— Он был совсем рядом, как же ты его не разглядела?

— Еще раз для тех, кто в танке. — Я вздохнула. — Все произошло мгновенно, там было очень темно, глаза не приспособились к темноте после освещенной площадки, и, как только он ударил Валерию ножом, я сразу бросилась бежать. Я разглядела нож, но думаю, описывать орудие убийства нет смысла, скорее всего, его нашли рядом с телом. И если судить по форме и размеру ножа, а также по силе удара, то, я думаю, Валерия умерла раньше, чем упала. Убил он ее не в самой арке, а тело зачем-то перетащил.

— Да, нам это говорили в полиции, — кивнул Алекс. — Но ты могла дать показания. Нож нашли, конечно, ты права, он его там и бросил, но твои показания могли бы…

— Какие показания? — Меня всегда раздражала его туповатость. — О том, что я ничего не видела? Если бы я рассмотрела парня и мои показания помогли бы его найти, то будь уверен, я дала бы показания. Но встревать в тягомотину с полицией ради того, чтобы сказать им: ребята, я ничего толком не видела, а уж тем более не рассмотрела убийцу, — это втравить себя в какие-то длительные, ненужные мне отношения с людьми, которые не являются для меня ни источником приятного общения, ни источником дохода.

— А мы для тебя кто?

— Не начинай только. — Что за манера все переводить на личное. — Вы для меня кто как. Вот Янек, например, вообще никто. Так что еще раз повторяю: я не рассмотрела убийцу, от слова «вообще», что мне было говорить полиции? Капюшон описать? Так я не могу даже сказать, какого он был цвета.

— Адель права. — Пауль подлил себе коньяка. — Отличный коньяк, кстати. Конечно, ты правильно сделала, что сбежала оттуда. Ведь убийца-то не мог знать, что ты его не разглядела.

— Именно. — Я даже улыбнусь Паулю, мне не жалко. — Вот это я и пытаюсь втолковать нашему другу Алексу. Я ни хрена ценного не сказала бы полиции, а поимела бы кучу неприятностей на ровном, можно сказать, месте.

Особенно учитывая, что из всех документов у меня была только ксерокопия чужого паспорта, а ссылаться на Бурковского мне категорически не хотелось.

Влад молча подал мне бутылку с апельсиновой шипучкой, и я машинально скрутила ей голову и отхлебнула. Я поклялась себе ничего не есть и не пить в этом доме, но мне нужно было попить. Как Влад это понял, я не знаю. И, возможно, питье отравлено — но черт с ним, не так уж хороша жизнь, если по ней шляются разные сволочи, и я в том числе.

— Ладно, мы отклонились от темы. — Лиана потянулась и взглянула на меня. — Да, теперь я понимаю, что моя семья вполне нормальная. Городницкий предположительно убил Валерию, потому что она ему наставила рога. Ну, это бывает, что ж теперь поделаешь, убил и убил. Но толстуху-то он не убивал? Если она пользовалась у него таким доверием.

— Не убивал. — Алекс вздохнул. — Тетя Люда делала для него множество разных вещей, она была отличным кризис-менеджером. В последние пару месяцев она взялась вытягивать одну фирму, принадлежащую давнему другу отца, и дела там, видимо, уже шли на лад, насколько я понимал из разговоров. Она нашла какие-то хищения на складах, что ли, я не вникал особо. Но она говорила, что теперь все наладится, а она слов на ветер не бросала. Ну а теперь, когда ее нет… В общем, отец будет вне себя, она была его доверенным лицом.

— Мне на психику твоего папаши насрать, Алекс. — Лиана забрала у Пауля бокал с коньяком и сделала изрядный глоток. — Но я не хочу иметь отношение к истории с убийством. И если мы не убедим твою сумасшедшую сестру молчать, пока смерть не разлучит нас, то я не знаю, какие будут последствия. Но точно ничего хорошего.

— Может, и никаких. — Пауль задумчиво вертит в руках бокал. — Тела нет, а у нас тут вечеринка.

Августа вдруг подскочила и с диким визгом бросилась бежать. Это было настолько неожиданно и настолько тупо, что никто не успел среагировать, а полоумная девчонка уже выбежала из зала, и ее визг раздавался в глубине дома.

— За ней, мигом! — Алекса выбросило из кресла словно пружиной. — Кто знает, что она сейчас отколет!

Визг Августы вдруг прервался, из холла послышался глухой удар, и мы припустили бегом.

Лиана непроизвольно вскрикнула и схватила Пауля за руку. Думаю, связывает их не только наркота, что-то есть между ними — не секс, не влечение, но какие-то эмоции. Иначе в минуту душевной смуты она бы не хваталась за его руку, ища защиты. Не пила бы из его бокала. Это, чтоб вы понимали, жесты всецело инстинктивные — пить из бокала другого человека в полной уверенности, что все хорошо, и в момент опасности искать защиты, хватаясь за того, от кого этой защиты ожидаешь. Нет, Пауль ей не враг, а вот что их связывает, я не знаю, но вряд ли это секс.

Августа лежит на полу в холле, и даже издали видно, что она мертвее мертвого — раскинулась на каменных плитках холла. Одно радует — на патологоанатома она произведет наилучшее впечатление, ведь я ее все-таки смогла причесать и принарядить.

— Она упала со второго этажа. — Янек озадаченно смотрит на тело. — Зачем она туда побежала? Ведь логичнее было бы выбежать во двор.

Влад подошел к двери и потрогал ее.

— Она не смогла бы выбежать наружу, дверь заперта.

В лучших традициях фильмов ужасов — компания попадает в дом, зараженный какой-то нечистью, демонами там и прочей вредоносной гадостью. Хлоп — все двери закрыты, окна каким-то волшебным образом становятся неразбиваемыми, граждане в ловушке, просто не сразу это дело осознают — веселятся, трахаются, куролесят. А тем временем демон принимается крошить гостей дома, вселяясь в них по очереди и превращая в ужасных монстров, коими они изначально-то уже были, просто снаружи видно не было. Но их моральное разложение открыло демону ворота, так сказать.

А выживает обычно девственница.

В нашем случае это не работает, обе предполагаемые девственницы уже мертвы. Либо здесь засел какой-то неправильный демон, либо я ничего не понимаю. Но теперь-то уж точно ясно, что Августу никто из нас не убивал, а значит, и даже возможно, что Людмилу убил этот же неизвестный персонаж, хотя это не обязательно коррелируется.

— Вот блин! — Алекс наклонился и прощупал шею Августы. — Мертва…

В большинстве семей, что я видела, нет теплоты отношений — не знаю почему. Вот и смерть сестры вызвала у Алекса только возглас изумленной досады. Думаю, у каждой семьи свои причины не любить друг друга, но всегда это поведение родителей, их решения. Дело в том, что дети от родителей всецело зависят — вот как мы с Маринкой зависели от матери, как я потом долго зависела, а мать сначала решила, что папаша вполне для всех нас подходящий вариант, а потом решила, что меня больше нет. И даже когда она выходила за Бурковского, она просто поставила меня перед фактом.

А в конечном счете вышло то, что вышло.

— Алекс, когда вы пришли, чем ты открывал дверь?

— Ключ взял в столе у Валерии. — Алекс пожал плечами. — А ты, Адель?

— Меня впустила Людмила, открыла своим ключом, бросив его на столик. Видимо, уходя, она забрала его с собой.