– Врете! Все врете, она вас описала! И вы же еще согласились со мной, что Ивану сделал предложение тот, кто ездил к нему на дачу! Давно знакомый человек! Это тоже были вы! Он погиб из-за того, что вы втерлись к нему в доверие!

У меня в ушах звенело, я опустила трубку на уровень груди и почувствовала, что сейчас разревусь, затопаю ногами… Если бы Елена Викторовна стояла напротив меня, я бы бросилась в драку.

– Успокойся, пожалуйста, успокойся, – твердила она испуганным голосом. – Это неправда, это была не я, как выглядела та женщина?

– Как вы!

– Как именно?

Я попыталась припомнить то, что мне рассказывала Юля. Никакой косметики, между сорока и пятьюдесятью годами, в деловом костюме… Но ничего сказать не смогла. И какой в этом смысл? Она опять отговорится, на ходу сочинит легенду, назовет имя, которое на самом деле возьмет с потолка. Разве я уже не попадалась на ее ложь?

Я бросила трубку. И в этот момент до моего слуха дошел некий посторонний звук – металлическое лязганье. Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить – отпирают парадную дверь.

Я бросилась на кухню. Меня преследовал вновь за-звонивший телефон – Елена Викторовна считала, что разговор не окончен. Из-за этого оглушительного звона я не слышала, вошел ли кто-то в квартиру или еще нет. И не было времени прислушиваться! Я откинула крюк, запиравший дверь черного хода, выбежала на лестницу и в этот момент услышала за спиной окрик:

– Стой! Стой!

Я обернулась – Роман! Его лицо показалось мне каким-то призрачным, искаженным. Он задыхался, стоя на пороге и глядя на меня, а потом ступил на площадку…

Почему я рванула вверх, а не вниз – до сих пор не могу себе объяснить. Может, потому, что знала – внизу меня легче догнать, там все-таки меньше мешков. Зато наверху, на площадке четвертого этажа, была настоящая баррикада. Он, с его короткими ножками и лишним весом, быстро ее не одолеет. Я мчалась вверх по ступенькам, опрокинула огромный мешок, из которого с грохотом посыпались битые кирпичи… Второй мешок я опрокинула сознательно – чтобы отрезать им дорогу. Он тоже был страшно тяжелый, но в этот миг у меня, невесть откуда, появилась необыкновенная энергия. Я бы гору своротила, если бы это понадобилось.

Крики «стой!» по-прежнему неслись мне вслед, и я, ожесточенно продираясь сквозь завал, слышала еще один голос – это был Женя. Он видел меня со спины, но, конечно, узнал. Думаю, он обалдел – ведь я выскочила из запертой им самим квартиры!

Взобравшись на пятый этаж, я поняла, что попалась. Дальше вела только металлическая лестница на чердак, но на крышке люка висел огромный амбарный замок. Можно было выброситься из окна, но это как-то меня не прельщало. Оставался один выход. Точнее – два. Две двери на узенькой площадке. Одна – недавно окрашенная заново, другая, слева – запущенная и облупленная. Я стала барабанить в обе, поочередно, потом принялась бить ногами. Звонков не было. Я слышала, как Роман с Женей разгребают устроенный мной завал, и свесилась с перил посмотреть на них. Да, я выиграла минуты три, но сейчас Женя перелезет через эту баррикаду и мне конец!

Они больше не окликали меня и сосредоточенно трудились. Именно это молчание испугало меня больше всего. Они всерьез решили до меня добраться! Я из последних сил ударила ногой по свежеокрашенной двери, и тут мне неожиданно ответили. Злой мужской голос, донесшийся из квартиры, прозвучал дивной музыкой:

– Вот я кому-то сейчас так врежу!

– Откройте! – крикнула я. – Пожалуйста, откройте, умоляю!

– Кто там? – спросил он все так же неприветливо. – Делать нечего?

– Я снизу, с третьего этажа, откройте, ради бога!

Судя по молчанию, он слегка заколебался… И тут я увидела через перила Женю – он все-таки преодолел завал и был совсем близко от меня.

Я взвизгнула:

– Меня сейчас убьют, откройте!

– Стой! – раздался снизу голос Романа. Но мне уже открыли дверь.

Я влетела в квартиру, даже не взглянув на моего спасителя. И, обернувшись, рывком захлопнула дверь. Лязгнул автоматический замок. Я увидела цепочку и набросила ее. Все. Все!

В дверь немедленно начали стучать. Я зажала рот кулаками, глядя, как содрогается и звенит цепочка. И вдруг наступила тишина. Удивительная тишина – после такого-то содома…

– Не открывайте, – сипло прошептала я, переводя взгляд на хозяина квартиры. Им оказался высоченный, босой, плотно сложенный мужчина в за-стиранной пижаме. Его темные волосы были взлохмаченны, ошалелый взгляд – еще сонный.

– Не открывайте, ради бога, – прошептала я еще раз. – Они меня сразу убьют.

Он поднял руку, делая знак замолчать. Потом прислушался. На лестнице было очень тихо. Но вскоре я расслышала шарканье подошвы по цементному полу. А потом в дверь очень осторожно постучали.

– Не отвечайте, – шепнула я.

– Сам знаю, – еле слышно откликнулся он и громко спросил: – Кто там?

Женя откашлялся – это был его голос. А потом неуверенно заговорил:

– Извините, ради бога. Это соседи снизу, из восьмой квартиры. С третьего этажа.

– Что нужно? – перебил его хозяин. – Вы знаете, что сейчас половина шестого?!

– Да, мы сейчас уйдем, – пообещал Женя. – Извините, ради бога… Только откройте, пожалуйста. Эта девушка, она…

Он замолчал, и тут вмешался Роман. Надо сказать, голос у него звучал весьма авторитетно. Мешало только явное пришепетывание:

– Эта девушка наркоманка, у нее бред. Она сейшас вам вешь дом разнешет!

Я отчаянно замотала головой, показывая, что он врет. На глазах проступили слезы – мне хотелось рыдать в голос. Но хозяин едва взглянул на меня. Он громко и спокойно ответил:

– Оставьте меня в покое. Ее уже нет.

– Как нет?! – воскликнул Роман.

– Она убежала через парадное, – невозмутимо ответил хозяин. – Наверное, уже внизу.

Раздался тихий голос Жени. Он говорил быстро и нервно, не удалось разобрать ни слова. Потом – топот его ног по лестнице. Он спускался вниз. Роман очень вежливо попросил:

– Откройте на минутку, пошалуйста! Я только пошмотрю!

– Нечего тут смотреть, я сплю, – отрезал хозяин. – Устроили в доме притон! Еще раз поднимете ночью шум – я сам на вас посмотрю!

Роман сделал еще одну попытку его переубедить, но хозяин просто воспользовался народным средством. Несколько произнесенных им слов заставили Романа замолчать. Ничего не скажешь – есть ситуации, когда без мата не обойдешься… Вскоре я услышала удаляющиеся шаги и шорох раздвигаемых мешков. И тут слезы побежали у меня сами собой. Я даже не успела сказать «спасибо».

Мне протянули стакан воды. Я взяла, сделала один глоток и вернула стакан. Пить не хотелось. Хотелось только плакать.

– Я не наркоманка, – выдавила я, как только удалось перехватить глоток воздуха. – Правда, не наркоманка, я никогда…