— Виски.

Дан кивком указал ему на гостиную, Аверин сунул руки в карманы брюк, еще раз обвел взглядом потолок и направился следом.

— Теперь все по новой и по порядку, — Аверин удобно уселся в кресле, больше не изображая из себя Спящую красавицу.

Он смотрел на Дана в упор, время от времени делая глоток из бокала. Даниял практически не пил с того памятного алкогольного марафона, но сейчас предложение Аверина пришлось удивительно кстати. Было в разы легче рассказывать о своем браке с Заремой.

— Значит, Арисханов утаил от дочери то, что брак будет фиктивным, а потом начал ее прессовать?

— Он угрожал признать брак недействительным и отправить ее прислугой к дальним родственникам. К тому времени отец успел погасить долги его компании, потому он больше не держался за этот брак.

— Странно, — Аверин задумчиво рассматривал льдинки, искрящиеся в бокале, — а как твой отец это допустил?

— Моя мать умерла, когда мне было пять, отец ее очень любил, но потом дед нашел ему невесту, Аминат. Отец надеялся, что Зарема поможет мне забыть Данку.

— Помогла? — Дан вскинул голову, но Аверин смотрел без намешки, и в голосе его тоже не было ни намека на издевку. Даниял ответил, глядя прямо в глаза.

— Нет. Не помогла. Наоборот. Я переспал с Заремой. Я чувствовал вину перед ней: и что согласился на этот брак, и что поверил Арисханову, и что не забрал ее с собой в Швейцарию. Но я не собирался сближаться с женой, а это было бы неизбежно, живи она рядом. Зарема осталась у моих родителей, кто знал, что даже Аминат начнет ее подговаривать? Я не смог защитить Дану, так хотя бы Зареме не стал ломать жизнь.

— Своеобразный способ защитить женщину, — заметил Аверин снова без тени насмешки.

— Какой есть, — жестко ответил Дан, — у нас так. Зато она стала по-настоящему замужней женщиной, и Арисханов больше не имел на нее никаких прав.

— Эмм… Я правильно понял, что твоя вторая брачная ночь длилась недолго и закончилась под мостом?

— Да, я решил не затягивать, — зато в голосе самого Дана издевки было хоть отбавляй.

Аверин выпрямился в кресле и жестом отказался от предложенной добавки.

— Я читал твою медицинскую карту Баграев. От полученных травм ты должен был скончаться трижды, если не больше, но ты выжил.

— Ну извини, — усмехнулся Даниял. — Моя бабушка сказала, что меня туда не пустили, а потом, я слышал детские голоса. Так плачут младенцы. И знаешь, я подумал, что это могли быть мои дети, сын и дочь, которым я не дал появиться на свет.

Аверин как-то странно съехал набок, ошеломленно глядя на Данияла.

— Напомни, когда это произошло?  — и когда Дан ответил, с силой сжал переносицу, а тот продолжил:

— Как видишь, я не умер, поэтому, когда бизнес вошел в стабильный режим, Зарема подала на развод. Мы с ней сразу договорились, что разведемся, как только появится возможность. Нас развели на основании моей недееспособности. Я больше трех лет провел в инвалидной коляске, так что вопросов ни у кого не возникло. А Рустам был давно в нее влюблен. Я оставил Зареме достаточно денег, у нее был выбор, обрести независимость или снова выйти замуж. Она выбрала Рустама, — Дан пожал плечами, Аверин задумчиво кивнул.

— Что выяснил твой отец?

— Узнал, кто взломал аккаунт Даны и сделал рассылку гостям на свадьбе.

— И кто же?

— Конкурент отца, Дзагоев. Мы обошли его на тендере.

— Он так болезненно воспринял поражение? — а вот теперь Аверин открыто издевался.

— Это был слишком дорогой тендер. Дзагоев очень хотел его выиграть.

— Настолько, что без него предпочел переселиться на кладбище?

Дан промолчал. Аверин может материться сколько угодно, но выдавать отца Даниял не имел права, это не его тайны. И снова Аверин его удивил, одобрительно хмыкнув:

— Ладно, Баграев, проехали, тут ты прав, это не твоя война.

Теперь пришла очередь Данияла ошеломленно разглядывать собеседника — он что, мысли читает?

— А вот за то, что ты не рассказал мне о своих регулярных сеансах секса по видеосвязи, я потребую с тебя неустойку. Совершенно идиотское увлечение, должен тебе сказать, мой племянник, кстати, тоже практикует, но это до поры до времен. Я ему сколько раз говорил…

— Пошел ты, Аверин, какое тебе дело… — начал было Дан, а затем вдруг осекся. — Стой, а откуда ты знаешь? Ты все-таки нашел Ольгу? Это она тебе сказала? Ей рассказывала Дана?

— Я уже говорил, в чем твоя проблема, Даниял, — даже не шелохнувшись, заговорил Аверин. — Ты принял за аксиому то, что внесли тебе в уши окружающие и ни разу не усомнился в них, зато сразу же усомнился в своей жене, у которой, насколько я понимаю, просто не нашлось защитников. Ты хорошо учился в школе? Помнишь доказательство от противного? Когда берется утверждение, противоположное заявленному, а потом обнаруживается его несоответствие исходным данным.

— Что ты хочешь этим сказать? — Дан был совсем сбит с толку математическими алегориями.

— Эти несоответствия лезли со всех щелей, но ты предпочел придерживаться того самого противоположного утверждения как единственно истинного. Ты предпочел думать, что Дану вынудили и заставили, и даже на секунду не допустил, что ее подставили, — Дан замер, а Аверин продолжал: — Исходные данные были простыми: тебе доверилась хорошая, чистая и беззащитная девочка, Баграев, вот от этого и следовало отталкиваться. Тогда ты сразу понял бы, что она на такое не способна — ни на обнаженку, ни на любую, даже самую лайтовую версию эскорта. Но ты предпочел упереться рогом, потому что в противном случае пришлось бы признать: этот компромат получилось слепить только благодаря тем записям, которые ты писал на свой телефон во время вашего виртуального секса. Или фото, которые просил для тебя делать.

Дан встал, подошел к окну и уперся руками в подоконник. Обломок арматуры теперь не просто проворачивался, он вбивался снова и снова, протыкая грудь и проходя насквозь, а потом возвращаясь обратно. Да, да, он прав этот чертов Аверин, прав, почему сам Даниял ни разу об этом не подумал? Потому что точно знал, что на фото Данка? Вот только… Дан обернулся и сказал надтреснутым голосом:

— Ты все верно говоришь. Вот только я никаких записей не делал и не просил Дану присылать для меня фото. Никогда.

Глаза Аверина напоминали два ускорителя заряженных частиц. Они генерировали рентгеновское излучение такой мощности, что Даниял уже должен был отпечататься на соседней стенке черно-белым снимком.

Но что там прочел Аверин, узнать было не суждено. Тот поднялся и в своей обычной манере, молча, направился к двери. Лишь на пороге обернулся и сказал, не глядя на Данияла:

— На таком маленьком сроке пол не определяется, Баграев. Мог бы и погуглить.

И ушел, хлопнув дверью. Дан со стоном уперся в стену и накрыл руками голову.