Шла вторая неделя, в Константина Марковича будто и не было в их жизни. Не сказать, что Данка по нем ужасно соскучилась, но смотреть на мучения сестры было невыносимо. И не столько на сами мучения, сколько на попытки их скрыть.

А как тут скроешь, если теперь их жизнь стала до краев наполнена Авериным? Константин Маркович, если бы мог понаблюдать, был бы приятно удивлен. Но он понятия не имел, потому что со времени своего отъезда так ни разу на связь и не вышел. И Ольга, в связи с этим, изводила и себя, и сестру.

Теперь Дана не представляла себе утро, которое бы не начиналось со слов Оли:

— Снова эта сволочь не звонит и не пишет. Ну вот скажи, Данчик, разве сложно написать хотя бы «С добрым утром» или «Привет»? В конце концов, мы его наниматели, он же не мог просто взять и отвалить, не предупредив? Передумать, например. Или мог? А? Ты как думаешь?

Оля тревожно заглядывала в глаза, держа Данку за руку, и ту так и подмывало сказать, что от такого, как Аверин, можно ждать чего угодно. И что им даже в голову не приходит, насколько смелыми могут оказаться эти ожидания.

Вот только при этом в глазах сестры была такая тоска, что у Данки просто не поворачивался язык. Если бы она не видела, как искрит между нею и их наемным трабл-шутером, то может и позубоскалила бы. А так она лишь гладила сестру по руке и уверенно утверждала:

— Оль, ну что ты, в самом деле, как маленькая. Он наверняка купил там симку, а то и аппарат новый, он же тайно туда поехал. Приходится быть осторожным, чтобы не разворошить осиное гнездо. 

— Скажи сразу, змеиное, — соглашалась Ольга, немного успокоенная ее словами. — Может, он и правда шифруется...

— Да точно! — с жаром убеждала ее Дана, это давало возможность спокойно пить кофе и минут десять ничего не слышать об Аверине.

Она с детьми переехала к Ольге, на этом настоял Клим, племянник Аверина, которому тот поручил девушек. Данке понравился племянник Кости, и она тоже поначалу оказалась шокирована их необычайным сходством.

С учетом того, что младший Аверин в силу серьезности и собранности казался на пару лет старше своих тридцати, а старший прикладывал все усилия, чтобы выглядеть минимум на пять лет моложе, они больше походили на братьев, чем на дядю с племянником.

Справедливости ради, учитывая наличие еще пятерых сыновей Авериных от двенадцати до пяти лет, Клим был не младшим Авериным, а средним, или еще точнее, старшим из средних. А вот дети Клима в аверинский клан почему-то не входили.

— Они не Аверины, — уклончиво отвечал Клим и сворачивал на другую тему.

Данка предполагала, что у детей фамилия жены, вот он и съезжает с разговора.

— И правильно, — ворчала Ольга, — его дядька за пятерых детей клепает, скоро полстраны будет Авериных. Решил не позориться, молодец, Клим!

Молодой Аверин сразу настаивал на переезде, но Данке было жаль сестру. Дети шумные и неугомонные, сама Дана уже воспринимала визги и вопли как рабочий фон, а Оле нужно было перед сменой выспаться.

Клим каждый день напоминал, что надо переезжать, а она все тянула, пока однажды с утра не обнаружила у себя под подъездом Данияла.

* * *

После слов Аверина Дан совсем перестал спать. Костя был прав, как ни поверни — ведь Дан так ни разу и не предположил, что его Данку подставили.

Заурбек и его люди вышли на владельца модельного агентства. И тот урод оболгал Дану, она никогда не снималась обнаженной, и не было никакого портфолио. Но ему это зачем?

В памяти всплывали отвратительные кадры, где Дана извивается в объятиях какого-то мужика. Кадры поддельные, а ярость, от которой до сих пор темнело в глазах — настоящая. И мысли, выворачивающие все нутро наружу. Как он мог поверить?

Запись Дан тогда сразу удалил, но она все равно стояла перед глазами. Фото было настоящим, не подделкой, но если послушать совет Аверина и не доказывать от противного, то… То значит, кто-то воспользовался их откровенным общением по видеосвязи, делая снимки с камеры.

Даниял устроил допрос своему главному безопаснику за компанию с системным администратором. Его интересовало, как сохранить запись с камеры смартфона без его ведома.

— Очень просто, Даниял Шамилевич. Берете устанавливаете приложение… — начал объяснять ему сисадмин Юрий, но Дан его перебил.

— Нет, Юра. Не я. Если это буду не я, как это возможно?

— Взять ваш телефон и установить.

— А если он всегда при мне? Я даже в туалет с телефоном хожу. И датчик идентификации по отпечатку пальца использую.

— Тогда хакернуть вас, Даниял Шамилевич, без вариантов, — развел руками Юра.

При этом безопасник Дамир Байматов чуть не задохнулся.

— Хакернуть! Ты за что тогда зарплату получаешь, Юра? И я вместе с тобой? Нам же Батраз головы оторвет, если у руководства и у сотрудников будут левые приложения стоять. Все проверяем, Даниял Шамилевич, я лично контролирую…

Байматову Даниял верил, но вот проверялся ли так тщательно его телефон пять лет назад? А телефон Даны точно не проверялся. Почему он тогда сам все не проверил? Ведь передача данных шла на сервер, и можно было легко отследить, как отследил отец людей Дзагоева.

Дзагоев сделал рассылку компромата на телефоны гостей. По логике, он же его и сфабриковал. А теперь вопрос — откуда Дзагоев мог знать, что Шамиль решит помириться с сыном и начнет готовиться к свадьбе? И когда бы он успел установить приложение?

У Данияла уже мутилось в голове от недосыпания. А тут еще Аверин со своим гуглом. Что он хотел этим сказать? Если Ольга соврала на счет пола, то и в остальном могла тоже соврать, к примеру, что Данка потеряла их детей и умерла. А что, если?..

Тут ему становилось страшно — страшно ошибиться, поверить, дать самому себе ложную надежду. Но глубоко внутри засела уверенность, что несмотря на гугл, у его Данки должны были родиться мальчик и девочка. Его сын и дочь. Которые не родились. Или родились?..

Когда Дан ввалился к сестре в дом, та в испуге отшатнулась, будто привидение увидела.

— Брат, что с тобой? На кого ты стал похож?

Дан мельком глянул в зеркало — глаза горят, оболочка красная, как у вампира. Нину бы не испугать.

— Алана, дай мне адрес Дарии, прошу.

— Нет, Дан, — отступила назад сестра, — я ей пообещала. Уже был один такой, как ты, хватит с нее. Хоть бы она согласилась снова к нам ходить, а то боюсь, больше мы ее не увидим. Нина говорит, если не вернется Дария Михайловна, не будет учиться совсем.

— Сестра, — он уперся руками в стену и наклонился почти к самому уху, — прошу, помоги. Это может быть моя Дана. И мои дети.

* * *

Баграева она увидела только благодаря выработавшейся за последнее время привычке перед выходом из дома осматривать в окно стратегические позиции. Данка опасалась, что Денис начнет ее преследовать, как это обычно было при размолвках — благо, окна кухни и лоджия выходили во двор.