– Ну что, Эллина, допрыгалась? – спросил он у нее.

– Я ничего не понимаю, Миша! – захлопала ресницамиЭллина. – За что меня?

– За измену Родине!

– Это какая-то ошибка...

– Ошибку ты допустила, когда не скрывала своей связи снацистским преступником...

– Что за глупости? Я не...

– На тебя поступил донос. В нем сообщается о твоихконтактах с Хайнцем фон Штайнбергом.

Эллина округлила глаза. Обычно она этого себе не позволяла,знала, что так она похожа на сову, но сейчас ей было плевать на то, как онавыглядит. Графиня была в шоке. На нее донесли! И сделать это могли толькотри человека: Боря, Котя или Андрон. Коцман помогал Эллине переводить письма(их было всего два, и она понятия не имела, как они попали в ее почтовый ящик,ибо штемпелей на них не было), и Семакин со Свирским были в курсе. Выходит,кто-то из них ее предал...

Мишка, будто прочитав ее мысли, кивнул:

– Да, Эллина, это сделал близкий тебе человек. Тот, кому тыдоверяла.

– Костя?

Дубцов будто не слышал.

– Но есть среди твоих знакомых человек, готовый тебепомочь, – вкрадчиво сказал он. – Это я, Эллина. – Он подалсявперед и накрыл ее руку своей. Графине его прикосновения всегда были неприятны,а сегодня особенно. Она выдернула руку. Мишка, с сожалением покачав головой,продолжил: – Я замну твое дело. Мне это по силам, ведь в твоейкомнате пока не проводили обыска, и нет никаких доказательств твоей связи с фонШтайнбергом...

– И что ты потребуешь взамен?

– Ты знаешь, чего я от тебя хочу.

– Переспать со мной? – по-деловому спросила она.

Дубцов поморщился.

– Я хочу обладать тобой, – поправил он. –Целиком и полностью... И не раз, а всю жизнь... – Мишка облизнулгубы. Было видно, что он волнуется. – Стань моей женой, Эллина, и ты...

Она не дослушала – расхохоталась:

– Миша, сколько раз я должна тебе отказать, чтобы ты от меняотстал раз и навсегда?

– Это все из-за Егора, да?

– Не только...

– Я был бы тебе лучшим мужем, ведь я очень люблютебя...

– Но я-то тебя нет!

– Да, конечно, ты живешь одним Малышом... Бредишь импросто... А знаешь ли ты, что предал тебя именно он? Твой распрекрасныйЕгор?

Эллина вновь рассмеялась. Она знала, Малыш никогда бы так непоступил с ней.

– Он трус и погань, твой Егор, – процедил Михаил,задетый ее реакцией. – А если ты мне не веришь, поверь собственнымглазам! – И он, вытащив из стола исписанный чернилами лист бумаги,швырнул его Эллине.

Та, беспечно пожав плечами, взяла его и бросила беглыйвзгляд на текст. Но, узнав почерк Малыша, нахмурилась и стала читать. По меретого как смысл написанного доходил до Графини, лицо ее изменялось. Было яркое,насмешливое, живое, потом – побледнело, застыло, затем – обескровилосьи вдруг – помертвело. Стало маской! Красивой, но пугающей своейпотусторонней бесстрастностью...

– Теперь ты мне веришь? – спросил Мишка. Без торжества,с несвойственной ему робостью. Казалось, он даже напуган произведеннымэффектом.

– Теперь верю, – прошептала Эллина.

– И что мне скажешь?

Она долго ничего не говорила. Сидела как каменная.В душе ее творилось что-то невообразимое. Там все рушилось, ломалось,трещало и рвалось. Гибло то, что казалось несокрушимым и заполняло еецеликом, – любовь к Малышу. И когда от ее чувства остались однируины, Эллина разлепила губы и без эмоций проговорила:

– Вызови конвоира, пусть меня уведет...

Дубцов ждал совсем другого ответа. Он решил, что Эллинанедопоняла его, и конкретизировал свой вопрос:

– Как тебе мое предложение? Ты согласна стать моей женой?

– Нет.

Мишка ушам своим не поверил. И вышел из себя:

– Да ты пойми, глупая, что спасти тебя могу только я!К чему эти принципы? Тем более теперь, когда ты знаешь, что собойпредставляет твой Малыш... – Он подскочил к ней, схватил за плечи. –Неужели я настолько тебе противен, что лучше в Сибирь отправишься, чем станешьмоей? – Эллина молчала и смотрела сквозь него. – Ты хоть понимаешь,что тебя там ждет?

– Мне все равно, – безжизненно молвила она. –Я могу пойти в камеру?

Дубцов яростно отшвырнул Эллину и бросился к двери, чтобывызвать конвоира. Он был вне себя, но не терял надежды на то, что Эллинапередумает. Однако этого не случилось. Графиня упорно не желала играть поправилам Дубцова. Как и говорить с ним, и смотреть на него. На всех допросахона изображала из себя куклу. А если раскрывала рот, то только для того,чтобы сказать очередное «нет». Даже когда Михаил вытряхнул на стол найденныепри обыске письма фон Штайнберга и рявкнул, что у нее остался последний шансвсе исправить, Эллина не изменила своего решения. Она не желала иметь ничегообщего с Дубцовым. И ей было все равно, что ее ждет впереди. СостояниеЭллины в те дни напоминало то, какое испытывает человек при высокойтемпературе. Вроде ничего не болит, но ноет все тело, каждая его клеточка, асознание такое зыбкое, что не ясно, спишь ты, бодрствуешь или уже умер...

Вскоре Эллину перевели в тюрьму, и ее дело передали другомуследователю.

Когда Эллина впервые попала в камеру, не поверила своим глазам.Через все огромное помещение шли деревянные помосты, на которые были наваленыкакие-то тряпки, мешки, одеяла (одноэтажные нары – вот как этоназывалось). Женщины сидели на них плечом к плечу: ни о каких перегородках инескольких сантиметрах разделяющего пространства не было речи. «Даже в конюшняху каждой лошади свой загон, – подумала Эллина. – А тут... Точнохлев...»

Эллине досталось место у самой двери. Там дуло, и есликто-то входил, то непременно задевал ее ноги, но Графине было все равно. Упав насвое «лежбище», она уснула, но, к сожалению, спрятаться от ужаснойдействительности в мире грез ей не дали. Буквально через двадцать минут Эллинапробудилась оттого, что кто-то тыкал ее в бок.

– Я вас узнала, – услышала она. – Вы певица.Эллина Берг, правильно?

Графиня открыла глаза и посмотрела на женщину, потревожившуюее. На вид ей было лет сорок. Холеная, интересная дама с интеллигентным лицом икрасивыми тонкими пальцами (страдая из-за того, что ее рукам не хватаетизящества, Эллина всегда в первую очередь обращала внимание на кисти человека),она показалась ей смутно знакомой. Наверное, пересекались когда-то, толькоГрафиня никогда не держала в памяти женских лиц...

– Я Инна Градова, – представилась дама. –Жена Евгения Градова.

Вот тут-то Эллина ее вспомнила! Вернее, не Инну, а еесупруга. Евгений Градов, крупный чиновник, был любовником Эллины еще до войны.Она крутила им, как хотела, а он влюбился в нее не на шутку и даже бросил жену,считая, что тем самым добьется большего расположения Эллины Берг. Естественно,добился он обратного. Графиня, не жалующая «приставал», быстренько от негоизбавилась, но мудрая супруга Градова приняла его назад, и они вновьвоссоединились в прочном семейном союзе. Настолько прочном, что, когда Евгениязабрали, Инна так рьяно взялась отстаивать его невиновность, что нарвалась насерьезные неприятности.