уничтожается вследствие чьего-либо страха; тем менее оснований страшиться, когда войска проходят отдельными отрядами и безоружные[327], как предлагали германцам обитатели колонии Агриппины (Тацит, «История», кн. IV). Страбон (кн. VIII) отметил такой обычай, соблюдавшийся издревле в области элейцев. Тот, кто разрешит проход, может обеспечить себе удобную защиту, возложив издержки на проходящих, иногда же представляются заложники[328], чего требовал у Димитрия Селевк за разрешение на пребывание в пределах подвластной ему территории.

Так, даже страх правителя, против которого двинется справедливой войной тот, кто проходит по чужой территории, не имеет силы для отрицания права прохода. Не более заслуживает внимания также указание на возможность прохода в другом месте; если кто-нибудь выдвинет такое мнение, то согласно такому мнению право прохода, очевидно, упраздняется, но достаточно того, что без злого умысла испрашивается разрешение на проход там, где это всего ближе и удобнее. Конечно, если добивающийся разрешения на проход ведет несправедливую войну, если он ведет с собой моих врагов[329], то я смогу отказать в разрешении на проход, потому что каждому принадлежит священное право обратиться против такого и преградить ему путь на своей собственной земле.

5. Далее, пропуск должен быть разрешен не только людям, но и товарам. Ибо никто не вправе препятствовать взаимным торговым отношениям любого народа с любым другим народом. Такая свобода важна для человеческого общества и ни для кого не убыточна, ибо если даже у кого-нибудь и ускользнет ожидаемая выгода, на которую он не может претендовать, то этого не следует считать убытком. Свидетельства в пользу этого мы привели в другом месте, здесь же добавим следующее место из Филона[330]: «Море в любой своей части беспрепятственно открыто для плавания грузовых торговых кораблей, оно служит посредником для тех торговых сношений, которые возникают между народами из естественного стремления к общению[331], так как взаимному обмену способствует избыток у одних и недостаток у других. Ибо взаимная неприязнь никогда не захватывала ни всего земного круга, ни наибольшей его части». Другое свидетельство, касающееся моря, приводим из Плутарха: «Эта стихия способствовала общению и усовершенствованию нашей жизни, некогда дикой и лишенной торговых сношений, доставляя то, что содействует взаимному оБогащению, общественному согласию и дружбе путем обмена вещей». С ним согласуется следующее место у Либания: «Бог не наделил всеми благами все части света, он распределил свои дары между отдельными странами, чтобы в силу этого люди, нуждаясь друг в друге, стремились поддерживать общение. Таким образом, возникла торговля, дабы все могли сообща пользоваться всеми произведениями природы». Еврипид в «Молящих» в уста Тесея, который к тому, что человеческий разум находит в общем достоянии, причисляет мореплавание, вкладывает такие слова:

Земле любой и не преуспевающей

Доставить мореходством изобилие.

У Флора (кн. III) есть следующее место: «Если вы прекратите торговые сношения, вы разрушите союз человеческого рода».

XIV. Можно ли взимать сбор с провозимых товаров?

1. Но спрашивается, может ли тот, кому принадлежит власть над землей, устанавливать таможенный сбор с товаров, провозимых по его земле, рекам и той части моря, которую можно назвать продолжением земли. Разумеется, никакие пошлины не имеют никакого отношения к этим товарам, облагать пошлинами товары не согласно ни с какой справедливостью. Подобно этому подушная подать, налагаемая на граждан для покрытия расходов государства, не может взиматься с проезжих иностранцев.

2. Если же производятся расходы в целях обеспечения безопасности товарам и другим грузам, то для возмещения этих расходов можно установить какой-нибудь сбор, лишь бы не превосходящий по размеру своего основания [произведенных издержек]. От этого зависит справедливость как подати, так и сбора[332]. Например, царь Соломон взимал сбор с лошадей и тканей, переправляемых через Сирийский перешеек (кн. I Царств. X, 28). О ладане Плиний сообщает (XII, 14): «Его можно вывозить не иначе как только через землю гебанитов, и сбор уплачивается их царю»[333]. Так, массилийцы обогатились благодаря каналу, проведенному Марием из Родана в море, «требуя уплаты сбора от тех, кто на кораблях поднимался вверх или спускался вниз»[334], как повествует Страбон в книге четвертой. Он же в восьмой книге рассказывает нам, что коринфяне с древнейших времен взимали сбор с товаров, перевозимых во избежание объезда мыса Малеи по земле от моря до моря. Таким же образом римляне взимали пошлину за переход через Рейн. «Также уплачивался сбор за переход по мостам», – замечает Сенека. Книги юристов полны сведений о сборах за переход через реки (Тацит, «История», кн. IV; Шопин, «О доменах», кн. I, разд. 9; Перегрин, «О праве казны», кн. I, гл. I, 22; Ангел, «Заключения», 199; Цабарелла, «Заключения», 38; Фирман, «О подати»).

3. Но справедливый способ взимания сборов сплошь и рядом не соблюдается, в связи с чем Страбон (кн. XVI) обвиняет старшин арабских племен, добавляя: «Затруднительно ведь среди могучих и диких племен установить способ взимания, не обременительный для торговца».

XV. Право временного пребывания

1. Проезжающим и проходящим должно быть также разрешено останавливаться на некоторое время для поправки здоровья или по какой-нибудь иной уважительной причине; ибо и это относится к числу безопасных удобств (Витториа, «Сообщения об Индии», сообщ. 2, 1). Так, у Вергилия, когда троянцам было воспрещено остаться на африканской земле, Илионей решается призвать богов в судьи[335]; известна также у греков жалоба мегарян на афинян, которые отогнали первых от своих гаваней, «вопреки общему праву», как говорит Плутарх в жизнеописании Перикла. Лакедемонянам никакая иная причина войны не казалась более справедливой (Фукидид, кн. I).

2. Согласно с этим разрешается ставить временный шалаш, например, на берегу моря, хотя мы должны признать, что берег занят народом. Ибо, по словам Помпония, преторский эдикт, который должен применяться тогда, когда необходимо разрешение на постройку чего-нибудь на общественной набережной или в море, распространяется только на постоянные здания, о чем гласят также следующие стихи поэта:

Рыбам чувствительно моря стеснение,

В водах взведенными молами.

XVI. Право лиц, изгнанных из места своего постоянного жительства, проживать под властью любого государства

Но и в длительном водворении изгнанным из места их постоянного пребывания и ищущим убежища иностранцам не должно быть отказано, раз они готовы подчиниться установленной власти и всем прочим условиям, необходимым для предотвращения возмущений. Это справедливое правило верно соблюдает божественный поэт, когда он выводит Энея, который устанавливает следующие условия:

Тесть мой Латин пусть хранит начальство над войском

И верховную власть.

И у Дионисия Галикарнасского (кн. I) сам Латин объявляет справедливым домогательство Энея, поскольку тот прибыл в его страну, вынужденный к этому своею бесприютностью.