищи.

Домой вернулся, когда моя девочка спала. Успел до пробуждения. Похоже, сегодня просто мой день. Потому что, выкинув записку и приняв душ, только лег к красавице, как она решила недовольно заворчать во сне, и закинула на меня свои ногу и руку. Пусть прижимается, обезьянка. У нас есть несколько часов до выхода. Пусть отдыхает, а вместе с ней и я.

— Люблю тебя, — шепчу в шоколадную макушку и следом засыпаю.

Полина

Где я? Почему тут так темно? Я словно очутилась в черной комнате, где ничего нет. Стены давят, вызывая приступ удушья. Горло сковала чья-то рука, не давая сделать спасательный вздох. Хочу оттолкнуть ее, машу руками, но не выходит. Вокруг пустота. Просто рассекаю воздух. И когда кажется, что сейчас все закончится, последний кислород улетучивается, пальцы разжимаются и я падаю на землю.

Жадно хватаю воздух, сама держусь за горло. Растираю покалывающую кожу, желая скорее убрать ужасные ощущения. Ничего не понимаю. Я ведь засыпала в объятиях Вити дома. Неужели мне снится кошмар? Да, точно, это кошмар!

— Ты почти угадала, — рядом раздается такой знакомый, и в то же время, такой забытый голос.

Вот почему духи мне не отвечали в гаданиях, они решили прийти лично. Соскучились, как и я. Что же, может, так и лучше. Убьем сразу нескольких зайцев.

— Баяна? — неверующе спрашиваю пустоту, ведь вокруг до сих пор чернота, галлюцинации ведь никто не отменял.

— Да, моя дорогая, — и тут темнота начинает понемногу отступать, открывая взору ее домик, скамейку около стола, заставленного корзинками с травами.

В нос ударяют запахи свежевысушенных кореньев. На душе сразу становится так тепло и уютно. Не раздумывая, срываюсь с пола и обнимаю ее за колени, кладя на них голову. Как же давно я не общалась с ней, как мне ее не хватает.

— А со мной? — за спиной слышится голос отца, и, обернувшись, я дарю ему самую теплую улыбку, на которую только способна, получая такую же в ответ.

— Папочка, — и обнимаю его. Вместе мы садимся на скамейку к Баяне.

— Разгневали вы духов своей просьбой помочь, — начинает моя старушка.

Искренне удивляюсь, потому что не понимаю, что такого страшного было в моей просьбе? Мы просто хотим счастья и мира нашим родным. Разве это такое ужасное преступление? Раньше они всегда помогали советом, а теперь… Неужели я уйду без ответов?

— Но… Почему?

— Родная, — папа приобнял за плечи, — у всего есть свой выход. Иногда людей надо подталкивать на нужные решения, чтобы не сбились с пути и не блуждали дольше положенного, а иногда надо просто дать жить. Сейчас второй вариант. Желание помочь Алене и Максиму благородно, но вы сделаете только хуже, если мы вам расскажем, что к чему.

Пытаюсь обдумать сказанное, но как назло, в голову ничего не приходит. Нельзя вмешиваться, у судьбы четкий план, духи в гневе. Странно все. Может быть, меня проверяют на стойкость и настойчивость, чтобы открыть новую грань магии? Вряд ли. Я не стала полноценной ведуньей, просто неплохо в этом ремесле разбираюсь.

Понятно, что никакими настойками душу не выселить, но я рассчитывала на какой-нибудь древний ритуал, передаваемый из уст в уста. Не зря же мне два дня не отвечали? Уже начала рассчитывать, что просто совещаются о том, каким образом передать запретные знания. А тут…

— Подождите. Раз мы можем сделать только хуже, — в голову приходит мысль, которая вызывает лишь ужас, запуская мурашки по телу.

— Все верно, Полин, все верно. Доверьтесь, — и снова тетя Бая разрушает тишину.

— Но ведь тогда не будет пары… Это жестоко!

На последних словах отскакиваю от них, как ошпаренная, сильно взъерошиваю волосы. Нет, это уже слишком. Как они могут так спокойно говорить о смерти? Кому это нужно? Высшим силам? Бред. Так все равно страдают все трое. Уму непостижимо. Доверить, зная о таком раскладе?

— Вы не понимаете, что все равно остаются несчастными все? Никому не нужна ничья смерть!

— Вот именно поэтому мы и не говорим вам, что произойдет. И ты не вспомнишь наш разговор. Так надо, дочка, — голос отца убедительный, только я не хочу принимать его слова за единственно верное решение.

— Тогда объясните, зачем? — немного осипшим голосом молю их, потому что последние слова я кричала слишком громко, скорее, даже надрывно, на грани истерики.

— Смерть еще не обозначает конец. В вашей ситуации — это только начало. Просто забудь обо всем. Все скоро разрешится.

Они обнимают меня очень крепко, наполняя душу теплом и добром, вытесняя всю обиду и боль, что скопились за считанные минуты. Сложно принять их слова, но раз они так категорично об этом говорят, пусть и в завуалированной форме, значит остается только смириться.

Даже и к лучшему, что утром я ничего не вспомню, не придется врать.

— Не переживай, Максимовичей и Максимовных понянчите. Верь, — и меня провожают за порог в кромешную темноту.

Алена

Три дня прошли в странном ожидании. Тетя Полина сказала, что духи отказались давать совет. Единственное, что просили передать, так это то, что скоро все само собой образуется. Мне ужасно страшно. Как можно верить в скорейшее разрешение, когда в голове не единого варианта развития событий.

Если выходные я еще держалась, то вчерашний день не спасло даже общество истинного. Как ни странно, комочек внутри меня спал, даже Золотинка обратила на это внимание. После того как Максим рассказал, что он был у Бориса и волк идет на поправку, она словно в спячку впала. Три дня мы принадлежали друг другу без остатка. К огромному сожалению, семья требовала видеться и с ней, поэтому нам приходилось отрываться друг от друга, и ехать к родителям.

— Мне кажется, Аня боится в ближайшее время стать бабушкой, — посмеиваясь, говорил Макс.

— Ну, я не хочу лет десять мамой становиться. Кто-то обещал путешествия. Много путешествий. А так как этот кое-кто Альфа, то уехать сразу в кругосветку мы не сможем. Придется всем подождать, — сокрушаясь, отвечала ему. — Да и Наташке всего пять лет. Не хочу такую маленькую разницу между племяшкой и тетей.

— Солидарен, хотя бы лет десять.

Жук, вот честное слово, жучара. Хочет он волчонка, уже хочет. Когда все разрешится, надо будет вернуться к этому вопросу. Мы семья, игра не может больше быть в одни ворота. Нужны компромиссы и диалоги, а не отмалчивания.