— Леонид Романович, защита информации — сложный процесс. Мы действовали планомерно.

— Чего ты мямлишь? Я тебя про кассы спрашиваю!

— Сейчас Алексей, наш системный администратор объяснит, — Гусев торопливо перевел стрелки на подчиненного.

Неопрятный длинноволосый системщик с любопытством и без тени робости рассматривал владельца компании. Он первый раз вживую видел миллиардера и прикидывал, какое пиво он бы пил, будь у него такие деньжищи.

— Задачка непростая, — подтвердил системщик. — Вот вы по своей квартире в темноте ходите свободно?

Присутствующие втянули шеи, тело Гусева волной изогнулось в сторону от подчиненного.

— Я живу в доме, — делая акцент на каждом слове, ответил Скворцов.

— Тем более вы меня поймете. Когда долго живешь на одном месте, можешь, не глядя, пройти из комнаты в комнату. А Давыдов не просто жил в нашем доме, он его построил и знал там каждую потайную дверцу. А кроме дверей есть еще дымоходы, вентиляционные отверстия и плохо закрытые форточки, в конце концов. Короче, для полноценной защиты по всему периметру требуется время.

— Ты про какой дом пургу несешь?

— Я образно… Про компьютерную сеть, чтобы понятнее.

— Нашелся яйцеголовый. А на что тогда пароли?

— Пароль, это как код домофона в парадной двери. Все пароли я, разумеется, сменил, но Давыдову достаточно и маленькой щели. Короче, мы пошли не снаружи, а изнутри. Укрепляли и баррикадировали наиболее важные комнаты, постепенно расширяя зону безопасности. Начали с управления расчетным счетом, а затем…

На столе Скворцова звякнул телефонный аппарат. Он нажал кнопку. Раздался торопливый голос секретарши:

— Леонид Романович, вы просили предупредить. Третий канал.

Скворцов щелкнул пультом. На стене ожил большой телевизионный экран. Уже знакомая ему репортерша, вытянув к микрофону тонкую шею, тараторила с неподдельным жаром: «Настоящий шок от так называемых „шок-цен“ испытали сегодня тысячи покупателей торговой сети „Бригантина“. В преддверии праздников люди хотели сэкономить семейный бюджет и выбирали товары с броскими ценниками, обещавшими скидку. А что же оказалось на деле?»

На экране возник спор кассирши с непрокрашенными волосами и учительницы математики. Затем камера показала длинный ряд кассовых узлов, где творилось то же самое. В заключение оператор продемонстрировал десятки возмущенных покупателей, с проклятиями покидавших торговый зал.

Слово вновь взяла журналистка: «Необычный новогодний сюрприз подготовила компания „Бригантина“ своим покупателям: в час пик во всех магазинах все цены разом были увеличены на пятьдесят процентов! Видимо, бизнесмены рассчитывали, что в предпраздничной суете покупатели не обратят внимания на то, что кто-то бесцеремонно забрался в их кошелек. Возмущению не было предела: руководители компании продемонстрировали нам, как жадность вытесняет остатки совести».

— Сука, — отчетливо прошипел Скворцов и мысленно добавил: «Свернуть бы тебе шею».

Он вспомнил, как молча покинул магазин ошарашенный американец, а он, унижаясь, пытался сунуть деньги продажной репортерше. Но та, почуяв сенсацию, уже била копытом. Максимум, на что удалось ее уговорить, так это чтобы его заявление было без сокращений передано в эфир.

Скворцов с отвращением лицезрел себя на экране. Пообещать сгоряча пришлось многое: «Произошел технический сбой, от которого, к сожалению, никто не застрахован. Мы закрыли магазины и устраняем неполадки. Я приношу извинение всем покупателям. Мы готовы вернуть им излишне потраченные деньги. Более того, я обещаю, что последние три дня перед Новым годом на все товары во всех магазинах сети „Бригантина“ будет установлена скидка пятьдесят процентов! Чтобы она была наглядной, мы будем сумму обычного чека уменьшать вдвое. Мы докажем, что честь для нас превыше всего. Ради наших покупателей мы готовы торговать даже себе в убыток. Приглашаю всех посетить магазины „Бригантина“ и убедиться в этом».

Скворцов отключил телевизор и сел во главе стола. Он прикидывал, что теперь о дополнительных двухстах миллионах долларов наверняка придется забыть. Американцы не пойдут на увеличение стоимости компании после публичного фиаско в присутствии их члена совета директоров. Теперь придется драться за уже обещанные два миллиарда долларов.

— Так что с компьютерной безопасностью? — устало спросил Скворцов, ощущая внутреннюю пустоту.

— Короче, — живо отозвался системщик, — вот так, комнатку за комнаткой, всего за неделю мы полностью забаррикадировали сеть от взлома. Все жизненно важные функции теперь под нашим контролем.

— А кассы?

— И кассы теперь в безопасности. Полчаса назад я закончил работу и восстановил прежние цены. Никто, даже Давыдов, не сможет туда пролезть.

— Гарантируешь?

— А то! — Системщик откинулся на спинку стула и выпятил нижнюю губу.

— Ну, смотри у меня!

— Если хотите, переведем кассы на автономный режим работы. Они не будут связаны ни с Интернетом, ни с нашим центральным офисом. Каждый магазин будет представлять собой локальную сеть, и подключиться к ней можно будет только внутри магазина. Даже если предположить, что Давыдов пробьет мою защиту, что невозможно, ему придется объехать все наши магазины и незаметно подключиться к кассам. А это исключено.

— Так и сделаем. Лучше перестраховаться, — решил владелец компании. — Как только прогрузишь условие новой акции, сразу разрывай сеть.

— Новой акции? — вздернул бровь директор по маркетингу Маневич.

— А ты разве не слышал мое обещание? — взвился Скворцов. — Послезавтра у нас стартует новая акция под названием «В два раза дешевле»! Мы должны поддержать ее рекламой на телеканалах и радио. Срочно разработай ролик и запусти его.

— Но рекламная сетка в эти дни вся уже продана.

— Меня не волнует. Предложи каналам тройную цену, и они найдут, кого выкинуть.

— Леонид Романович, в предновогодние дни самые безумные расценки. А наш рекламный бюджет… он уже исчерпан.

— Маневич, иди, делай ролик и договаривайся с каналами. Утром доложишь вместе с расчетами.

Когда за Маневичем закрылась дверь, голос подала Вероника Самошина. Помимо самоуверенного системщика, которому по большому счету нечего было терять, она единственная среди топ-менеджеров сохраняла самообладание.

— Я тут кое-что посчитала. Если три последних дня перед Новым годом мы будем торговать в два раза дешевле, компания потеряет около пятидесяти миллионов долларов. А если возникнет ажиотаж, а он возникнет, — Вероника сделала паузу и продолжила: — Я не берусь предсказать наши убытки.

— Убытки, — скривился Скворцов. Он искоса взглянул на надоевшую любовницу, с которой на совещаниях вел себя подчеркнуто официально, а порой и грубо. — Ваше дело, Самошина, не указывать мне на убытки, а придумать, как компенсировать их за счет новых бонусов поставщиков. Идите и думайте.