Мне никто ничего не объяснял, а тем, что задумал полковник, я не интересовался. Лёг спать, но ночную тишину то и дело разрывали громкие удары молотков и противный скрежет пил. Так что толком выспаться не получилось, а поутру, чуть только развиднелось и я протёр глаза, на стене пятиэтажки увидел картину, которую за одну ночь сделали наёмники и спецназ Астахова. Она изображала воина Конфедерации с погонами полковника, который попирал ногами чертёнка с обломанным рогом. Красивое изображение, во всю стену, видное издалека и очень убедительное, а выполнено самым обычным углем-антрацитом. Это ничего, вполне нормальная карикатура. Главное, что привлекало внимание и несколько коробило, это фон вокруг чёртика, который состоял из кусков человеческих тел, приколоченных и привязанных к раскрошившемуся железобетону. Вот, значит, зачем Ерёменко понадобились трупы сектантов.

Завтракать расхотелось, и, наверное, не мне одному, так как караван быстро собрался и вышел на дорогу к Дебальцево. В полдень, перед обеденной остановкой я подошёл к Ерёменко, который угрюмо сидел на широких санях, и спросил:

– Иваныч, зачем такую картину в Снежном оставил?

– А чтоб знали, суки, что на каждую жестокость и издевательство над нашими парнями мы ответим ещё большей жестокостью. Пусть посмотрят на своих соклановцев и десять раз подумают, стоит ли им с нами связываться. Ведь какими бы фанатиками они ни были, но подобное и их проймёт. Пусть злятся и боятся.

– Всё же жёстко получилось.

– Нормально, Саня. Был бы противник стандартный или дикий, этого бы и не было. Но враг у нас непростой, а потому и действовать надо не как всегда. Вот посмотришь, весть о том, что мы сделали, вскоре по всем трём Ромбам разнесётся. И знаешь, что после этого будет?

– Нет.

– Наверняка они все соберутся под Дебальцево и постараются нас уничтожить. Я с Баланом много общался и кое-что в их психологии понимаю, так что, скорее всего, так и случится.

– И что мы с этого поимеем, если они под Дебальцево сойдутся?

– Во-первых, прекратится осада Донецка и Луганска, а это сохранённые жизни мирных граждан. Во-вторых, оттого, что мы издеваемся над их богом, сектанты будут в ярости и кинутся штурмовать город, а это реальный шанс уменьшить их силы. И пусть полностью Ромбов не уничтожим, нам силёнок не хватит, а вот накидать им звиздюлей вполне получится.

– Хм! Может, и так…

Я понимал, что теперь до весны, как я того хотел, домой не попаду. Слишком полковник на сектантов обиделся, и пока он с ними за погибших бойцов не посчитается, в столицу не вернётся, а без него и мне обратной дороги нет. Ну и ладно, пусть так и будет. Дома у меня порядок, за делами есть кому присмотреть, а с сектантами повоевать я не против. Единственное, Чингиза Керимова зря насчёт похода в Румынию обнадёжил. Но это ничего, ещё успеем по морю погулять, и корабли Дунайской флотилии от нас никуда не денутся.

В пункт назначения, то бишь городок Дебальцево, наш караван прошёл беспрепятственно. Ни одной стрелы из леса, ни одной ловушки, ни одного завала на дороге и ни одного вражеского разведчика в пределах видимости. Странно? Ещё как странно, и вместо успокоения необычное поведение сектантов только вселяло тревогу. Впрочем, такое положение дел озаботило всего нескольких человек во всём караване, а для остальных это было нормой. Как же, такая армия по дороге идёт, наверняка дикари перепугались, обделали от страха свои шерстяные штанишки и разбежались по глухим чащобам. Примерно так думал каждый рядовой наёмник и большинство бойцов нашего отдела дальней разведки.

Встретили нас в Дебальцеве как положено, всеобщей радостью и праздником, хотя в сам город караван не впустили. Что делать, горожане и градоначальник опасались за сохранность своего имущества, а потому гулянка велась сразу в двух местах. Одна проходила в пределах городских стен, на неё были приглашены около полусотни наиболее авторитетных бойцов и командиры, а другая шла в укреплённом лагере Кары, который располагался с восточной стороны города. Всё нормально, люди отгуляли, был праздничный ужин и торжественная речь, нападения не случилось, и пришла пора тягостного для нас ожидания, которое продлилось почти три недели.

В эти дни я жил по строгому распорядку. Подъём. Зарядка с личным составом отряда. Завтрак, а после него до самого полудня – тренинг. Конечно, особо не разгуляешься, за пределы лагеря мы не высовывались, но и так можно многое освоить, тем более что развалин вокруг нового Дебальцево хватает.

После полудня я отправлялся в домик, где обитало семейство Буровых, и как минимум пару часов проводил в обществе своей родни. И всё бы ничего, это приятно. Вот только для девушек, младших дочерей Кары, молодой мужчина на расстоянии вытянутой руки – это потенциальный кавалер, и то обстоятельство, что я женат на их сестре, для них было не минусом, а дополнительным плюсом. «О, времена, о, нравы!» – воскликнул давний поэт. Но в наше время это нормально.

В общем, посмотрел я на эти движения и решил на время прекратить свои визиты к Буровым. Пока я примерный семьянин, что есть, то есть, и жене не изменяю. Но когда рядом симпатичные девчонки, которые совсем не против покувыркаться на чём-то мягком, это серьёзное испытание для психики любого нормального мужика. Так что подальше от соблазнов и побольше заниматься делами. Решение принято и обжалованию не подлежит.

Итак, сидим мы в обороне и противника не наблюдаем. Кажется, а чего нам опасаться? У Кары теперь опять полторы тысячи бойцов, есть миномёты, несколько орудий и два БТР. В городе триста пятьдесят дружинников и почти тысяча ополченцев, опять же с миномётами. Да и нас, воинов ОДР, полторы сотни профессионалов. Должны отбиться от этого зимнего наступления, если оно всё же случится, дождаться середины весны, когда Внуки Зари вернутся в Харьков, и отправиться в обратный путь. Местный градоначальник улыбается, горожане расслабились, а наёмники начинают по мелочи на службу забивать. Посмотрел Буров на эту порочную практику и принял решение послать по окрестным лесам разведку.

В поиск вышли те, кого не жалко: сформированная из залётчиков разведгруппа наёмников и местные поисковики, которых всё так же возглавлял их лидер Зиновий. В ночь выдвинулось тридцать хорошо вооружённых и отлично подготовленных бойцов. Минули сутки. Ждём их возвращения или хоть какого-то сигнала. Но ничего. Тишина. Наступает следующее утро, и в двух километрах от укреплений, прямо на дороге, по которой пришёл караван, обнаружились вкопанные в щебень деревянные колы, а на них головы наших разведчиков, всех до единого. Вот так вот! Пошли бойцы в лес, а ни одного выстрела сделать не сумели, их повязали и с пытками прикончили.

Такая вот обманчивая тишина, и сложилось впечатление, что караван в Дебальцево пропустили специально, дабы не вылавливать нас потом по лесам. Паршивая ситуация, в которой чувствуешь себя мышкой, которую загнали в нору. Вроде бы безопасно, а наружу не выберешься, коты схарчат. А тут ещё меня стали одолевать нехорошие предчувствия, и я решил серьёзно переговорить с Ерёменко, который практически не спал и после гибели разведчиков ходил мрачнее тучи. Тем более что из города приходил один из поисковиков покойного Зиновия и рассказал кое-что интересное.